Хозяин Драконьей гряды

Взмах руками.

Меня по инерции заносит назад.

Хватаю ртом воздух. В голове появляется глупая мысль: упаду, и ребенка не будет. Это судьба.

И уже безропотно падаю вниз.

Удар.

Адская боль пронзает спину. Я чувствую, как трещит затылок, врезаясь в асфальт.

Темнота.

…Яркий свет. Влажный жар. Мельтешащие тени.

Удушливый запах ладана и сандала.

Слух улавливает треск поленьев в огне…

Но я не успеваю понять, что случилось. Что-то разрывает меня изнутри. Мышцы сжимаются в болезненном спазме. Тело мучительно выгибается. Я мычу от боли, не понимая, где я и что происходит.

— Тужься! — кто-то орет мне в ухо. Чужие пальцы впиваются в плечи, прижимают к чему-то мягкому за спиной. — Еще! Вот так. Теперь дыши. Ртом дыши!

— Эрла Саваж, я вижу головку.

— Молодец, девочка. Еще разок. Тужься, на счет три! Раз, два…

Я задыхаюсь.

Боль раздирает меня.

Господи, это ад? Я все-таки умерла…

Еще один спазм разрывает мне внутренности. А затем — облегчение. Нет, пустота…

Закрываю глаза. И последнее, что я слышу перед тем, как упасть в темноту, это жалобный писк младенца и полный радости женский смех:

— Мальчик! О, Пресветлая, это мальчик! Энни, беги к лаэрду. Скажи, у него родился сын. Хвала богам, у Драконьей гряды есть наследник!

Где-то в драконьем замке

— Мой господин, ваша супруга спит, роды ее совсем вымотали. Был момент, когда мне показалось, что мы потеряем ее… как и других…

Сумрачный взгляд из-под густых бровей впивается в повитуху. Заставляет похолодеть.

— Меня интересует состояние сына. Я хочу увидеть его.

Голос у лаэрда низкий, рокочущий, от него пробирают мурашки, а волоски на затылке поднимаются дыбом. С хозяином Драконьей гряды не стоит шутить, не стоит ему перечить. Он дарг, а не человек. А у даргов свои законы.

Эрла Саваж кланяется и отступает, освобождая проход. Энни за ее спиной тихо ойкает, почти сливаясь со стеной. Лаэрд Серебряного клана пугает ее до жути. О нем ходят разные слухи… и не понятно, что из этих слухов чистая правда, а что — бабьи выдумки. Но ей и не хочется выяснять. Хочется поскорее убраться из этого мрачного места — назад, в долину, к теплу и ясному солнцу.

Лаэрд проходит мимо нее, прихрамывая на левую ногу. Высокий, прямой, будто палка. От него веет холодом. Коса цвета черненого серебра змеей спускается вдоль спины, широкие плечи затянуты в сукно камзола, черное, без кружев и галунов. Стук трости по каменным плитам вторит эху его шагов.

Двери смыкаются, оставляя женщин одних. Повитуха выдыхает, ее пышная грудь облегченно колеблется в тесном корсете.

— Пусть Пресветлая защитит бедняжку, — шепчет эрла Саваж, совершая молитвенное знамение, три круга вокруг лица, и Энни дрожащим голосом вторит ей. — Ребенок не жилец, но у меня язык не повернулся сказать такое лаэрду. Давай-ка убираться отсюда, пока он сам это не понял!

На южной стороне замка женщин ждет карета, запряженная в пару анкров — крылатых ящеров, полуразумных предков нынешних хозяев гряды. Они доставят их в долину. Другим путем из замка не выбраться.

— Ой, что будет-то! — Энни прижимает ладони к щекам, со страхом глядя в закрытую дверь.

— Идем! — эрла хватает ее за руку. — Лаэрду не привыкать хоронить своих жен… и сыновей.

Габриэль сжимает набалдашник до хруста, когда перед ним открываются двери. Этого дня он ждал двадцать лет.

Семь! Семь неудачных попыток получить наследника.

Первые две супруги умерли в родах, пытаясь произвести на свет долгожданного сына, третья упала с лошади и сломала хребет. После этого по окрестным землям пополз слушок, что хозяин Драконьей гряды проклят. Отцы больше не хотели отдавать за него своих дочерей, хотя стать супругой дракона из Серебряного клана мечтала каждая девушка на ближайшую сотню лиг!

