Страница 3 из 4
– Значит, не ошибся?
Её взгляд секунду выражал недоумение.
– У тебя в глазах смешинки, – пояснил он глядя на дорогу.
– Почему же не чёртики?
– Фу, это так не романтично.
– А должно быть романтично?
– Не должно, но…
И тут она рассмеялась. Слышали ли вы звон колокольчика на рассвете, журчание первого весеннего ручья, ребёнка, который увидел чудо – такой смех был у неё.
По дороге он решил заскочить в магазин. Когда вернулся в машину, встретил изумлённый взгляд.
– Квас и солёные орешки?
– А лучше банальный «джентльменский набор» – шампанское и конфеты?
– Нет, но квас – это…
– Это не романтично?
– Опять не угадал, это по-домашнему.
Он серьёзно посмотрел на неё.
– Я могу исправить и взять шампусик.
– Фу, я не об этом.
– И я не об этом, поэтому квас и солёные орешки.
Он выехал на набережную. Ещё кругом было темно, но в небе чувствовалось приближения рассвета. Ещё не проснулись птицы, ещё сыростью и прохладой веяло с реки, но было то время, когда ещё чуть-чуть и что-то свершится.
Они говорили ни о чём и о многом. И обоим казалось, что они знают друг друга много – много лет. И не важно, что было раньше, важен этот час, эта минута, это мгновение.
А потом они целовались, сначала нежно и робко, но постепенно скованность исчезла. Поцелую стали жадными, жаркими, обжигающими, дающими и берущими одновременно. Им казалось, что мир вокруг исчез, были только Он и Она, как когда-то в мироздании – Мужчина и Женщина. Оставим их с их тайной.
Рассвет постучал в окно машины, он знал всё, что она сейчас ему скажет, был готов выслушать, но не принять.
– Я даже не знаю, как тебя зовут, не знаю, где ты и с кем. Но мне это не важно.
Она не дала ему договорить:
– Ты прав, это не важно. Слова ни к чему, мне и тебе пришлось пережить страсть, неистовство, нежность. Но у каждого из нас есть и другие обязательства.
– Ты не можешь уйти так вот, – он растерянно посмотрел на неё.
Она грустно улыбнулась, погладила по щеке. Почему-то сейчас этот жест вызвал щемящее чувство, чувство побитой хозяином собаки, несправедливо, больно.
– Не говори ничего, пожалуйста, молчи, хорошо. Я свободен, у меня нет никаких обязательств не перед кем. Даже если они есть у тебя, ничего не говори. Я не прошу много, я прошу подумать. Мы должны быть если не вместе, то рядом. Подумай.
– Хорошо. Отвези меня в ресторан.
У ресторана она поймала такси. Проследить за её такси было его первым желанием, но он понял, что тогда это будет последней встречей. Они даже не договорились о встрече.
– Какой же я болван. Я ничего о ней не знаю, но она и не дала шанса о ней узнать. Что же делать? И вдруг ответ пришёл сам собой – она сказала – хорошо – значит у него есть шанс.
На работе опять был аврал, поэтому он не заметил, как пронеслась неделя. И только к пятнице сердце стало напоминать о пустоте, о щемящем чувстве.
– Ты влюблён?
Он посмотрел на Павла и, отвернувшись, ответил:
– Честно? Я ещё сам не понял, что это. Одно могу сказать, она мне нужна. Я хочу её видеть, говорить с ней, слышать её голос. А на большее я не могу пока рассчитывать.
– Но ты же даже имени её не знаешь! Ты когда исчез, оставив сумку, пиджак, мы ведь подумали обо всём. Правда радикальных мер не принимали, так как видели её компанию. Кстати, ты знаешь, они были спокойны, спокойно досидели до 4 утра. Один мужчина взял её кардиган, сумочку и ушёл. А может она так развлекается, а он ей это позволяет? Может у неё хобби, очень уж он был спокоен.
– Я не хочу это знать, и вообще, я не хочу обсуждать её с кем бы то нибыло.
– Ну это всё. Ты точно влюблён. Раньше мы обсуждали даже размер бюста твоей подружки.
– Она мне не подружка.
– Понятно. Молчу, ухожу.
Он сидел в кабинете, глядя в пустоту, когда секретарь ему сказала, что его спрашивает женщина, но не представляется.
