Глубокая тайна

– Негодяи, – сердился Кирунда, нервно крутя руль. – И ведь прекрасно знают меня в лицо! И пропуск у меня есть! Но все равно каждый раз повторяется одна и та же история!

– Я не видел, чтобы ты показывал им пропуск, – заметил Быков.

– Правильно. Я забыл его в лагере. Но он есть! И они это знают!

– Возможно, было бы проще держать пропуск при себе? – осторожно заметила Хизер.

– Зачем? – удивился Кирунда. – Дай этим оболтусам денег – и они пропустят кого угодно, хоть целый автобус охотников.

– Так заплатил бы, – обронил Быков.

– Если кто-то думает, что в нашей стране деньги растут на деревьях, как листья, то он очень ошибается, – произнес проводник с оскорбленным видом. – Я не миллионер, чтобы раздавать каждому по сто баксов.

Хизер, которая тоже не была миллионером, сделала примирительный жест, призывая Быкова прекратить этот разговор. Ей не хотелось, чтобы потомок гордого африканского племени выставлял себя в неблагоприятном свете. Это мешало бы ей рассматривать его как равного себе. В своем стремлении обелять черных всегда и во всем западная цивилизация незаметно для себя докатилась до полнейшего мазохизма.

Быков отвернулся и стал рассматривать лес, по которому они ехали. Скорее это была роща, состоящая из групп деревьев, разбросанных по холмистой равнине. Настоящий лес, густой и темный, остался в стороне. Дорога, петлявшая среди холмов, привела путешественников к подножию величественного баобаба, раскинувшего ветви над почти голой площадкой размером с пару теннисных кортов. Там стояли три разноцветные палатки и прицепной трейлер, выполняющий роль основного жилища или офиса. Вокруг черного кострища были разложены камни для сидения. На привязанных к веткам веревках были развешаны продукты, как сразу догадался Быков, имевший опыт в сооружении жилья в местах обитания хищных зверей и птиц. Обратил он внимание и на недостроенную ограду, протянувшуюся вдоль лагеря, на пластиковую цистерну с питьевой водой и на еще одну бочку со знаком «Огнеопасно», установленную на разумном удалении от кострища.

Под брезентовым навесом были расставлены ящики, образующие нечто вроде общей столовой с большим столом и местами для сидения шести человек. Они были накрыты пестрой местной тканью и выглядели празднично. Из-за стола выскользнула темнокожая девушка в желтом платье и подошла, чтобы поприветствовать вновь прибывших. Увидев ее, Быков понял, что никуда он отсюда не уедет. Во всяком случае до тех пор, пока эта девушка будет улыбаться ему, как улыбнулась при знакомстве, когда Кирунда представлял ее и приезжих друг другу.

Звали ее Луиза. Она была не негритянкой, а мулаткой, с таким правильным и совершенным лицом, что дух захватывало. Фигура, затянутая в желтую материю, тоже была безупречна. Как и грация, с которой это создание двигалось, смотрело и дышало. И как только природе удалось сотворить столь прекрасное создание? Сколько генеалогических ветвей должно было скреститься, чтобы получить подобный результат?

Луиза рассказала гостям, где и как удобнее всего мыться, стираться и сушить одежду. С детским смущением указала на кусты, за которыми… гм, уединялись женщины, и те, где было отведено место мужчинам. Пока Быков возился с новыми палатками, Кирунда развел костер, а Луиза выставила на стол блюда из батата и цветной фасоли. В качестве десерта послужили початки холодной, но удивительно сладкой кукурузы. Изголодавшийся Быков решил, что в жизни не ел ничего вкуснее.

Возможно, дело было в том, что свой кочан он получил из смуглых рук прекрасной Луизы?

4

В сумерках в лагерь приехал на скутере партнер Стеллы Сноуден, рыжеватый британец по имени Сэнди О’Делл. Он был антропологом и лаконично обмолвился, что ищет в Уганде прямые доказательства генетической связи гомо сапиенс с человекообразными обезьянами. Походил он не на ученого, а на теннисиста или футболиста: подтянутый, жилистый, с воинственно топорщащейся щеточкой песочных усов и бесцветными глазами, смотревшими одновременно и на собеседника, и сквозь него.

