Страница 17 из 26
Людей, ответственных за массовые убийства в Соединённых Штатах, которые все без исключения белые и только мужчины, объединяет женоненавистничество, которое подтверждается случаями домашнего насилия, угрозами и нападениями на женщин. У многих из этих психопатов наблюдаются травмирующие отношения с их матерями, они не терпят малейшего отказа, безразличия и насмешек к себе самим со стороны женщин, иными словами, такие люди не могут терпеть малейшего напора со стороны женщин. «Мужчины боятся, что женщины посмеются над ними. Женщины испытывают страх перед тем, что мужчины способны их убить», — сказала писательница Маргарет Этвуд.
Женское освободительное движение изучило самооценку двух-трёх поколений мужчин, бросив им вызов и увидев, что женщины чаще одерживали верх в областях, принадлежащих исключительно им. Например, далеко не случайно наблюдается высокий показатель случаев изнасилования среди Вооружённых Сил, в которых раньше у женщин был доступ лишь к административным должностям, далёким от прямых военных обязанностей. Реакция мужчин на проявление власти женщинами часто бывает бурной и даже близка к агрессивной.
Разумеется, я не говорю, что все мужчины — потенциальные растлители и насильники, хотя процент таких случаев настолько велик, что мы вынуждены смотреть на насилие над женщиной так, каким оно является реально: величайший кризис, с которым сталкивается человечество. Агрессоры — не исключение, они не психопаты, они — отцы, братья, женихи, мужья, нормальные люди.
Хватит уже эвфемизмов. Хватит и частичных решений. Обществу требуются глубокие изменения, и навязывать их стоит нам, женщинам. Помните, что никто и ничего нам не даст, нам нужно получить всё самим. Мы должны быть организованными и глобально мыслить. Сейчас это возможно как никогда прежде, потому что мы обладаем информацией, рассчитываем на общение и способность мобилизоваться.
С женщинами обращаются жестоко потому, что их совершенно не ценят. Как сказала Вирджиния Вульф, феминизм — радикальное представление о женщинах как о людях. Веками обсуждался вопрос, а есть ли у женщины душа. Во многих местах планеты женщины по-прежнему продаются, покупаются и даже обмениваются, словно товар. Большинство мужчин считают их существами неполноценными, хотя сами никогда этого не признают по той же причине, по которой они шокированы и оскорблены тем, что женщина обладает равными с ними знаниями и порой не уступает в достижениях.
Я уже рассказывала эту историю, делясь воспоминаниями; здесь я её лишь резюмирую, поскольку она актуальна. Много лет назад, в 1995 году, я поехала в Индию с подругой Таброй и моим тогдашним мужем Вилли, которые запланировали путешествие, желая как-то меня развеять и помочь выйти из ступора, охватившего меня в связи со смертью моей дочери. Я написала мемуары — «Паула» —, произведение дало мне понять и, в конце концов, принять уже случившееся, хотя, опубликовав его, я почувствовала огромную пустоту. Моей жизни явно не хватало смысла.
От Индии у меня сохранилось видение, полное контрастов и невероятной красоты, и воспоминание о том, что оказало влияние на всю мою оставшуюся жизнь.
Мы арендовали машину с водителем и отправились по просёлочной дороге в Раджастан. По пути перегрелся двигатель, вынудив нас остановиться. Ожидая, пока охладится мотор, мы с Таброй подошли к группе шести-семи женщин, стоявших в окружении детей в тени единственного дерева на этой, похожей на пустыню, территории. Что они там делали? Откуда они здесь взялись? Мы не проезжали ни мимо какой-либо деревни, ни мимо колодца, которые объяснили бы присутствие здесь местных жителей. Молодые и по виду крайне бедные женщины, привлечённые свекольным цветом волос Табры, подошли к нам с невинным любопытством, до сих пор наблюдаемом у диких племён. Мы подарили им купленные на рынке серебряные браслеты и немного поиграли с детьми, пока водитель не позвал нас автомобильным гудком.
