Страница 10 из 26
Моё журналистское любопытство побудило заняться расследованием, и я начала брать интервью у женщин разного возраста, которые прибегали к Интернету, желая найти спутника жизни. Я прошерстила и пару брачных агентств, которые на деле оказались мошенниками. За непомерную сумму там гарантировали клиентке восемь встреч-свиданий с подходящими ей мужчинами. Мне предложили порядочных, верующих и прогрессивных, людей, где-то лет шестьдесят пять-семьдесят пять, с хорошим здоровьем и т. д. Я встретилась с тремя-четырьмя сеньорами, походящими под это описание, и вскоре поняла, что они работают на агентство. Эти же самые мужчины встречались со всеми клиентами, чтобы выполнить установленные восемь встреч-свиданий.
Интернет в этом плане честнее, и количество пар, образовывающихся на его просторах, очень обнадёживает. И, тем не менее, бывает, что и там не обходится без злоупотреблений. Джудит, молодая привлекательная девушка тридцати одного года, ожидала свидания в баре целых сорок минут. Когда она отчаялась и пошла к своей машине, то получила текстовое сообщение следующего содержания: «Я в баре, но к тебе не подошёл, потому что ты ужасная, толстая и старая». Откуда столько зла? — задаюсь я вопросом. Джудит месяцами страдала депрессией из-за психически ненормального человека, который получал удовольствие от того, что причинял вред женщинам-незнакомкам.
Вот ещё один интересный случай. Бренда, успешная сорокашестилетняя женщина-менеджер, влюбилась по Интернету в английского архитектора — романтичного и страстного мужчину. Их разделяли разница во времени, девять часов, и десятичасовое путешествие друг к другу самолётом, и в то же время обоих объединяло столько общих идей и наклонностей, что складывалось впечатление, будто они выросли вместе. Архитектор делился с Брендой всем — от музыкальных предпочтений до пристрастия к персидским котам. Пару раз он даже хотел отправиться в Калифорнию, чтобы встретиться вживую, но связанные с работой требования помешали осуществить желание. Она предложила съездить в Лондон, но ему хотелось увидеть подругу в привычной для неё среде обитания, в её доме, в кругу друзей и готовых к выставке кошек. В конце концов, они договорились встретиться сразу по его приезде из Турции, где у него был очень важный деловой проект.
Они уже находились в Турции, когда Бренде позвонил адвокат и сообщил, что архитектор совершил ДТП в Стамбуле на арендованной у человека машине, его арестовали, он в отчаянии, условия тюрьмы — сущий кошмар. Ему срочно требуется выплатить залог, сумму которого ей нужно внести на определённый счёт.
Бренда, конечно, была влюблена, но глупой не оказалась. Цифра была умопомрачительной даже для неё, не считающего деньги человека, и до отправки перевода женщина проконсультировалась с местным детективом. «Послушайте, сеньора, я не собираюсь брать с вас денег, поскольку мне не нужно расследовать данное дело, я такие знаю наизусть», — сказал ей детектив и продолжил объяснять, что речь шла об известном мошеннике, безработном актёре из Лос-Анджелеса, специализировавшегося на поиске одиноких состоятельных женщин в Интернете. Он узнаёт о таких всё, что может, и на основе имеющейся информации прикидывается идеальным кандидатом. У Бренды был подробный веб-сайт, а всё остальное мужчина выудил из неё в долгих разговорах, в которых неизменно прибегал к ложному акценту английского аристократа. Он соблазнил её так же, как и проделывал это с другими женщинами ранее, и причём несколько раз.
Она не отправила деньги на предполагаемый залог и больше не слышала об этом типе. Разочарование было столь грандиозным, что она даже не смогла оплакать утрату любви всей её жизни, а лишь поблагодарила судьбу за то, что вовремя от него спаслась. По её словам, мораль следующая: не следует доверять английским аристократам.
Проницательности Бренды во мне нет. Я бы не только собрала сумму залога, но и этим же самым вечером полетела бы в Турцию вызволять человека из тюрьмы. К счастью, мне не пришлось подвергать себя ничему такому, и я не осталась одна, как было планировала, потому что небеса послали мне трубадура, которого лично я никак не искала.
