Страница 3 из 61
Что говорить, если некоторые крестьяне продают “лишних” детей. Да вот, к примеру, тем же ведьмакам. А что? Бабы ещё нарожают, а тут у них фетиш на старшей крови. Все захотят меня поиметь, причём в самом что ни на есть прямом смысле этого слова. Они-то ведь не знают, что я уже всю свою сознательную жизнь, а точнее все пять лет магией пользуюсь. В общем, будут пытаться либо убить, либо поработить. А если узнают о моей прошлой жизни и знаниях, лучше просто самой убиться. Думаю, тут мне придётся сеять смерть щедрой рукой так, чтоб сцались при одной только мысли о том, чтобы меня захватить. Здесь люди не только на чужих ошибках не учатся, но даже на своих не пытаются. Даже когда их режешь, не понимают за что.
Однако раскрыться мне всё равно придётся. Ведь если я правильно помню, мою мать захотят убить, а меня выкрасть, причём сделает это мой отец с чародеем, есть тут такой, в Цинтре ошивается… Вильгефорц из Роггеевена. Раньше этого — рискованно. Можно, конечно, сделать так, что отец вдруг переместится куда-нибудь в середину тихого моря без лодки, но тогда останется чародей, да и никакой пользы от этого получить не выйдет, а я наоборот хочу выдоить эту ситуацию для укрепления власти по максимуму. В таком возрасте кручусь, как могу, и стараюсь всё правильно подготовить и верно сыграть, ничего не забыв. Но в любом случае тянуть я буду с этим сколько смогу.
И с бабулей поговорить стоит. На неё все местные аристократы давят, чтобы с трона её сместить. Мол, не должна женщина править. Я её откровенно не понимаю. Ну отдала бы этот трон и всё, пусть подавятся. Чего за него так уж зацепилась, но нет же. А она ещё мне этот трон прочит и заставляет учить местную историю и геополитику. Управлять грязным, вонючим, сиволапым королевством? Да нахрен такое счастье.
В общем, в последнее время бабуля стала здоровее всех молодух. Морщины у неё исчезли, органы чудесным образом исцелились, волосы из седых стали снова снежно-белыми. Это я её втихаря лечу. Ночами. Я уже научилась… Если не за один раз и медленно, то очень уж хорошо получается. Просто ни один маг не будет на кого-то столько своего времени тратить. Хотя нет… вру. На себя родимого — будет. То-то все чародейки тут выглядят как молоденькие, даже если им по двести лет. В общем, тренируюсь и в магии, и в моей способности. Каждый день понемногу, чтоб не особо резко в глаза бросалось. Ни одной болячки к ней теперь не прицепится. Уже и шёпотки пошли, что, мол, продала душу за молодость. Всё равно заметно это всё на лице, как я не стараюсь.
Тут прошедшие годы о-о-о-очень хорошо на лицах людей отражаются. Но мы-то не люди. Да, родословная у меня то что надо. В общем, прикладываю я все усилия, чтобы старушка Калантэ подольше задержалась на троне и меня с мамой не трогала. Ей это действительно нравится. Да бога ради, мне что, жалко? Готова и дальше её лечить.
— Цири, привет, — подскочила ко мне рыжая малявка.
— Привет, Керис! — обрадовалась я, обнявшись с маленькой девочкой с огненно-рыжими волосами.
Мы уткнулись лбами друг в друга, глядя в глаза. Это был такой детский ритуал приветствия.
— Эй, мелкая? — подошёл к нам ещё один забавный рыжеволосый мальчик с пухлыми щёчками.
Он был старше на пять лет, а потому старался выглядеть взрослым перед нами. Старший брат Керис. И она, и я его обожали.
— Ой, тоже мне, дылда, — улыбнулась я. Да, ему было на пять лет больше, но играть с нами он не стеснялся никогда, — Ну иди сюда, — распахнула я объятия.
— Вот ещё, обниматься с девчонками? Пфе. Я воин, — гордо выпятил он грудь и поднял подбородок.
Мы с Керис так и покатились от хохота.
— Эй, Хьялмар, у тебя щас от натуги штаны упадут, — захихикала я.
— И ничего они не упадут. Опять спелись, противные девчонки! — отвернулся он.
