Страница 66 из 85
— Мадмуазель, Вы не понимаете своего места в обществе. Я граф, французский аристократ, а вы простая грязнокровка. В нашем мире для таких, как Вы, моё предложение звучит очень выгодно, и потому…
— У меня к тебе встречное предложение, — перебила его я. — Я буду ждать тебя вот по этим координатам аппарации, — я написала координаты одной тихой опушки леса. — Думаю, тебе понадобится минут двадцать, чтобы собраться.
Мы встали и покинули кабинет. Атаковать он нас даже не подумал, ведь если он так сделает, никакой его статус не поможет. Одного местного боевика хватит, чтобы раскатать и его, и его сыночка в пыль.
Спокойно прогуливаясь под ручку, я продолжала рассматривать товары на витринах, а Гарри продолжал нервничать.
— Гарри, не надо переживать. Этот клоун меня даже сумел повеселить.
— Таких гадов убивать надо! — воскликнул он.
— Надо, — спокойно согласилась я, кивнув головой. — В общем-то, я это и сделаю.
— Думаешь, он такой идиот и придёт на встречу?
— Конечно придёт, — оскалилась я, — куда же он денется.
Погуляв ещё минут десять, я завела моего парня в тихий переулок и попросила:
— Гарри, я сейчас буду разбираться с этим кадром, ты не подождёшь меня, пожалуйста, дома?
В его долгом взгляде было много чего. Он, конечно, храбрился, но далеко не все мои методы ему можно видеть. Это я многотысячелетняя прожжённая ведьма, повидавшая всё, что только можно, а он пятнадцатилетний подросток, на долю которого выпало и так слишком многое.
Проводив его к себе домой, я перенеслась за несколько сотен метров от назначенного места телепортации. Накинув щиты и чары отвлечения внимания, спокойно прошла на поляну к ожидавшим меня боевикам. Одеты они были одинаково: серая форменная мантия и костюм под ней, мечи на поясе и патронташ с зельями, ботинки на высоком каблуке и тяжелые перчатки. На плече у каждого красовался одинаковый герб.
Пока шла, взмахнула рукой, и всю полянку накрыл щит, предотвращающий любые виды аппарации и телепортации отсюда. Теперь сбежать они не смогут.
Решила для очистки совести проверить одну вещь.
— У вас есть хоть какая-то возможность ослушаться приказа?
Маги эти очень похожи на своего хозяина: просто море проклятий разных типов, засевших на их аурах, эмоции от них прут чёрные, а уж шлейф от убийств невинных за ними идёт такой, что страшно.
Не обращая внимания, один из боевиков ответил:
— Месье де Труа попросил передать, что если Вы сами добровольно последуете в его поместье и снимете то проклятье, которое наложили на него, он будет милосерден, и его наказание не падет на Ваших родственников и Вашего друга, с которым Вы приходили.
Больше разглагольствовать не стала, и так всё ясно. Никакого смысла вести диалог. Просто не с кем. Это обычные тупые быки, отвечающие за грязные поручения. Без морали и без чести.
Спокойно пожала плечами, из кармана появились парные светящиеся мечи. Один длинный, один короткий. Прыжок. Появляюсь позади говорившего, и короткий меч входит ему в затылок. Откат вправо, и резко меняю направление налево. Правого мужчину отбрасывает в дерево, насаживая на торчащую ветку воздушным кулаком, взрывом подкидывает левого, и длинный меч рассекает ему горло. Откатываюсь от заклинания, и скачок к самому дальнему, вместе с ударом в сердце коротким мечом. Блокирую связку сферой поглощения, перенаправляю другое заклинание слева зеркальным щитом. Ещё скачок, некромантское заклинание в труп с пробитым горлом. Труп вскакивает и вцепляется в своего бывшего коллегу слева, выдирая кусок мяса из плеча. Заоравший маг отвлекает своего коллегу буквально на мгновение, и тут же распадается на две половинки, а я делаю сальто назад и выдаю многотонный гравитационный пресс на последнюю парочку. В стороны разлетается кровь и внутренности раздавленных магов.