Мы говорили о сексуальной страсти и страсти романтичной, но, что же означает быть страстной? Словарь подсказывает, что страсть — смятение или беспорядочная живость души, также описываемая как сильная и непреодолимая эмоция, способная побудить человека на навязчивые или опасные действия. Моё собственное определение этого понятия менее расплывчато. Страсть — неудержимый энтузиазм, буйная энергия и решительная преданность чему-либо или кому-либо. В страсти хорошо то, что она побуждает нас двигаться вперёд, сохраняет в нас вовлечённость и молодость. Я годами пыталась стать этакой горячей старухой так же, как другие люди тренируются, чтобы взбираться на горы или выигрывать в шахматы. Я не хочу, чтобы меры предосторожности, вызванные оглядкой на возраст, загубили мою страсть к жизни.
Я упомянула Элизу Соммерс, героиню романа Дочь фортуны. Вне всяких сомнений, это была решительная и смелая девушка, потому что села «зайцем» на грузовое судно и несколько недель плыла в Калифорнию по Тихому океану. В отличие от искателей приключений, скрывающихся от правосудия бандитов и обезумевших от собственных амбиций и гонящихся за золотом людей, она поступила так, движимая любовью. Это была страстная любовь к молодому человеку, возможно, её и не заслужившему. С упорной страстью она искала его повсюду, стойко перенося самые тяжёлые условия, во враждебной и крайне опасной местности, в которой тебя всегда подкарауливает тень насилия и смерти.
Почти все женщины, главные героини моих произведений, — натуры страстные, потому что мне интересны люди, которые рискуют и способны совершать навязчивые или опасные поступки, судя по сказанному в словаре. Тихая безопасная жизнь — не лучший материал для художественной литературы.
Временами и меня описывали как человека страстного, потому что мне не сидится спокойно дома, что, вообще-то, от меня ожидалось. Но тут я должна пояснить, что мои рискованные поступки не всегда были продиктованы страстным темпераментом — скорее в силу различных обстоятельств меня кидало в неожиданном направлении, побуждая только бороться, не оставив иного выбора. Я жила словно в бурлящем море, волны которого поднимали меня вверх, а затем нещадно сбрасывали в пустоту. Прибой был настолько сильным, что раньше, когда в жизни всё складывалось хорошо, вместо того чтобы расслабиться и наслаждаться спокойствием момента, я готовилась к насильственному свержению, которое, как я считала, неизбежно и вот-вот случится. Теперь это уже не так. В настоящее время я безмятежно дрейфую день за днём, довольствуясь лишь тем, что просто плыву, пока могу.
Несмотря на то, что в молодости я была страстной натурой, я не помню, чтобы у меня когда-нибудь были литературные амбиции, я думаю, такая идея не пришла мне в голову, потому что амбиции свойственны мужчинам, по отношению к женщинам это считалось оскорблением. Некоторым дамочкам было необходимо женское освободительное движение, концепция, за которую они могли бы ухватиться, как они цеплялись за гнев, самоутверждение, соперничество, упоение властью, эротизм и решимость сказать НЕТ. Женщины моего поколения временами хватались за доступные возможности, которых было немного, но мы практически не намечали себе определённого плана, чтобы в чём-то преуспеть.
Мне повезло в том, что у меня не было амбиций. Никто и даже я не мог предвидеть мгновенного признания, которое получил мой первый роман и остальные мои произведения. Возможно, бабушка была права, когда предвидела, что внучке в один прекрасный день повезёт, поскольку она родилась с пятном в форме звёздочки на спине. Многие годы я воспринимала его каким-то знаком отличия, но, оказалось, это явление очень распространено и исчезает со временем.
Что касается работы, я всегда была человеком ответственным и дисциплинированным, потому что во мне твёрдо засело наставление деда: всё досужее время — мёртвое время. Десятилетиями я принимала это за норму и со временем поняла, что досуг являет собой плодородную почву, на которой процветает творчество. Я больше не терзаю себя чересчур строгой дисциплиной, как раньше; я пишу, поскольку получаю удовольствие от того, что рассказываю историю постепенно, слово за слово, шаг за шагом, наслаждаясь процессом и особо не задумываясь о результате. Я не привязываю себя к стулу на целый день, заставляя себя писать с сосредоточенностью нотариуса. Я могу расслабиться, потому что радуюсь своей редкой привилегии, заключающейся в наличии круга преданных читателей и профессиональных редакторов, не пытающихся оказать своё влияние на моё творчество.