Страница 19 из 33
- Большинство детей госслужащих высокого ранга так и живут, - пожал плечами Артур, - трагедии в этом нет. Есть специфика, только и всего.
- Неправильно это, - убежденно повторил Берсеньев, - дети должны знать отца, а народ - своего императора. Иначе - рушатся связи. И любая подлость и измена становится морально допустимой. Нельзя хранить верность абстракции.
- Они и не хранят, - пожал плечами Артур, - они просто держаться за свой образ жизни. Сейчас Империя - одна из самых благополучных держав на континенте, с самым высоким уровнем жизни и индексом социальной защищенности. От добра добра не ищут.
- То-то и оно, - кивнул Берсеньев, - сейчас мы сохраняем лидирующее положение среди держав лишь благодаря высоким технологиям и огромному отрыву в области науки. Но если это вдруг измениться?
- Вот, чтобы "вдруг" не изменилось, - жестко усмехнулся ГЛАВА Комитета Безопасности, - и существуют такие люди как ты, которые обеспечивают нам стратегическое превосходство в знаниях. И такие люди, как я, которые обеспечивают безопасность разработок... и разработчиков, - с деланной скромностью добавил он.
- На счет таких людей как я... - в первый раз за весь разговор Берсеньев как будто замялся, - Артур, ты, лучше чем кто бы то ни было, знаешь, на чем базируются все наши последние разработки. Те самые, которые и обеспечили Империи качественный отрыв от всех остальных стран.
- Да, - насторожился безопасник, - знаю. И что?
- Наша группа работает с двигателем, сам принцип действия которого нам не ясен.
- Но вы смогли заставить это двигатель работать как нужно и... двигать.
- Это - да, - не стал спорить Берсеньев, - но - откуда он взялся? Я слежу за научной мыслью, и нашей и... наших оппонентов. Но ничего даже отдаленно похожего я не встречал нигде.
- Мало ли секретных разработок, - пожал плечами Артур, - ты и твоя группа тоже вполне себе секретные ребята.
- Чушь, - довольно резко прервал ученый, - научные разработки не вырастают на пустом месте. Лобачевский, при всей своей гениальности, не мог быть раньше Эвклида. Так вот, ни с чем, похожим на ЭТОТ двигатель я не сталкивался. Даже в эмбрионной стадии.
Артур передернул плечами. Ветер был свежим, но, конечно, обеспокоила его не угроза простудиться.
- Ты хочешь знать, откуда взялся двигатель, с которым ты работал? - ровно, подчеркнуто ровно переспросил Артур, не глядя на гениального физика.
- Нет, - мотнул головой тот. - То есть, конечно, хотел бы. Но я уже в том возрасте, когда слово "нельзя" понимают правильно. Единственное, что мне хотелось бы знать - те, кто открыл его принцип... насколько они лояльны? Не может случиться так, что в следующий раз прототип получим не мы, а, скажем, Великий Шейх? Или Его Святейшество Папа?
- Это исключено, - мотнул головой Артур, - ведь не только ты, мы, скромные слуги императора, тоже работаем.
- Дай то Бог, - покивал Берсеньев и из под руки оглядел горизонт: огромное поле в одуванчиках, где в странном порядке торчали несколько очень внушительных бетонных блоков, да вдалеке маячили полусферы огромных ангаров, отсюда казавшиеся совсем крохотными, не больше детского мячика.
- Ну, - спросил он, с озорным прищуром глядя на Артура, - выпустим наш колобок прокатиться?
- Выпускай, - кивнул Артур, и, вытянувшись в струнку вцепился взглядом в горизонт.
ГЛАВА 10.
Яйцо птицы Рулх
Был у Темки знакомый - оптимист конченный. Во всем видел только хорошее, придурок. Как-то гавкнулся на лестнице, сломал, блин, руку. Встал, посмотрел, как она распухает и глубокомысленно изрек: "Хорошо не шею".