Посмотрела на трупы, и пустила заклинание очистки от органики. М-да, негусто. Несколько амулетов, жезлы, пара ножей. Я очистила платье и отошла метров на двести от полянки. Трансфигурировав кресло и развалившись, я стала наблюдать.
Мой подход был прост до безумия. Я не собиралась устраивать разборки в магической Франции. Если бы я оскорбилась и превратила этого месье в хорошо проклятый кровавый фарш прямо там, это можно было бы расценивать как нападение, и естественно, пришлось бы драться с магами-охранниками этого места. Благодаря Рите Скитер за мной закрепилась репутация талантливой поборницы справедливости, в лицо заявляющей ретроградам, где они не правы. Напади я первой, стала бы грязнокровкой-беспредельщицей. Не то чтобы мне это хоть как-то мешало, но для чего создавать напряжённость на ровном месте и убивать ни в чём неповинных людей? То, что я сотворила, было одним хитрым проклятием. Оно подпитывается собственной магией цели и потому низкоёмко и малозаметно. Оно начинает проявляться примерно через пять минут со времени наложения. Вначале человек почувствует боль. Небольшую. С ней можно легко справиться. Боль начинает нарастать. Всё это происходит плавно, но довольно быстро. Боль доходит до состояния нестерпимой в течение нескольких десятков минут. Ни заснуть, ни покончить жизнь самоубийством, ни отключиться от боли или абстрагироваться невозможно.
Я посмотрела на небо, слегка откинувшись, размышляя. Странно это всё. Странно и подозрительно. В этом мире маги очень не похожи на то, к чему я привыкла. Большинство миров, как бы это более точно выразить? Они более честные, что ли. Там есть куча опасностей. И прав у тебя ровно столько, сколько ты можешь защитить. Опасность может быть откуда угодно. Тебя могут убить бандиты, продать в рабство, может съесть зверьё или разорвать некро-химера. Люди и другие разумные там в первую очередь воины. Бойцы. И у всех есть негласный кодекс. Смысл в том, что, если ты защищаешь свою жизнь, ты можешь применять любые средства, и убийство — это абсолютная обыденность. Она подстерегает каждого, и никого не удивляет. Люди там научены горьким опытом, и в основном, вначале думают головой прежде, чем сделать глупость. Ведь никогда не знаешь, на кого нарвёшься. Потому, за исключением самых низов общества, люди разговаривают более культурно и больше договариваются. Вот так нахамишь человеку на ровном месте, а он окажется архимагом. При таком раскладе тебе ничто не поможет и никто не заступится. Ведь если ты сам идиот, зачем кому-то подставляться?
В этом же мире вот такие кадры выбивают меня из колеи и безмерно удивляют. Ну это же насколько надо быть отбитым, чтобы совсем не дружить с головой? Вот на что он вообще надеялся? Он сам просмотрел газеты, это он так сказал. То есть о моей дуэли с Каркаровым знает. То есть силу мою, ну хоть примерно, представляет. Так почему он полез с настолько наглым предложением? Может, подстава, или некто решил моими руками разобраться с ним? Или стравить? Вот сейчас и узнаем.
Я глянула на появившегося извивающегося аристократа и его сыночка, окружённых пятёркой боевиков. Я даже не подумала двинуться с места, глядя на озирающихся боевиков, подбирающих перстни, ножи и другие вещи, оставшиеся от своих товарищей. Толстяк и его сын уже орали во всю глотку, извиваясь на земле. Отпускать никого из них я не собиралась. Всё равно ведь будут потом гадить. Да хотя бы лишняя информация обо мне просочится. Накинула на полянку паралич и спокойно перебила ещё пятерых боевиков. Глаза, полные ненависти, и проклятия, сыпавшиеся из его рта мне, никак не мешали.
— Ты и твой сын принесёте мне рабскую клятву служения, — сказала я в перерыве между его бранью и воплями боли.
— Да никогда, ты, мелкая дрянь, никогда такого не будет, А-А-А! — дико заорал он, когда боль стала действительно невыносимой.