Под парусом «Фортуны»

Отправившись на край света, Арман принял самое верное решение в своей жизни. Что его ждало дома? Третий сын обедневшей дворянской семьи не мог рассчитывать ни на что. Старший получал кое-какое наследство, младшему купили лейтенантский патент, а ему была дорога разве что в священники. Однако такой жизни Арман не желал. Ему еще повезло, что его отец познакомился с дю Россе. И что у семьи нашлись деньги, чтобы оплатить ему дорогу до Тортуги.

То, что Фортуна повернулась к нему лицом, Арман понял, когда встретил де Боленса. Высокий, худощавый, сероглазый, он был очень похож на испанца, хотя и вел свое происхождение из какой-то далекой восточной страны. Бывая у отца на службе, Арман не раз встречал различных дворян, и научился отличать птиц высокого полета. Даже если они были довольно скромно одеты. Их выдавала внутренняя уверенность в собственном превосходстве. И это был не снобизм, не высокомерие, а именно спокойная убежденность, воспитанная с рождения.

Серж был именно такой. Он старался держаться скромно и даже незаметно, был немногословен, но его жесты и манеры просто кричали, что он воспитан в знатной и очень богатой семье. Слишком уж Серж был образован. А его идеально прямая спина, которую сам Арман никак не мог у себя выработать? А его умение одним взглядом выразить свое недовольство или удовлетворение? Наконец, фантастическое владение шпагой?

Де Бульвиль даже не удивился, когда узнал, что на самом деле Серж — герцог. Просто временно оказавшийся в очень непростой ситуации. Да кем он еще мог быть, с его-то замашками? Это же надо — получив долю с первой добычи, заказать себе столовые приборы, в том числе и серебряные. А его пристрастие к одежде, пусть и немного консервативного кроя, но из очень качественной ткани? Манеры за столом?

Серж, похоже, даже не понял, что губернатор его проверял, пригласив на обед. Сам Арман затосковал сразу, как только увидел дикое количество бокалов, ложек, ножей и тарелок. А Серж виртуозно со всем этим справлялся, умудряясь вести светскую беседу с женой губернатора. Они обсуждали пьесы, и даже цитировали наиболее понравившиеся отрывки. Кажется, дю Россе сам заскучал в процессе этой беседы.

— Но почему ты скрываешь свой титул? — как-то раз спросил своего друга Арман.

— Потому что герцог в роли флибустьера — это нелепо. И потому, что я думаю о будущем, — объяснил Серж. — Рано или поздно, де Боленс исчезнет, и вновь появится князь Оболенский, к которому будут обращаться Ваша светлость.

Капитан был удачлив, храбр и щедр. Чего еще нужно было пиратам? После последнего рейда бОльшая часть команды решила отойти от дел. У них теперь хватало средств, чтобы начать мирную жизнь. Купить трактир, а то и вовсе небольшую плантацию. Сам де Бульвиль тоже начал подумывать о том, чтобы осесть. Но любопытно, что по этому поводу думает Серж?

Парадокс судьбы. Теперь, когда у меня появились деньги на то, чтобы зажить мирной жизнью (очень обеспеченной жизнью!) я никак не мог решить, в какой области себя вижу. Плантация, вроде бы, была самым очевидным выбором, но вся проблема заключалась в том, что я не смогу пользоваться рабским трудом. Никогда. Это просто противно моей натуре. Торговля и контрабанда? Учитывая количество пиратов в местных морях — довольно рисковый бизнес. Можно купить патент губернатора, но я, если честно, не вижу себя в этой роли.

Короче, мысли мои были мрачны, как ночной океан, так что я решил пригласить Бульона. Может, он меня на стоящую мысль натолкнет, после того, как мы разопьем бутылочку хорошего испанского вина. До появления брендов «Редерер» и «Вдова Клико» оставалась еще сотня лет, так что приходилось обходиться тем, что производилось в 17 веке. Не самый плохой вариант, кстати. Мда. Как только я немного разбогател, то сразу раскатил губы, представив, как буду есть только на веджвудском или на мейсенском фарфоре, но как оказалось, об этих марках никто не знал. Похоже, они еще не появились. Фарфор был только китайский, и стоил, сволочь, непомерные деньги.

