Страница 29 из 94
Я ухватила Джастина под руку, а Гермиона подошла с другой стороны, и мы, продолжая хихикать, прошли в замок. Прямо перед входом я остановилась, достала палочку и просушила всех нас, очистив от грязи и снега, а также дала всем по ложечке бодроперцового зелья.
— А нам точно можно? — спросила меня Хана.
— Да, я точно знаю, что можно, и точную дозу для нас. А зелье я сама сварила. Оно точно свежее.
Выпив одну чайную ложку, я забавно выпучила глаза, а у меня из ушей повалил пар. Дети хохотали, как ненормальные. Так каждый по очереди выпивал по чайной ложке зелья и делал забавную физиономию.
Теперь мы были согреты, сухи и чисты. Горло моё перестало першить, а все зачатки простуды у Гермионы прошли, как и не было. Я просто обожаю магию.
Так я и суетилась, как могла. Выполняла расширенное домашнее задание, училась и старалась не забывать и о физическом развитии. Новогодние каникулы нагрянули незаметно, и мы, собравшись, поскакали в Хогсмит. По моему примеру, за нами в чайный пакетик Розы Ли выстроилась целая делегация. За парочку кнатов мы по очереди переместились камином прямо домой. Никто из нас на поезде трястись особо не хотел.
Как только я вышла из камина, я с визгом бросилась на шею маме, после чего поздоровалась с родителями Гермионы и обняла Сириуса. А сама Гермиона шла прямо за мной и вывалилась из камина следующим номером. Когда мы наконец наобнимались, нам пришлось прощаться. Ведь родителям Гермионы не терпелось провести праздник с собственной дочерью. Мы договорились созваниваться, и они уехали.
***
Мы как раз сидели перед камином с мамой и Сириусом. Мерно тикали громадные часы-шкаф, удобные кресла бордовой расцветки, ворсистый ковёр с хитрым рисунком согревал наши ноги, а чашечки чая с бергамотом добавляли нам приятный вкус и аромат. За окном не торопясь падал снег, а внутри было очень тепло, особенно моим ногам, которые я вытянула к огню.
— Ну как, дочка? Рассказывай, — улыбнулась мама.
— О чём? Я же всё в письмах написала.
— Ну так то в письмах. Что там с Малфоем теперь? — ухмыльнулась она.
— Ну что, ходит опущенный, вынашивает планы страшной и ужасной мсти мне. Считает, что я его перед всеми опозорила.
— А ты откуда знаешь? — удивился Сириус.
— В голове у него пришлось поковыряться. Оставлять потенциальных врагов без внимания опасно. Его на факультете опустили ниже плинтуса, хотя я, вот честно, совсем не желала такого для него. Вообще я не понимаю, чего он завёлся. Как по мне, вот стоял бы он тогда на поляне спокойно и молчал, я бы его даже не тронула. Сам ведь полез ко мне. Петух его в задницу клюнул, что ли?
— Такое иногда бывает, малышка, — сказал Сириус.
Я глянула на него, а он явно о чём-то задумался. Похоже, что-то вспоминал, но лезть ему в голову я не стала. Эмоции у него стали ностальгическими, с налётом грусти.
Я молча забралась к нему на колени и, пристроившись, продолжила.
— Ну вот, теперь он остался там совсем один. Даже до его сквайров дошло, что что-то не так. Странные ребята, кстати. На них какие-то проклятия, из-за которых им весьма туго соображается. Насколько я знаю, у них бывают какие-то просветы, но ненадолго. Им, кстати, хоть как-то можно помочь?
— Есть как минимум с десяток зелий, но тут зависит от ситуации. Для каждой ситуации — своё. Зависит от проклятия. А ты что, хочешь им помочь? Детям пожирателей? — поинтересовался Сириус.
— Эй, кто тут из нас ребёнок? Ты ведь сам только что сказал: дети пожирателей. В первую очередь — это дети, а они за родителей не отвечают, вот, — важно воздела я палец в воздух.
Сириус тут же выдал мне щелбан по носу.
— Эй? Ты опять? — насупилась я.
На что Сириус тут же обнял меня, прижав к себе, пощекотав.
— Ха-ха, так нечестно! — залилась смехом я, извиваясь.