— Ну не злись, не злись, — доверчиво заглянула я ему в глаза, — у меня сладкий мёд есть, Реданские купцы в подарок привезли… я тебя угощу, — заговорщическим тоном сказала я.
— Мёд? Где?
— Дети, сладости только после обеда, — услышала я грозный оклик от бабушки.
— Хорошо бабуля.
— Цири, идём пошепчемся о своём, о девичьем, — заговорщически подмигнула мне Керис.
Одета она была в лёгкую кольчугу на толстое платье, а на боку у неё был маленький меч. К нам постоянно приезжали наши деловые партнёры и друзья с островов Скеллиге. Этакая местная разновидность викингов, но с модификациями. На нас набегов они не устраивали, а имели и свои производства и делали хорошие корабли и оружие на экспорт, а Керис — одна из немногих моих подруг. Здесь, во дворце, у меня не вышло завести себе подруг. Да и откуда? Все смотрят на мой статус принцессы и дружбу со мной завести хотят как раз поэтому. А Керис с Хьялмаром тоже, можно сказать, принцесса и принц, ну, точнее, у них не король, а ярл островов Скеллиге. Вот они его дети. Они со мной в одном статусе находятся, да и вообще, я ведь вижу все эмоции, они в ауре словно в открытой книге написаны. В общем, глядя на ауры тех девчонок и парней из местных, которые очень старательно набиваются ко мне в друзья, рука непроизвольно тянется к кинжалу, который всегда висит у меня на поясе. Вот реально, детям что-то между пятью и семью годками отроду и уже мне их охота прирезать.
Нашу ретираду с приёма все воспринимали по-разному. Гости со Скеллиге — хорошо и с улыбкой, а вот местные, цинтрийцы, кривились. И так я своей необычностью сильно выделялась и это в пять лет, а уж что будет после. Да пошли они… чего они хотят от меня? Кому не нравится, могут застрелиться.
— Цири?
— Да, Керис? — вопросительно посмотрела я на подругу.
— У меня зуб болит… сильно болит.
— Так чего ж ты молчишь?
— Воину не пристало жаловаться на хвори, — гордо выпятила грудь малявка, явно кого-то цитируя.
Вот ещё, тоже мне воин.
— Чушь, — сказала я, приложив руку к щеке подруги и прошептав заклинание. Небольшое зелёное сияние, и Керис отпустило.
Да, она была практически единственной, кроме мамы, которой я доверила свою тайну о магии.
— Почему чушь?
— Свой меч ты ведь точишь?
Сделала я это ради проверки и ни разу не пожалела о своём решении. Хоть ей и было четыре, когда мы впервые познакомились на Скеллиге, но она никому не обмолвилась о моих способностях. Понимала, почему я не хочу, чтобы кто-то знал. И аристократы начнут давить на бабушку, и чародейки слетятся.
— Ну, точу, — кивнула девочка, пощупала свою щёку и улыбнулась, кивая. Я, как всегда, заодно почистила и отбелила её зубы.
— Вот и здесь то же самое, только даже важнее. Собственное тело воин должен держать в полном порядке и постоянной готовности. Ни в коем случае нельзя пренебрегать ни мечом, ни телом. Ты же не бросишь меч ржаветь, отмахнувшись тем, что “воину не пристало чистить меч”. Вот так же и тут.
— Думаешь? — удивлённо расширила глаза пятилетняя девчушка.
Она осмотрела и обняла меня в благодарность. Зуб зажил, и теперь ничто не напоминало о той боли, которую Керис испытывала.
— Уверена. Спроси у папы, он тебе то же самое скажет.
— Но он говорил и про то, что воину не пристало жаловаться.
— И он прав.
— А? Но… как же тогда? — удивилась сбитая с толку малявка.
Она преданно заглянула мне в глаза.
— Жаловаться нельзя там, где просто нет смысла. В походе, например. Эм-м… Ну вот представь, вы идёте с воинским подразделением на задание, на территории противника. Ни целительницы, ни травника всё равно нигде в обозримом просторе нет. Ты хоть жалуйся, хоть не жалуйся, но его вот просто нет. Что толку от того, что ты будешь ныть и жаловаться? Только всех остальных доставать станешь. И так все на нервах.