Сверзившись с высоты больше трех метров и упав на камень, Темка поначалу подумал, что на этом жизнь его и закончилась. От удара из легких вылетела порция воздуха, а вдохнуть следующую почему-то никак не получалось. Наконец дыхание кое-как возобновилось, и Тема почувствовал, что, во-первых, довольно сильно приложился бедром, синяк будет с обеденную тарелку, а во-вторых, что-то сделал с глазами. Может быть они вообще вылетели... Стараясь не впадать в панику раньше времени, Тема осторожно пошевелил пальцами рук. Потом попытался поднять правую и ощупать лицо. Похоже, все было на месте. Может быть, от удара головой он ослеп? Но тогда была бы шишка или, как минимум, головная боль.
Болела шея - это да, там от падения что-то хрустнуло и поворачивать было больно. А голова - нет, не болела. Значит, головой он не бился и потери зрения быть не могло. То есть... по логике... Да темно тут просто, как у негра в жопе...
Придя к такому выводу Артем пошарил руками вокруг себя и нащупал то, что, в общем, и ожидал - камень. Каменный пол пещеры, несомненно, искусственного происхождения, с явными следами кое-какой обработки. Для природной пещеры пол был слишком гладким.
- Странно, - пробормотал он себе под нос, - если я свалился в какое-то отверстие, то почему тут так темно? Ведь из этого отверстия должен идти какой-то свет?
Артем поднялся на колени, а потом и в полный рост, с удивлением ощущая, что скорее жив, чем мертв. Синяки, конечно, присутствовали, но от серьезных повреждений кто-то его уберег. Махровый атеист Артем решил, что сделала это мудрая природа, заложив в генетическую память тела науку группироваться. О том, что шлепнулся он безграмотно, на спину, и никакой группировкой там даже не пахло, он предпочел забыть.
Раскинув обе руки в стороны, молодой человек убедился, что стенки пещеры дальше. Было по-прежнему ничего не разглядеть, и он, с предельной осторожностью, словно ступая по тонкому льду, сделал шаг вперед. Потом второй. На третьем он почувствовал, что пол как будто поднимается. Четвертый шаг разрушил все сомнения, а пятый просто не получился. Темка не был тараканом и не умел ходить по стенам.
- Восхитительно, - буркнул парень, - пещера, которая заканчивается круглым тупиком. Кому и зачем это нужно?
Но раз уж с выходом не поперло, логично было бы поискать вход. Артем развернулся, как ему показалось, на 180 градусов. Первые четыре шага он сделал нормально... но потом ему показалось... Шестой шаг подтвердил - не показалось. Стенка лезла вверх. Неужели промахнулся? В такой темноте немудрено. Тема еще раз повернулся, стараясь растолкать чувство направления, уснувшее так некстати. Чувство направления молчало. Зато подошвы ног отрапортовали совершенно четко - стена загибается.
Отгоняя от себя нехорошее предчувствие, Темка попрыгал. До потолка не достал, но вспомнил, что прыгать на каменном полу не полезно для ног.
- Идиот, - обругал он себя, - ну что бы хоть фонарик к поясу прицепить. Нужно было все в тот клятый рюкзак складывать! Сижу, блин, в каменном мешке. Ни света, ни воды, ни выхода. Еще, дурак, боялся в колодец угодить. Сейчас тонул бы себе, спокойно, и горя не знал. И, кстати, напился бы, напоследок. А тут думай, где тот колодец...
И тут случилось такое, от чего дремучий Темкин атеизм чуть не дал трещину. Что-то, похожее на невесомость вдруг оторвало его ноги от пола и подтолкнуло вверх. Уже через секунду он понял, что невесомостью это быть не может - он по-прежнему чувствовал вес своего тела, подошвы не взмыли вверх, вообще, не случилось ничего внештатного. Он так же стоял на двух своих ногах, но на пол не опирался. Висел в воздухе?
На грудь надавило, очень легко, где-то на пределе чувствительности. В обычное время и при обычных обстоятельствах Темка бы этого даже не заметил. А тут у него возникло совершенно четкое ощущение движения, причем не вперед или вверх, а словно по диагонали. Как будто бы он оказался в кабине лифта, только лифта странного, без света.
- Е... - тихо сказал он, пытаясь припомнить хоть что-то про загадочные цивилизации инков, ацтеков и майя. Но для того, чтобы вспомнить то, чего никогда не знал, нужно быть, как минимум, студентом.