Когда мы успокоились, я продолжила:
— Что я поняла из памяти Волдеморта, так это то, что та самая метка, которую он всем ставил, это по сути рабское клеймо. Так в древнем Шумере клеймили рабов-магов. При помощи него он мог удалённо убить человека, призвать к себе откуда угодно в пределах мира, заставить подчиняться и тянуть чужую ману из других волшебников. Сам по себе он совсем уж сильным магом и не был… Искусным — да, а сильным — никогда. Эту силу он тянул из своих рабов. Первым делом он запрещал своим рабам рассказывать всё, что связано с тёмной меткой, и этот приказ всё ещё действует. В общем, я к чему веду… есть там среди них и нормальные люди. Были там и такие, которых родители привели в пожиратели по приказу Волдеморта, и другого выбора у них не было. Были и те, кто по своей воле и с самого начала осознанно с ним. Волдеморт ведь свой первый крестраж создал, когда ему шестнадцать лет было, и тогда он был хоть и злобным, но ещё более-менее адекватным, и всё у них было чинно и благородно. Это потом, когда он создал второй и следующие крестражи, вот тогда он полностью слетел с катушек и начал кидаться на всех.
— Солнышко, а что такое крестражи? — спросила мама. Хм-м, значит Сириус ей не рассказал. Видать, не хотел беспокоить тем, что убийца её мужа ещё не умер до конца.
— Крестраж, это такой хитрый ритуал некромантии… — начала я.
— Погоди, так получается, Тот-кого-нельзя-называть был некромантом уже в шестнадцать?
— Не совсем. Он и сейчас не некромант… ну-у не маг смерти… эх… сложно это. В общем, истинный маг смерти, это тот, кто может в большей или меньшей степени влиять на чужую душу и все её оболочки. Это такая энергия, которая и не энергия даже. Я её называю намерением, и она позволяет делать... нечто. Я при помощи этой энергии могла двигаться там, могла изменять свою и чужие души. Много чего, — Сириус вскинулся при моих словах. Ему я свою тайну тоже рассказала, хотя совсем недавно. — В общем, если говорить упрощённо, тот, кто владеет этой энергией, может ограниченно влиять на чужие души. Тот, кто не владеет — естественно, не может.
— Я думала там все это могут, — удивилась мама, — ты мне это так описывала…
— Нет, что ты, мамочка. Я тоже в этом очень ограничена, а так вообще, там много всяких душ летает. Возможно нашёлся бы какой-то... пошёл бы пакостить направо и налево. Да вот прямо сейчас ваши души тоже в этом же пространстве находятся, только ощущаете вы только своё физическое тело, а так, душа ведь ваша никуда не делась. А там ведь не только люди. Духи стихий, элементали, призраки, много кто есть, у кого физического тела и нет вовсе. Если бы было так, вы оказались бы абсолютно беззащитны.
Я отпила немного чаю из чашки и поёрзала на коленях у Сириуса.
— В общем, я не совсем уверена в названии… ну, что это магия именно смерти. Я бы сказала, что она больше связана с тем, что делает сам творец и к смерти мало относится, скорее, к самой изначальной магии высшего эшелона. Ведь это творец создавал и менял души. Ну неважно, как назвали, так назвали. Что уж теперь-то? В общем, если ты овладел этой энергией, ты истинный маг смерти, и ты можешь влиять на чужие души хоть как-то. Если нет — то можешь только на свою. Когда вы говорите, а некромант ли он… тут трудно однозначно ответить. Любой маг — ограниченный некромант и любой некромант — маг.
— В каком смысле? — удивился Сириус.
— Вот ты, Сириус, некромант, но ограниченный, как и ты, мама. Вы оба сможете, к примеру, поднять нежить, создать зомби из трупов. Творить кадавров. Практически всё, где не затрагивается душа. Это лишь вопрос обучения. Этому можно научиться так же, как и чарам, которые учат в Хогвартсе. Кстати, ещё лет двести назад этому учили в Хогвартсе наравне с чарами. Сириус, у тебя в библиотеке лежит учебник по некромантии из Хогвартса за тысяча шестьсот пятьдесят четвёртый год. Кроме этого, ритуалы и заклинания, где затрагивается лично ваша, собственная душа, тоже будут вам подвластны. Со своей душой вы сумеете сотворить то, что вам нужно, хотя тоже в ограниченных пределах.