Счастье по завещанию

— Накажете? — не выдержав затянувшейся паузы, решилась спросить я.

Закари посмотрел на меня так, что вмиг стало тепло, даже горячо и волнительно. Строгость ушла из карих глаз, как и раздражение, и они вновь стали бархатными. Пожалуй, на меня еще никто и никогда не смотрел с таким интересом. Мужским пристальным интересом.

Лорд магистр улыбнулся, неспешно подошел ко мне и зачем-то взял мою руку в свои большие, неожиданно шершавые от мозолей руки. У отца были такие же от длительных занятий с оружием. Думаю, и Закари Дин не пренебрегал тренировками. Магия магией, но порой сила, ловкость и выносливость решали исход любой схватки. Это я усвоила с детства.

— Все будет зависеть от того, Лисси… — едва слышно сказал ректор. — Что вы скажете в свое оправдание.

Сказать? Боги пресветлые! От его близости путались мысли, в горле пересохло, язык отказывался слушаться, а от интимных интонаций бархатного голоса на коже выступили мурашки. Даже дыхание сбилось так, словно я долго-долго убегала от кого-то.

— Оправдание, лорд? — выдохнула я, повторяя за ним.

— Именно, Лисси…

Ну почему он так произносит мое имя, что в контексте слышится нечто недопустимо греховное, порочное, но манящее и притягательное? И сам Закари выглядел весьма соблазнительно, и пахло от него очень приятно. Чем-то свежим, очень мужественным и терпким. Наверное, так пахнут надежность и защищенность, заманивая слабых неопытных женщин в объятья таких роковых мужчин.

— Лорд Дин… — произнесла я хрипло и тут же попыталась прочистить горло, заодно и подавить вмиг охватившее меня волнение.

Горячие пальцы ректора, неспешно поглаживающие тонкую кожу на моем запястье, отвлекали. По сути, грань приличий он не переступал, вел себя сдержанно, но… Но я себя чувствовала, как крошечный пушистый кролик, столкнувшийся с магнетическим взглядом змеи. В каждом движении этого очаровательного мужчины ощущался завуалированный смысл, словно Закари хотел мне что-то сказать, но никак не решался или выбирал удобный момент для важных слов.

— Лорд Дин! — я попыталась мягко вернуть себе руку, но ее удержали, и теперь легко касаясь, поглаживали ладонь такими умелыми прикосновениями, от которых меня бросало то в жар, то в холод.

Лисси! Соберись! Быстрее объяснишь, быстрее уйдешь отсюда! Что советовала Верея? Врать? Плохой совет для юной неискушенной девушки, но возможно действенный. По крайней мере, стоило попробовать. И я рискнула.

— Лорд Дин! — это была третья, более решительная, чем две предыдущие, попытка заговорить.

— Я слушаю вас, Лисси, слушаю, — заверили меня, а его пальцы вдруг коснулись самой серединки ладони, порождая волну дрожи во всем моем теле. Нет, так я ни за что не смогу разговаривать с ним нормально. Нужно спасаться бегством. И чем скорее, тем лучше.

— Я здесь оказалась совершенно случайно!

— Вот как? — удивленный взгляд и еще одна легкая улыбка, от которой его лицо стало еще привлекательнее, если такое вообще возможно.

— Именно. Понимаете, я еще недостаточно хорошо изучила территорию и заблудилась, а когда хотела повернуть назад, заметила группу девушек, и чтобы не столкнуться с ними, была вынуждена спрятаться. И, поверьте, я никак не ожидала, что стану свидетельницей постыдной драки, — выпалив все это, едва перевела дыхание и только потом с мольбой в голосе добавила: — Вы ведь меня не накажете?

Поднять на Закари глаза откровенно боялась. Меня и так всю трясло, словно в ознобе.

Ректор же не спешил отвечать, не спешил выпускать мою многострадальную руку и продолжал обжигать… нет, пожалуй, даже ласкать взглядом. Это ощущалось каждой частичкой кожи. Она словно горела и плавилась. Постойте… Ласкать? Боги пресветлые! Неужели я столь слепа? Неужели простая мэтресса смогла не просто вызвать интерес, но и понравиться как женщина убежденному холостяку Закари Дину?

Вот сейчас стало по-настоящему тревожно, неуютно и неудобно. А все дело в том, что мне он тоже… тоже очень нравился! Настолько, что сейчас наедине с ним я почти забыла о приличиях и своем собственном, совсем несвободном положении.

