Страница 5 из 21
Кэсси послушно кивнула.
В последующие восемь лет она пыталась как можно реже использовать магию на людях. Следуя совету дяди, она берегла жёлтую ману на своём детском браслете. В школе её считали недоразвитой, а во дворе дразнили. Но Кэсси не обращала внимания на насмешки. Ей хватало дружбы Дитриха, который не ведал о её аномалии, и поддержки со стороны семьи. Да, поначалу Амабель ненавидела её за то происшествие в детской. Однако с годами отношения между сёстрами улучшились и наконец достигли уровня «крепкое перемирие».
Дядюшка Мэйс по-прежнему перечислял племяннице ману. Кэсси, готовясь к взрослой жизни, прилежно изучала заклинания всех цветов, делая уклон в жёлтую магию.
Так длилось до тех пор, пока всю её семью, включая дядю, не убили во время крупного городского мятежа.
В день, когда это случилось, Кэсси отправилась в магазин косметики, находившийся в соседнем районе. Она наконец решилась попробовать то же, что и остальные девочки-подростки её возраста – покрасить волосы.
Конечно, их интеллигентные родители не одобрили бы. Да и Амабель, которая, невзирая на шрамы, стала прелестной юной леди с пепельными волосами, наморщила бы носик. Совсем как тогда, когда Кэсси притащила домой целый мешок бижутерии. Преимущественно чёрной, с черепами и ангелами. «Безвкусица, – резюмировала её сестра, рассматривая приобретения. – Если тебе так нравится готический стиль, то почему бы не купить нечто более… тонкое и изящное? Массивные вещи тебе не пойдут». Тогда Кэсси, доверявшая вкусу Амабель, согласилась на совместный поход в ювелирный магазин. Там они и купили ей браслет в форме ветки терновника.
Переминаясь с ноги на ногу возле стеллажа с краской, Кэсси пыталась сообразить, какой оттенок ей следует выбрать. Малиновый? Зелёный? Лазурно-голубой? Как вообще понять, что тебе к лицу?..
Будь Кэсси совершеннолетней, она могла бы прийти в салон генной инженерии и сделать укол, модифицирующий ДНК. В конце концов, двадцать третий век на дворе! Цвет глаз, волос, кожи… – всё можно скорректировать за полчаса, посетив хорошего мастера. Некоторые балуются даже сменой пола – хоть каждый месяц, под настроение.
Кэсси сильно скучала по Дитриху, который недавно уехал за границу. Он бы мог дать совет, но… Кэсси хотела сделать сюрприз и надеялась, что мальчику понравится её новый цвет волос. Пусть ей пока не хватает пышных форм и женственных манер, зато она будет… яркой! Мужчины ведь любят необычных девушек, так? Как узнать?
Быть может, дядюшка, который собирался зайти к ним на ужин, подскажет?
Кэсси вышла из магазина лишь под вечер. Устав от метаний, она остановила свой выбор на цвете фуксия, с которого и начинала. Девочка отправилась пешком через знакомые кварталы. Она слегка удивилась количеству мусора, валявшемуся на тротуарах, – непривычное зрелище для их респектабельного района. Однако Кэсси была настолько поглощена мыслями о Дитрихе, что не заметила ни разбитых окон, ни раскуроченных клумб. Даже тела, валявшиеся на ухоженных газонах, поначалу не бросились ей в глаза.
Лишь почуяв сильный запах дыма, тянувшийся из некоторых домов, девочка запаниковала. Она бросилась бежать.
Следующие несколько минут запечатлелись в памяти Кэсси чередой отрывочных мыслей:
«Пожар у соседей, не у нас».
«Дверь сорвана с петель».
«Никто не отзывается».
«В гостиной пусто».
«Отец лежит на лестнице, из его головы течёт кровь».
«Дядюшка Мэйс».
«Он не сможет дать совет насчёт Дитриха».
«Лампа разбита».
«В родительской спальне пусто, а картина на стене перекосилась».
«Дверь в детскую открыта».
«Мама и Амабель».
«Господи, лучше не смотреть».
«Я этого не вижу…»
Следующие несколько недель прошли как в тумане.
Кэсси хорошо знала юриста, к которому обращались её родители, когда совершали крупную покупку. Мистер Бэйз также заведовал их счетами. К счастью, этот джентльмен взял на себя организацию похорон. Более того, он взял опекунство над юной леди Хайнесс, чтобы её не забрали в приют.
