Страница 7 из 52
Часть 2
*** Хаширама Сенджу. День спустя. ***
Хаширама нервно мерил комнату шагами. Боль, обида, скорбь и злость ели его изнутри. Слишком уж многих он уже похоронил. Слишком было много потерь. Не осталось никого. Братья Каварама, Итама и Тобирама, его отец Бутсума и мать, которую он весьма смутно помнил. Из всей семьи он остался один. Скольких ещё ему нужно будет похоронить, прежде чем шиноби успокоятся и наконец поймут, что нет никакого смысла в постоянных войнах? Когда ему сообщили, что его последний брат Тобирама пропал, у него внутри буквально что-то оборвалось. Не хотелось ничего делать и никуда идти. Он просидел больше двух часов, бездумно пялясь в окно. Смерти других братьев сильно ударили по нему, и он еле пережил это, но пропажа Тобирамы буквально ввела главу великого клана в ступор. Это он переживал очень тяжело. Он старался держать лицо, ведь главе великого клана не пристало плакать, но ему хотелось буквально рыдать.
Хаширама слишком рано потерял своего отца, того, кто учил его всему, а потому с самого детства развил в себе ненависть к убийствам, а после завязанной дружбы с мальчиком из вражеского клана и после взросления в среде убийц взрастил в себе совершенно нездоровую тягу к миру. Нет, без сомнений, нет ничего зазорного в том, чтобы стремиться как можно меньше убивать, вот только не тогда, когда это вредит и тебе, твоему клану и всем твоим родственникам.
В таких рамках Хаширама совершал ошибку за ошибкой, один идиотской поступок за другим. Сколько мудрых людей пытались втолковать ему нормальный подход в таких случаях, но он с мальчишеским максимализмом отвергал все чужие советы и продолжал переть к своей цели.
Что обычно делают в случаях, когда две стороны ненавидят друг друга, но понимают, что мирный путь — единственный выход для обеих? Начинают с чего-то простого. Например, с договора о ненападении. За этим следует какой-нибудь торговый договор, желательно даже не один. Как говорится, нет уз крепче, чем узы денег. Особенно если заключены множественные договора и с той и с другой стороны. Боязнь потерять деньги заставит кланы как-то договариваться. За этим может следовать один из типов брачных договоров, когда дочь главы клана с одной стороны отдают замуж за сына или самого главу клана с другой, таким образом ещё больше укрепляя союз. После многих лет мирной жизни, переплетенной и брачными договорами, и союзными договорами, имеет смысл договариваться о дальнейшем сближении кланов и даже совместном проживании на единой территории. К тому моменту люди уже привыкнут к такому положению вещей, и особых трений не возникнет.
Вот только всё это было не для Хаширамы. Он был человеком быстрых действий и быстрых, поспешных решений. Он решил полностью пропустить все промежуточные пункты и сразу, без подготовки перейти от самого первого пункта — обоюдной ненависти, к последнему пункту — совместному проживанию. Причём хотел он добиться этого не с одним кланом, а сразу с несколькими. Конечно же, народу ни с одной из сторон это не нравилось, и, естественно, они сопротивлялись, да и как может быть иначе у вчерашних смертельных врагов? Видеть своими глазами в метре от себя убийцу твоего сына, дочери, брата или отца и не иметь возможности воткнуть ему кунай в глаз? Да как такое было возможно?
Многие Сенджу задавались вопросом, что же не так с головой у их лидера. Они бы были очень обескуражены, если бы с Хаширамой мог пообщаться нормальный психоаналитик из моего мира. Думаю, заключение о психическом здоровье этого экземпляра уместилось бы в здоровый роман и заставило бы психиатров хвататься за успокаивающее, ведь с головой у Хаширамы было действительно много не в порядке. Вот только никаких психоаналитиков в этом мире не было. Перерезали их за ненадобностью, а потому этот человек преспокойно продолжал управлять кланом убийц.