Впрочем, в трактире, где я остановился, посуда была вполне приличной. Да и само заведение оказалось выше всяких похвал. Когда я первый раз сюда попал, меня сначала поразила непривычная для 17 века чистота, а затем потрясающая кухня. И я сразу же поинтересовался, не сдают ли тут комнаты. А как только услышал положительный ответ — моментально вселился. Цена кусалась, но помещение оказалось просторным (квадратов 25), постель свежей, а крепкая дверь закрывалась на надежный замок, от которого мне вручили ключ.

Ну а потом я познакомился с хозяйкой, и понял, что это я удачно зашел. Мне давно уже хотелось завести приличную содержанку, потому как девицы из местных борделей ничего, кроме брезгливости, не вызывали, А тут такой прекрасный вариант — двадцатитрехлетняя вдова Абигейл, владеющая таверной «Веселый висельник».

Мне, правда, сообщили, что она игнорирует всех ухажеров, но я не стал отступать. Симпатичная брюнетка с пышной грудью далеко не сразу пала в мои объятья, но потом я ни разу не пожалел, что выбрал именно ее. Абигейл оказалась практичной дамой, и импонировала мне деловой хваткой. Ну и как любовница она была… ничего себе. Без всяких пуританских заморочек по поводу того, что в сексе бывают какие-то запретные позы.

Трактир ей достался от бывшего мужа, который и назвал заведение «Веселый висельник». Абигейл про покойного супруга говорить не любила, но окружающие охотно поделились сведениями. Джим был алкашом, бабником, игроком и постоянно нарывался на драки. Только если пиратские капитаны и офицеры предпочитали дуэли на шпагах, то простые пираты решали вопросы чести проще — в круге, на ножах. Понятно, что рано или поздно Джим должен был нарваться. Ну, он и нарвался.

Абигейл осталась управлять таверной, но ничего особо сложного для нее в этом процессе не было. Пока муж квасил и дрался, она тянула на себе и семью, и дело. Так что, по большому счету, для нее все изменилось только к лучшему. Ну а название она просто не стала менять, поскольку трактир приобрел известность именно под этой вывеской. Пираты народ суеверный, а именно они были основными клиентами Абигейл.

Я в ее дела не вмешивался, поскольку не считал, что могу что-то улучшить в и без того прекрасном заведении. Деньгами помогал, не без этого. Но не сказать, чтобы Абигейл мне дорого обходилась. Бред сивой кобылы, но в 17 веке существовал строгий регламент, кому и что можно дарить. И кто что может носить. Сословное разделение было очень жестким, и за нарушение дресс-кода можно было поиметь немало неприятностей. Что называется, каждый сверчок знай свой шесток.

Меня это тоже касалось. Свой титул я мог не выпячивать, но вести себя и одеваться должен был соответствующим образом. Небольшие послабления могли быть на корабле — поскольку прыгать по качающейся палубе в туфлях на пятисантиметровых каблуках (это у мужиков сейчас мода такая) и в парике — особо изысканное извращение. Поэтому сапоги и платок на голове вполне допускались. Как и отсутствие камзола, в котором было слишком жарко и не очень удобно. Но зато остальной наряд должен быть изготовлен из самых качественных материалов. И тот же камзол с париком обязательно должны быть под рукой — на всякий случай.

Какой, интересно, случай? Вряд ли в Карибском море есть шанс встретить короля. Да и в том, что здесь герцоги табунами пасутся, я сильно сомневаюсь. Однако правила есть правила, и я им следовал. Тем более, что не имел ничего против хорошей, качественной одежды. Это было куда более приемлемым вариантом, чем пестрые наряды Бульона. Вот и на сей раз он явился ко мне на встречу в ярком одеянии. Что ж поделаешь, если у человека любимый стиль — «павлин, сошедший с ума от тщеславия».

Мы пропустили по бокалу вина, отдали должное прекрасному ужину, и уже приступили к обсуждению, как правильно распорядиться доставшимся нам богатством, но нам помешал скандал. В «Веселом висельнике» это случалось не так уж часто. Абигейл гордилась тем, что у нее приличное заведение, где останавливаются, в основном, капитаны и офицеры, так что смутьянов быстро выкидывали за дверь. Однако тут народ с интересом прислушался к спору. А все потому, что речь шла о каком-то пиратском кладе.