Страница 40 из 47
И я сделала то же самое. Тепло его тела под моей рукой растопило что-то, и я не отталкивала его. У меня не было на это сил.
— Я думал о тебе каждый день, — сказал он.
— Заткнись. Закрой…
— Ты снилась мне каждую ночь.
Я поцеловала его. Я поцеловала его вместо того, чтобы слушать, как он говорит вещи, в которые я не могла поверить.
На один затаивший дыхание миг это были только мои губы, прижатые к его. Мы не двигались. Мы не дышали. Земля повернулась под нами. А потом во мне проснулся здравый смысл, и я отстранилась. Я опустила руку.
— Отпусти меня, — сказала я.
— Я не могу.
— Гуннар.
— Однажды я отпустил тебя, и это было самое худшее, что я когда-либо делал. Самая большая ошибка, которую я когда-либо совершал. Я потратил годы, планируя, что бы я сделал, если бы ты снова оказалась в моих объятиях.
Мое тело обмякло. Мой мозг, однако, заработал на полную мощность.
Нет. Не верь ему. Не доверяй этому. Не впускай его обратно.
— Давай я тебе покажу, — выдохнул он. Наклонившись вперед. — Я не причиню тебе вреда.
— Ты не можешь, — сказала я с полной бравадой. На самом деле это ложь. Я возводила крепость на фундаменте лжи, чтобы спрятаться за ней, потому что мое тело собиралось взять верх над моим мозгом. Мое тело всегда так поступало, когда в дело вмешивался Гуннар. — Ты не можешь причинить мне боль. Чтобы ты мог причинить мне боль, ты должен быть мне не безразличен. А я тебе…
Дверь в тронный зал со скрипом отворилась. И Алек просунул голову в образовавшуюся щель.
— Гуннар! — крикнул он, прорвавшись сквозь напряжение. Гуннар отпустил мою руку, и я отвернулась от двух мужчин, стараясь взять себя в руки. А потом, пока они обнимались и хлопали друг друга по спинам, я вышла из тронного зала.
Два дня. Мне оставалось лишь пережить следующие два дня.
23
Наши Дни
Гуннар
После того как я вернулся домой, все понеслось очень быстро. Следующий день был занят заседанием Совета. Министры иностранных дел. Министр финансов. Были телефонные звонки от высокопоставленных лиц и запросы на интервью из газет и средств массовой информации по всему миру.
И Бренны не было рядом.
Ее помощник, Габриэль и Алек умело направляли меня, помогая пройти через большинство вещей, но день тянулся, и все, что я знал, так это то, что Бренны не было рядом.
— Где она? — спросил я, кладя бумаги, которые почти не читал, на отцовский стол. Я использовал его кабинет - теперь мой кабинет, как я предполагал, - как базу. Мне нужно было, чтобы Ингрид вернулась домой и стерла все воспоминания об отце.
— Кто? — спросил Алек, присаживаясь на край дивана перед камином. У него была буквально гора отчетов для меня. Каждый листок бумаги, выпущенный Бренной и Советом за последние три года.
— Бренна.
— Избегает тебя. Я полагаю.
Я нажал кнопку интеркома на углу стола, и тот молодой парень, на которого я кричал прошлой ночью, открыл дверь кабинета.
— Ваше Величество?
— Рассел, — сказал я. — Разве я извинился…
— Так и есть, сир. Несколько раз.
— Значит, еще раз? — спросил я, улыбаясь парнишке. Теперь это была шутка, между нами.
— Действуйте, Ваше Величество.
— Мне жаль, что я был чудовищным болваном.
— Извинения приняты.
— Отлично. Ты не знаешь, где Бренна?
— Полагаю, в библиотеке. — Рассел посмотрел на Алека, который качал головой, пытаясь сказать парню, чтобы он не говорил мне.
— На чьей ты стороне? — спросил я своего старого друга.
— На стороне мира, — сказал он.
— Мне нужно напоминать тебе, что я спас тебе жизнь?
— Вы хотите, чтобы я сходил за ней, сир? — спросил Рассел, и я покачал головой.
— Возвращайся к тому, что ты делаешь за закрытой дверью, — сказала я Расселу, и дверь за ним захлопнулась.
Я сердито посмотрела на Алека, поднимаясь на ноги.
— Ей было нелегко, — сказал Алек.