Хашираму же в свою очередь ничего это не заботило. Он пёр к одному ему нужной и важной цели, сметая все препятствия своим рогом, словно подслеповатый носорог. Он препятствий не видит, не видит возмущённых пешеходов, ведь ему на все эти мелочи наплевать. У него перед глазами маячит самый последний пункт к которому он хочет прийти, а все промежуточные пункты, это так… для неудачников.
В дверь постучали. Хаширама тяжело вздохнул, сконцентрировался, зажал стальными тисками воли свой разум, буквально вышибая его из пучины отчаяния, где он до сих пор находился, и ответил. Внутрь вошёл помощник Хаширамы и его бессменный секретарь – Дэйки Сенджу.
— Хаширама-сама, — поклонился тот.
— Здравствуй, Дэйки, — ответил тот коротким поклоном. — Что удалось узнать?
Хаширама всё понимал. Надежды нет. И это расследование не принесёт никаких результатов. Да и что там можно расследовать? Следов-то никаких нет, но решил вести себя, как и подобает главе клана, и выслушать секретаря. Всё-таки люди старались, тратили время. Хаширама прошёл к большому столу и указал на кресло напротив себя. Секретарь кивнул, подошёл к столу и присел сам, разложив на столе три папки с бумагами.
— Мой отдел работает посменно, без отдыха. Удалось узнать немного. Насколько мы могли понять, ваш брат, Тобирама-сан, смог незаметно похитить семью брата главы клана Узумаки, подкупив брата Даймё Узу-но-Куни. Вот бумаги, — он пододвинул одну из папок к главе клана Сенджу.
— Какого Шинигами? Как он посмел ослушаться? Этот идиот что, спятил? Я же отдал чёткий приказ не трогать Узумаки. Я хотел породниться с ними, а он учудил такое, похерив все мои старания. Куда делись Узумаки?
— Ничего неизвестно. Все они вместе с Тобирамой-саном исчезли из закрытой комнаты подземного комплекса, что под горой.
Отчётливое давление Ки начало разливаться по кабинету, хотя Дэйки, привычный к такому, просто не обращал на это внимание.
— Хоть какие-то следы?
— Допросная комната была закрыта на замок изнутри. Оттуда никто не выходил, и туда никто не входил вплоть до вчерашнего дня, когда новая смена охранников не спохватилась и не вышибла дверь. Никаких следов в комнате не осталось. Никаких тел, жидкостей, крови, документов, протоколов допроса да хоть чего-нибудь. Полнейшая пустота. Ни пятнышка. Будто бы там никого не было. Впечатление такое, что они тщательно помыли за собой стены и пол, хотя я не представляю себе, как они могли это сделать.
— Как думаешь, Узумаки уже получили весть о предательстве?
— Я не верю в совпадения. Скорее всего, уже да.
— Значит мне нечего и думать об объединении кланов? Нет смысла даже пытаться?
— Думаю, это бесполезно. Так же можно забыть о вашем брате. Если он жив, то уже находится в руках Узумаки. Если нет, возможно ему даже повезло. В любом из случаев назад мы не получим даже что-то, что можно было бы похоронить, а Узумаки будут отрицать всё до конца… сожалею.
Хаширама изменился в лице, и от него повеяло вселенской тоской и безнадёжностью. До сих пор он ещё хоть на что-то надеялся, но теперь надежд не осталось. Чудовищным усилием взяв себя в руки, он поднял глаза и спросил.
— Как проходят переговоры с Хьюга, Сарутоби и Хатаке?
— Тяжело. Много спорных вопросов и много прений. Каждый из них, естественно, хочет выторговать для себя лучшие условия, а потому даже после того, как мы решили проводить переговоры с каждым кланом по отдельности, всё упирается в немыслимые и заоблачные требования некоторых. Нет смысла ждать быстрых подвижек, но наши переговорщики стараются двигаться вперёд.
— Что им нужно? — зло проговорил Сенджу.
— Кому что. Начиная от преференций на распределение денежных миссий и заканчивая требованием нашими силами уничтожить клан их конкурентов. Сами они на это не способны или боятся, что потери будут несопоставимы.