Мистер Бэйз заставил Кэсси изучить каждый документ:
– Ты должна быть уверена, что я не получу ни одного лишнего цента, кроме своей зарплаты, – втолковывал он, с тревогой вглядываясь в бледное, отрешённое лицо девочки.
Она хорошо запомнила его добрые карие глаза. И синий галстук с лошадиными головами.
Спустя несколько лет, когда Кэсси стала совершеннолетней, мистер Бэйз уволился и уехал на юг вместе с женой и детьми. К этому моменту она уже научилась вести дела самостоятельно.
Кэсси подумывала продать фамильный особняк, однако почему-то ей казалось, что это будет предательством по отношению к памяти родных. Родительская лаборатория, находившаяся в подвале… Уютная спальня Амабель, окрашенная в нежно-розовые тона… Обеденный стол, за которым они так весело праздновали Рождество, Пасху и дни рождения… Библиотека с сотнями книг, каждую из которых Кэсси могла процитировать, будь то история, география, физика, алгебра или магия…
Нет. Лучше ввести предельную экономию. Найти себе работу. И не притрагиваться к счёту дядюшки Мэйса, на котором до сих пор числились запасы жёлтой маны, оформленные на её имя. Кто знает, вдруг Кэсси вновь потеряет контроль над своими эмоциями?
Что до других способов заработка… Некоторые маги торговали собственной маной, чтобы зарабатывать на хлеб, однако Кэсси ни за что бы не стала выставлять на продажу свою… гадость. Мало ли кто захочет её купить? Да у неё и нет специальных приспособлений для выкачивания маны. Тут нужен выход на чёрный рынок, а это уже нарушение закона…
Нет.
Она собирается действовать благоразумно.
Кэсси следовала этой парадигме вплоть до двадцати трёх лет, пока не напилась с друзьями в каком-то жутковатом баре. В честь своего дня рождения.
Именно тогда она вновь встретила Дитриха.
– Мэри, закажи мне сидра! – крикнула Кэсси, обернувшись через плечо. – Я выйду подышать свежим воздухом… Точнее, помойкой и выхлопными газами, да-да.
Рассмеявшись над ответом подруги, донёсшимся из бара, девушка вышла в узкую подворотню. Пинта эля, выпитого на спор, давала о себе знать. Кэсси охватил тот самый беззаботный кураж, когда все цели кажутся достижимыми, а трудности – временными.
Кэсси осознавала, что в свой двадцать третий день рождения она больше напоминает панду, чем роковую красотку. Размашистые «смоки айс», которые вызвали бы у Амабель вздох отчаяния, давно размазались, а волосы спутались после прыжков по танцполу. Что до её одежды… Рваная чёрная футболка кричала: «ПЯТНИЦА, ДЕТКА!» А на джинсах темнели пятна от пролитого эля. Кроссовки, некогда белые, давно приобрели желтоватый оттенок.
«Я выгляжу так, словно мне всё ещё четырнадцать, – с досадой поморщилась Кэсси, разглядывая своё отражение в мутных окнах соседнего дома. – Почему моё тело отказывается развиваться? Наверное, подсознательно я хочу вернуться в тот возраст, когда всё было хорошо… Было хорошо…»
У именинницы упало настроение.
Она бездумно пнула обломок кирпича, валявшийся на грязном асфальте. Тот пролетел пару метров в сторону проезжей части улицы и стукнулся о чью-то ногу в брючной штанине. Зачем мужчины так тщательно утюжат свои костюмы? На этих брюках даже стрелки видны…
– Извините, – безразлично пробормотала Кэсси, икнув. Она медленно подняла свой взгляд на прохожего.
Тот, остановившись, смотрел на девушку с некоторой брезгливостью в цепких синих глазах. Его шляпа, дорогое летнее пальто, тщательно скроенный костюм и вычищенные до блеска ботинки вопиюще контрастировали с неряшливым видом виновницы торжества. Позабавившись таким различием между ними, Кэсси пьяно улыбнулась.
«А ведь я могла рассчитывать, что однажды буду на одной социальной ступени с этим пижоном», – пришло ей в голову.
– Кэсс? – с сомнением спросил мужчина.
К осуждению, всё ещё читавшемуся на лице незнакомца, примешалось лёгкое изумление. Прохожий окинул девушку скептическим взглядом. Он не обошёл вниманием ни дешёвую заляпанную одежду, ни сомнительную чистоту обуви. Взгляд мужчины задержался на браслете в форме ветки терновника.