Мы стали прощаться, и одна женщина подошла ко мне, протягивая небольшой свёрток с тряпками. Он ничего не весил. Я решила, что она хочет дать мне что-нибудь в обмен на браслеты, но, избавившись от тряпок, чтобы увидеть содержимое, я поняла, что речь шла о новорождённом малыше. Я благословила дитя и попыталась вернуть матери, на что она отступила и не захотела взять его обратно. Это стало таким сюрпризом, что я даже застыла на месте, но тут подбежал водитель, бородатый мужчина высокого роста с тюрбаном на голове, вырвал ребёнка у меня из рук и резко отдал его одной из женщин. Чуть погодя он взял меня за руку, почти волоком повёл к машине и мы спешно уехали. Я смогла отреагировать на ситуацию только несколько минут спустя. «Что случилось? Почему эта женщина хотела отдать мне своего ребёнка?» — смутившись, спросила я. «Это девочка. А девочек никто не хочет», — ответил водитель.
Я не смогла спасти эту кроху, которая всё продолжала мне сниться много лет после путешествия. Я вижу во сне её несчастную жизнь, мне снится, что она умерла совсем молодой, снится, что она моя дочь или моя внучка. Думая о ней, я решила создать фонд, предназначенный помогать таким женщинам и девочкам, как она, девочкам, которых никто не любит, которых продают, раньше времени выдают замуж, подвергают принудительному труду и проституции. Девочкам, которых бьют и насилуют, которые, едва достигнув пубертатного периода, сами рожают детей, девочкам, которые сами уже матери таких же девочек в вечном замкнутом круге унижения и боли, девочкам, умирающим, ещё не успев пожить, и другим, которым даже не дали права родиться на свет.
Теперь, когда уже в утробе можно определить пол ребёнка, миллионы молоденьких девушек делают аборты. В Китае, где до 2016 года по политическим соображениям разрешалось иметь только одного ребёнка с целью контроля населения, наблюдалась нехватка невест, отчего многие мужчины привозили своих вторых половин из других стран, бывало, что привозили насильно. По подсчётам, не прошло и пяти лет как из Мьянмы (бывшая Бирма) продали двадцать одну тысячу девочек в провинцию Хэнань, где мы имеем дело с самым высоким гендерным неравенством: на каждые сто девочек рождаются сто сорок мальчиков. Накаченные наркотиками, избитые, изнасилованные, эти молодые женщины не по своей воле становятся пленными жёнами и матерями. Можно было бы сделать вывод, что ввиду такого спроса девочки и мальчики оцениваются в равной степени, хотя это далеко не так и по сей день. Во многих местах иметь дочь — большое несчастье, тогда как сыновья — настоящее благословление. И если новорождённый ребёнок — девочка, акушеркам даже меньше платят.
По сведениям Всемирной организации здравоохранения двести миллионов женщин стали жертвами калечащих операций на половых органах и три миллиона девочек подверглись риску претерпеть то же самое в разных частях Африки, Азии и среди иммигрантов в Европе и Соединённых Штатах. Если вы человек стойкий, посмотрите в Интернете, в чём состоит эта практика, когда девочкам делают обрезание клитора и половых губ бритвой, ножом или куском стекла без анестезии, а зачастую и без минимальных средств гигиены. Женщины калечат девочек, чтобы исполнить обряд, цель которого лишить их сексуального удовольствия и оргазма. Правительство не вмешивается, ссылаясь на то, что явление есть часть религиозного или культурного обычая. На брачном рынке необрезанная девочка стоит дешевле.
Надругательство, эксплуатация, пытки и преступления против женщин и девочек происходят в массовых масштабах по всему миру и почти всегда остаются безнаказанными. Цифры зашкаливают, ошеломляют нас, и мы упускаем из виду величину ужаса. Лишь познакомившись с девушкой или женщиной, испытавшей на себе подобный ужасный опыт, узнав её имя, увидев лицо и услышав историю, мы можем проявить солидарность.
Предположим, что ничего ужасного не произойдёт ни с одной из наших дочерей, но может возникнуть множество ситуаций, в которых и они окажутся недооценёнными или притеснёнными, когда выйдут в люди и станут заботиться о себе. В школе и при получении высшего образования девочки, как правило, умнее и прилежнее мальчиков, но возможностей у них меньше; в трудовой сфере мужчины зарабатывают больше и занимают высшие посты; в искусстве и науке женщины прикладывают вдвое больше усилий, чтобы получить половину знаний, и для чего мы должны продолжать.