Голос

Володя Злобин

Голос

<p>

В пустой белой комнате был человек. Люди давно жили по сто сорок и больше лет, но мужчина, полулежавший в медицинском кресле, постарел раньше времени. Длинная седая борода, тлеющий под мохнатыми бровями взгляд. Ему бы в прошлые века, в пещеру или нору, а он – космонавт, элита человеческой породы. Тем более Иона Брихничев первым из людей установил контакт с инопланетной цивилизацией, сумев к тому же вернуться обратно.

И всё же он молчал.

Иона отказывался отвечать на вопросы и ещё в полёте уничтожил все собранные им данные. Брихничев не без некоторого сомнения объявил, что если он поведает правду, то, ни много ни мало, Земля погибнет. Космонавта сразу же отправили на обследование, но ничего подозрительного не обнаружили. Брихничев был возбуждён, учащённый пульс гонял в его голове неспокойные мысли, но кто, пролетев от звезды к звезде, чувствовал бы себя иначе?

На всякий случай Иону поместили в карантин. Боялись неизвестных вирусов, бактерий, паразитов, даже гипноза или подлой технической наживки, которую могли внедрить в человека, чтобы уничтожить потенциально враждебный мир. Именно так учёные истолковали слова Брихничева о принесённой им опасности. Но многочисленные опыты ничего не выявили. Иона Брихничев был и оставался человеком с человеческой же микрофлорой кишечника.

– Иона, здравствуйте, – мягко сказал появившийся голос.

– Здравствуйте, – кивнул Иона.

– Полагаю, – также мягко продолжил голос, – вам по-прежнему не хочется узнать, что произошло на Земле и нечего рассказать о том, что происходит снаружи?

Иона промолчал.

– О вас говорит вся планета. Вы герой, Иона. Ваша память хранит великие знания. Пожалуйста, поделитесь ими, пока их не приказали добыть силой. Помогите нам. В конце концов, вы потратили на этот полёт всю жизнь. Неужели вас это не волнует?

Старец устало качнул головой. Сказанное было правдой. Но то, что знал Брихничев, развеивало эту правду как пшено – ветер, и то, что этим пшеном было самое важное в истории человечества путешествие, подтолкнуло Иону к ответу.

– Меня заботит лишь то, что я не смог покончить с собой. Это стоило бы мне больше, чем жизнь, но, вероятно, могло бы всех нас спасти.

Неожиданно голос сменился. Он стал ветхим, но властным.

– Вы не имеете на это никакого права, Брихничев! Если вы сами всё не расскажете, мы вскроем вам череп! Вы слышите, Брихничев!? Череп! – и голос вновь потеплел, – Простите, Иона. Как видите, не все верят в любовь к ближнему. Тем более в нынешние тёмные времена. Вы точно не хотите знать, что творится на Земле?

– Что было, то и будет, и нет ничего нового под звёздами.

– Вы стали верующим, Иона.

– Один человек сказал, что смысл мира должен лежать вне его, ибо в мире всё есть как оно есть, а значит истинная ценность может находиться только за его границами. Вы думаете, что я вернулся с другой планеты и от другой звезды. Но это не так. Я пришёл из-за пределов смысла.

Раздалась приглушённая ругань. В помещении, откуда в сотый раз допрашивался Иона, шла невидимая борьба. Победивший в ней голос был грозен.

– Брихничев, вы подлец! Мы полвека горбатились ради этой экспедиции! Вы сожгли в космосе триллионы! Триллионы! Кто знает, быть может из-за того, что мы так безрассудно вложились в этот фарс, сегодня всё полетело к чёртям. И вы... вы... сознательно уничтожили записи, изображения, пробы грунта, семена, артефакты, даже образцы их ДНК... всё, что имело для человечества хоть какую-то ценность! Вы даже свою память подтёрли! Вы взяли и растоптали труды двух поколений землян! Мы вам этого не простим! Никогда! Не думайте, что вы останетесь безнаказанным. Вы правильно сожалеете о том, что не смогли убить себя. Теперь ваш мозг наш. И мы вас вскроем, Брихничев! Вскроем!

Бороду Ионы раздвинула печальная улыбка.

– Тогда мир окончится. Вы все умрёте. Всё умрёт.

– Иона, послушайте! – пробился тихий голос, – Единого человечества больше нет. Технологического скачка не произошло. Мы раздроблены и обозлены. Войны, катастрофы – всё, что нам так долго пророчили, наконец, случилось. Единственная скрепляющая нас идея – вы, Иона. Вы обязаны нам помочь.

– Нет! – с раздражением выкрикнул старик, – Я принёс вам конец и ничего сверх того.

– Брихничев! – голос потяжелел, – если вы ещё раз скажете нечто подобное, то, клянусь, я прикажу достать ваш мозг через прямую кишку! Я с самого начала знал, что ваши предостережения лишь уловка. Вы мягкий, как глина, и чужаки сумели надавить на неё. Вы боитесь, что мы их колонизуем? Выкачаем все ресурсы? Поэтому тянете время? Бьюсь об заклад, вы щедро отсыпали им знаний о нас! Лучше бы мы нагрузили ваш корабль бусами! И всё же, что вы в них нашли? Обаяние примитивов? Почувствовали себя этнографом? Как жаль, что мы не могли послать двухместный челнок... Крепкий офицер с пистолетом решил бы все наши проблемы.

– Он бы не решил ни одну, – вздохнул Иона и уже с закрытыми глазами добавил, – а вот пистолет мог бы.

– Иона! Вы лучше нас знаете, что люди в космосе – это романтическая глупость. Проще и быстрее послать машину. Но первым открыть другую расу должен был человек. Это вопрос крови. Иначе было нельзя. Космос это всегда религия, человек в нём утоляет свой трепет. Узнав о существовании ещё одного обитаемого мира, вся Земля трудилась в едином порыве. Когда вы отправлялись в путь, вы были лучшим из лучших, символом человечества, но когда вернулись, стали чем-то необходимым – его надеждой. Отказываясь говорить, вы лишаете нас большего, нежели то, от чего пытаетесь уберечь.

На лице Ионы промелькнула неуверенность. Он затравлено оглядел белую комнату.

– Вы лишаете нас веры, Иона, – прошептал голос.

Иона напряжённо смотрел в одну точку. Ремешки вжимали старика в медицинское кресло.

– Мы хотим заново поверить. За эти годы мы поняли, что вера иссякает раньше, чем чистая вода или воздух. Вами тоже движет вера, Иона. Иначе вы бы убили себя. На самом деле вам хочется проверить то, что вы узнали. Вам любопытно, Иона, а значит вы всё ещё человек.