— Возможно, что и не накажу, — медленно, почти лениво ответил он.

Я вскинула на него настороженный взгляд.

— Так как же вы намерены поступить, магистр?

— Тут опять же все зависит от вас… Лисси.

— Наказание? От меня? — Чем больше говорил Закари, тем меньше я его понимала. — Вряд ли кто-то сам захочет, чтобы его наказали.

Ректор загадочно улыбнулся, отчего я вновь почувствовала растерянность. Определенно, Лисси, ты запуталась! Более того, уверена, что многие фразы нашего разговора имели двойное дно, которого мне было не видно. Возможно, по незнанию или в силу малого жизненного опыта. Но наивность при наличии ума — это порок, который лечится временем и обстоятельствами.

— Вы неверно меня поняли, мэтресса Бьорн. Все зависит от того, согласны ли вы будете выполнить два моих условия, — продолжил форменно издеваться ректор.

— Условия?

— Да, Лисси. И в случае их выполнения, никакого наказания не последует, — почти шепотом произнес Закари и… и поднес мою дрожащую, многострадальную ладонь к своим губам. Не поцеловал… Нет! Этот искуситель невинных пошел еще дальше, он опалил ее своим горячим дыханием.

Хватит… Хватит! Я, прилагая неимоверные усилия, все же вернула руку себе и, признаться, разозлилась.

— Это шантаж? — гневно выпалила, глядя прямо в темнеющие почти черные глаза.

— Хорошо… — лукаво улыбнулся ректор. Мужчина играл со мной, как кот играет с пойманной, зажатой между лапами, мышью. И это мне не нравилось, душило, мешало дышать.

— Что же тут хорошего, магистр?

— Вам весьма не идут робость и смирение, Лисси Бьорн, а в гневе вы раскрываетесь, словно нежная роза под теплым летним дождем. — И этот невозможный мужчина протянул руку и заправил за ухо выбившуюся из прически прядь, в очередной раз за вечер обескуражив меня. — Знаете, в такие моменты в расплавленном серебре ваших глаз бушует шторм, и полыхают молнии. Никогда ничего подобного не видел.

А я… Я никогда ничего подобного не слышала и абсолютно не знала, как себя вести, и куда деть руки, которые почему-то от растерянности вдруг оказались лишними. Спрятав их за спину, чтобы у лорда Дина, не было поводов вновь присвоить себе мою ладонь, все же решилась перевести разговор с шаткой, неловкой и неожиданной темы и уточнила:

— Простите, о каких условиях идет речь? — и, подумав, я добавила: — Надеюсь, вы, как ректор уважаемого заведения, не предложите адептке что-то предосудительное, недопустимое и порочащее ее честь.

— Хмм… — усмехнулся по-доброму Закари. — Вопрос в том, уважаемая адептка, что лично вы для себя считаете предосудительным и недопустимым. Я бы с большим удовольствием подискутировал с вами на подобные темы. Что касается чести, то, уверяю вас, я не имел в виду ничего предосудительного. Хотя, хочу заметить, что в академию поступают лишь совершеннолетние. Люди, которые по закону имеют право принимать любое решение и несут за него всю ответственность. Исходя из вышесказанного, отношения между преподавателем и учащимся не возбраняются, если они не мешают процессу обучения и носят обоюдно-добровольный характер.

Боги пресветлые! Вот так перевела тему. По-моему, из щекотливой, я перевела ее в недопустимо-запретную.

— И… — дыхание сперло. — И что же вы все-таки имели в виду, магистр? Озвучите ваши условия? Вполне вероятно, я выберу прачечную, чистку овощей и… что там еще у вас в арсенале имеется?

Закари рассмеялся.

— Не буду юлить, Лисси. Я к этому не привык, да и не хочу ходить вокруг да около. Тем более, в отношении вас мои намерения честны. Вы мне симпатичны и, не скрою, я бы желал узнать вас лучше. И даже готов признать свои условия шантажом.

— И озвучивать их не станете?

— Отчего же, — лорд Дин вновь говорил приглушенно. — Напротив, озвучу, и буду надеяться, что вы примете оба моих приглашения: одно — в качестве моей спутницы на бал, который состоится через три недели, по случаю начала нового учебного года и победы Гаэса над войсками Ондории, а второе… Я бы хотел пригласить вас, Лисси, на чашку чая или кофе. В зависимости, от того, что вы предпочитаете.