– Виктор Дмитриевич, она сказала, что если я Вас с ней не соединю, Вам это не понравится.
– Хорошо Алёна, соедини.
– Привет. Этот голос он узнал из тысячи. Он выдернул его из состояния дрёмы, ностальгии и мрака.
– Привет. Ты как?
– Мило, что тебя это интересует. Я в порядке. А что, ты переживал – он представил, как она усмехнулась там, на другом конце провода. С силой сжал трубку, от неё как будто сейчас зависела его жизнь, его приговор. А ещё с её помощью он мог бы приблизиться к ней.
– Эй, ты чего замолчал?
– Прости, я задумался о нас.
– О нас?
– Именно о нас. Почему ты так долго не давала о себе знать.
– Ну извини, немного времени ушло, чтобы тебя разыскать.
– Мы увидимся?
– А хочется?
– Очень.
– Тогда выходи, я тебя подброшу туда, куда надо.
– К небесам?
Она подумала мгновенье, потом со смехом сказала:
– И туда тоже, если захочешь.
– Я уже хочу, лечу, бегу…
Через минуту он схватил барсетку, накинул пиджак, выскочил в приёмную, на ходу бросил секретарю:
– Меня не будет до завтра, все звонки перенести назавтра. Я отключён.
Он даже не видел изумления в глазах секретарши, которая привыкла видеть его всегда неспешным, спокойным, уравновешенным.
Он выскочил на улицу и увидел её. Она стояла у машины.
– Если тебе это не важно, мы поедем на моей машине, а к твоей я подброшу тебя позже.
– Согласен. Правда впервые меня повезёт женщина, а это значит…
– Это ничего не значит, а вообще, в жизни каждого человека всё бывает когда-то впервые.
Они остановились в отеле за городом. Она поставила машину на стоянку.
– Мне не ловко спрашивать, но сколько времени у тебя есть?
– Вечность.
– Шутишь?
– Нет, но это зависит от того, как воспринимать. Что есть время? Пространство? Рамка? Вещь? Сейчас я с тобой, и на это у меня – вечность. Так что не задавай вопросы, посмотри какая красота. Пойдем, искупаемся?
– Пойдём.
Они лежали на песке, песчинки прилипли к её телу, и он старался снять с неё уже подсыхающие, но она переворачивалась, и новые песчинки прилипали к ней. В лучах заката она стала походить на позолоченную статую богини, которую он рассматривал в Эрмитаже. Но богиня была холодная, неживая, а она была живая, тёплая и такая нужная.
– Как я жил без тебя всё это время? – тихо прошептал он.
– Спокойно, ровно, размеренно.
– Где ты была?
– О! поверь, у меня было много дел. Но сейчас мы рядом, и это правда.
– Ты чувствуешь тепло?
– Солнышко уже заходит, – она лукаво глянуло в его сторону.
– Я не об этом.
В ответ она только рассмеялась, захватила горсть песка, подбросила вверх, соскочила, подбежала к воде и неожиданно окатила его холодной речной водой. Он подкинулся вверх, добежал до неё, и они вместе упали в лоно реки. Вода сомкнулась вокруг их сплетённых тел. Он целовал её, и в какой-то момент ему показалось, что он готов задохнуться в её поцелуе, в её объятьях. Только бы она была рядом. А потом они ели шашлык, им о чём-то рассказывал грузин, который его готовил. Они слушали легенду на грузинском языке, и перевод им был не нужен. Всё было понятно и без слов.
Она встала без слов, взяла его за руку. Они вошли в гостиницу. Она вела его, как мать ведёт дитя, и ему совсем не хотелось выдернуть руку из её руки. Так было правильно, так было хорошо!
Утром машина мчала их в город, за рулём сидел он. У него было столько вопросов, но он знал, ещё не время их задавать. И вновь его окутал страх, а вдруг она больше не позвонит, не придёт.
– Ты можешь мне оставить хотя бы номер телефона?
– Могу, но зачем?
– Я хочу хоть раз в день тебя слышать.
Она вздохнула.
– Понимаешь, для меня всё это тоже ново – я и пока ещё не разобралась в том, что происходит. Но есть люди… Пойми, я не могу нарушить всё, что уже создано. Это так непросто, – из её груди вырвался толи всхлип, толи полустон.