— Я знаю, — ответил я. Но Алек тоже встал. Мы уже давно не ссорились. И я никогда не выигрывал, когда мы начинали спорить. Но если он захочет…
— Нет, — сказал Алек. — Мы работали вместе каждый день. Ингрид околачивалась вокруг нее столько времени, сколько могла. Ее кузина приходила домой несколько раз, и все мы говорили о том, как… одинока она была. Она никого не подпускала близко.
Из-за меня.
— Я все исправлю, — сказал я.
Алек глубоко вздохнул.
— Удачи тебе, парень. Но я тебя предупреждаю. Ты снова причинишь ей боль, и я приду за тобой.
— Справедливо, — сказал я, вышел из старого кабинета и направился через весь замок в библиотеку. Где полыхал огонь, пахло кофе и сдобренными пряностями булочками. И где была Бренна.
Она, конечно, сидела на своем прежнем месте за столом. В толстовке и леггинсах. Ее косы были убраны.
Увидев меня, она нажала кнопку на своем ноутбуке, и смех толпы оборвался.
— Чего ты хочешь? — спросила она.
Я поднял руки, как бы показывая ей, что у меня нет оружия.
— Пришел увидеть тебя. Чем занимаешься?
— Смотрю выступления Джеймса Макэвоя в “Шоу Грэма Нортона”.
Не ожидая от нее откровенности, я рассмеялся.
— Мы с Алеком весь день проводим на совещаниях.
— Добро пожаловать домой, — сказала она с некоторой иронией. — Готов бежать обратно в Нью-Йорк?
— Нет. — Я отодвинул один из стульев и сел, наблюдая, как Бренна напряглась. У нас были всевозможные неловкие моменты вместе на протяжении многих лет. Но только потому, что мы не знали, что делать с нашими чувствами друг к другу. Так что мы сдались и ощетинились. Мы обнажили зубы в улыбках, которые были полуправдивыми. Но это… это холодное расстояние было новым. И ужасным. Я, конечно, знал, что растопит этот лед. Но не было никакого способа добраться оттуда, где мы находились сейчас, чтобы хорошенько перепихнуться у той проклятой стены. По крайней мере, не так, чтобы я мог сразу это понять.
— Знаешь, что я узнал сегодня?
— Наши рыбные промыслы все еще в беде.
— Ну да. Но знаешь, что еще?
Она покачала головой.
— Ты была очень хорошим руководителем, Бренна.
Она сглотнула и смахнула с экрана компьютера воображаемую пылинку.
— Это есть в каждом отчете. И это говорит каждый, с кем я разговариваю. Тебя здесь любят.
— Ну, после Фредерика…
— Не надо. Не распыляйся. Ты сделала то, что не смог бы сделать никто другой.
— Ты мог бы.
Никакой лжи… вотум доверия был приятен.
— Останься, — сказал я. — Ради блага Васгара. Ты и я… нам даже не придется видеться друг с другом.
Она покачала головой, как я и предполагал.
— Я уезжаю на следующий день после похорон. Я закончила все, над чем работала. Написала все отчеты. Буквально не осталось не решенных дел…
— Мне позвонил Донал Макдональд. Инвестор хотел бы встретиться с тобой.
Она откинулась на спинку стула.
— Сейчас? Прошло уже два года.
Я пожал плечами.
— Он не хочет с тобой встречаться?
— По словам Донала, нет.
— Почему Донал не связался со мной напрямую?
— Мы разговаривали, и он заговорил об этом. Он не знает, что мы… — я махнул рукой между нами. — Вот так.
Незнакомцы. Так официально, что я удивился, как наши слова не пролили кровь.
— Ну, думаю, я смогу встретиться с ним в Инвернессе…
— Он будет на похоронах.
— Инвестор или Донал?
— Оба.
Она кивнула.
— Отлично. Я дам ему знать…
— Я могу это сделать, — сказал я и встал. — Не буду отрывать тебя от просмотра клипов.
Это не было траханием друг друга у стены, но это дало мне еще немного времени.
Наши Дни
Бренна
День похорон выдался унылым. Проливной дождь и свирепый ветер превращали пребывание снаружи в сплошное страдание. Мы были одеты в черное и склонили головы, но мне было интересно, будет ли кто-нибудь, стоящий у этой могилы, на самом деле оплакивать этого человека.