После знакомства и обмена любезностями англичанин сообщил, что Стелла осталась ночевать рядом с гориллами, чтобы продолжить изучение процесса пробуждения стаи.

– А это не опасно? – встревоженно спросила Хизер. – Они ведь такие огромные, эти гориллы.

Грызя кукурузу, Сэнди ответил:

– Да, там есть здоровенные парни с ручищами, которыми можно баобаб обхватить. – Он кивнул на дерево, под которым размещался лагерь. – Преувеличение, конечно, но оно таковым не кажется, когда стоишь перед самцом, который на голову выше тебя и весит в три раза больше.

– И все же ты оставил Стеллу, – вставила американка с упреком.

Сэнди бросил огрызок кукурузы в костер, взвившийся радостным пламенем в незаметно сгустившейся ночи.

– Это ее выбор, – сказал он. – Желание ученого, которое я обязан уважать. Да, это опасно. Но не опаснее, чем опускаться в жерло вулкана или лететь на Марс. Наука требует жертв. – Он развел руками. – Стелла доверяет гориллам, а они доверяют ей. Думаю, они достигли взаимопонимания. Что неудивительно. Несмотря на то что пути развития горилл и человека разошлись давным-давно, по строению обезьяний мозг очень близок к человеческому. То есть с нашими черными мохнатыми друзьями можно договориться.

– Люди между собой не могут договориться, – возразил Быков.

Англичанин посмотрел на него своими прозрачными глазами и сказал:

– Смотря какие люди. До сих пор у Стеллы получалось.

– Черным обезьянам нельзя доверять, – подал голос Кирунда, который до этого момента был занят поеданием всего, что осталось на столе. – Мой народ всегда опасался их – и правильно делал. Были самцы, которые специально подстерегали в лесу женщин, чтобы…

– Избавь нас от этих подробностей, – перебила его Хизер.

Кирунда умолк. Вместо него заговорила Луиза:

– Гориллы опасны только для тех, кто желает им вреда. Они совсем как люди. Мисс Стелла брала меня с собой, чтобы понаблюдать за ними. Они заботятся о своих малышах всей стаей. И они веги… ну, вегетарианцы. Поэтому не агрессивные.

– Ты не видела разозленного самца гориллы! – воскликнул Кирунда. – Иначе не говорила бы, что они безобидны.

– Стелла знает, как с ними ладить, – сказал Сэнди. – Что хорошо в гориллах, так это их богатая мимика. По их лицам всегда можно определить настроение. Они не нападают внезапно. Увидел, что ребята тобой недовольны, – быстренько ретируйся.

Быков отметил про себя, что англичанин говорит об обезьяньих «лицах», а не «мордах».

– Стелла рассказывала, что составила целый разговорник, исходя из гримас горилл, – сказала Хизер. – Она не только понимает их, но и сама умеет разговаривать с ними. Язык мимики и жестов.

Кирунда скорчил несколько забавных гримас и расхохотался:

– Это я сказал, что хочу спать.

– Я тоже. – Хизер зевнула, прикрыв рот ладонью.

– Вы ложитесь, – предложила Луиза, – а я уберу со стола и помою посуду.

Сэнди О’Делл озабоченно нахмурился, сказал, что ему нужно поработать, и удалился в трейлер.

– Я помогу тебе, Луиза, – вызвался Быков. – Мне все равно не уснуть после перелета. Плохо переношу смену часовых поясов.

– Что такое часовые пояса? – спросила девушка.

Ее бесхитростность умилила его. В свои семнадцать или восемнадцать лет она была еще совсем девочкой. Быков понял, что будет вести себя с ней максимально деликатно, не позволяя себе никаких уловок. По правде говоря, его отношение к Луизе было почти платоническим. Он любовался ею, как любуются прекрасным экзотическим цветком.

Вместе они быстро управились с делами и сели возле костра, не столько для того, чтобы согреться, сколько для уюта и непринужденной беседы. Луиза доверчиво рассказала Быкову, что была один раз помолвлена и один раз замужем, но и жених, и муж погибли в гражданских войнах, на которые отправились, чтобы подзаработать.

– Мне очень повезло, что я работаю у мисс Стеллы, – сказала она. – Быть может, однажды она заберет меня отсюда и я встречу мужчину, которому не нужно будет воевать или воровать, чтобы прокормить семью. Ты женат?