Да он и сам не хотел больше жениться. Закрылся от мира в своей берлоге, мечтая забыться между колбами и ретортами. Это единственное, что интересовало его — алхимия. В свое время он слыл лучшим студентом Академии тонких наук. Ему прочили место профессора на факультете алхимии. Но судьба распорядилась иначе.

Приказ императора заставил бросить столичную жизнь, вернуться домой, в родные хребты, и исполнить сыновий долг.

Люди называли эти горы Алмазными за многочисленные вкрапления слюды, что сверкали на солнце будто алмазы. Но главной их ценностью был форпост, стоящий на грани света и тьмы. Крепость, возвышающаяся над бездонным ущельем, из которого днем и ночью поднимался туман.

Здесь издревле обитали драконы. Из рода в род защищали земли за грядой от исчадий тумана. Отец Габриэля был их лаэрдом две сотни лет, но пришел его срок.

Драконы не умирают, как люди. Они не лежат в постели, окруженные внуками и детьми, дожидаясь последнего часа. Нет, они поднимаются в небо, в свой последний полет. Как можно выше, сколько хватает сил. И уже оттуда камнем падают вниз.

Габриэль видел, как рухнул отец. Своей могилой старик выбрал ущелье. Теперь ответственность за Серебряный клан и границы легла на плечи молодого дракона.

Но самое главное, по древнему обычаю ему предстояло найти Хозяйку гнезда, ту, что разбудит Шеннасайн — Дух замка и подарит клану наследника.

Сколько их было? Брюнеток, шатенок, блондинок… Худенькие и пухленькие, хорошенькие и не очень. В основном дочери обнищавших дворян, которым вряд ли что-то светит в столице. Они шли бесконечным потоком через драконью гряду, мечтая пробудить замок. Мечтая стать супругой дракона и занять почетное место в самими же и придуманной иерархии.

Но ни одной из них артефакт не откликнулся. Древний серебряный колокол на главной башне не зазвонил.

Устав ждать, Габриэль просто женился на первой, что показалась достойной партией. И вот, спустя двадцать лет, он трижды вдовец и отец четырех дочерей.

Но в эту ночь, кажется, судьба ему улыбнулась. Недаром до самого рассвета сверкали молнии, гремел гром и ливень над ущельем и замком стоял сплошной стеной. А едва солнце поднялось, как тучи рассеялись без следа, открыв беззаботно чистое небо.

Сын. У него наконец-то есть сын.

Перед этой новостью меркнет все остальное.

Почти не дыша, Габриэль переступает порог. Огромная комната тонет в полумраке, но в камине горит огонь, и свечи в бронзовых канделябрах освещают колыбель, вырезанную из палисандра. Неизвестный мастер хорошо постарался, придавая ей вид ладьи с головой и хвостом дракона.

Он подходит ближе. Разглядывает жалкое сморщенное существо, завернутое в кружева.

Неужели все дети такие уродцы? Впрочем, он никогда не видел младенцев, на дочерей не ходил смотреть. Да они его и не интересовали. Сейчас он вообще смутно представлял, как они выглядят и сколько им лет.

Девочками с рождения занимались няньки и гувернантки. К тому же приглашенный целитель сразу определил, что малышки бесплодны. В последнее время таких становилось все больше и больше, словно дарги чем-то прогневали своих драконьих богов…

Но сын…

Сыном он займется сам. Сейчас же прикажет перенести колыбель и все детские вещи в свои личные покои.

Нужно найти ребенку кормилицу, а лучше двух. Благородные дамы брезгуют кормить грудью своих детей, ему никогда не понять, почему. Но его наследник ни в чем не будет нуждаться. И женского молока у него будет столько, сколько понадобится, и даже больше!

Габриэль тянет руку. Касается костяшками щечки младенца. Его пальцы подрагивают от нетерпения, и дарг замирает, наслаждаясь ощущением нежной младенческой кожи.

Но ребенок внезапно морщится и раскрывает беззубый рот. Из него вырывается тихий плач. Жалкий и жалобный, словно писк слепого котенка.

Габриэль отступает.

До боли сжимает руку в кулак, не чувствуя, как ногти врезаются в кожу.

— Эрайн!!! — гремит под сводами замка голос хозяина.

— Да, Ваша Светлость, — верный слуга уже через миг на пороге.