Вик Разрушитель

– Измайловские победят, – вынес свой вердикт Гришка. – Центровым у них Васька Измайлов. Он тоже, кстати, хотел в индивидуалке участвовать. Но отговорили. Упор сделали на командную работу.

Между тем обмен магическими ударами закончился. Фланговые взлетели вверх и перенесли разборки на пять метров от земли. Трибуны довольно загудели. Пошла обычная рубка. С направляющих, на которых были закреплены какие-то странные стволы, похожие на пулеметные, срывались цветные шары. Попадая в корпус противника, они лопались и помечали краской пораженные места.

– Специальные учебные заряды, – сказала Света, непроизвольно сжал руками подлокотники кресла. И добавила: – Артефакты, которые гасят амулеты в замкнутом контуре УПД.

Стали появляться выбывшие. Один за другим опускались на землю пилоты, а на больших экранах появлялось сообщение, что такой-то закончил выступление.

– А как определяют победителя в командной игре? – спросил я шепотом Свету, наклонившись к ее розовому ушку. Видимо, излишне близко. «Сестра» не стала отодвигаться, но выставила передо мной ладошку.

– Нужно выбить центрового, – пояснила она, повернувшись ко мне. – Обычно же стараются уменьшить количество игроков. Но судьи сами решают, когда прекратить бой. Там у них своя система. А вообще ориентируйся, если в команде противника останется один игрок.

По стадиону прозвучал протяжный сигнал. Диктор торжественно объявил, что победили измайловские. Перерыв пять минут, после чего в игру вступает наша гимназия.

– А кто у нас центровой? – спросил я. – Дима Глинской?

– Дубровский Егор, – ответила Ольга.

– И там успел! – восхитился я. – Ему делать нечего?

– Димка руку умудрился сломать, – огорошил новостью Гришка. – Я с ним недавно разговаривал. Сам дурака свалял. Решил через окно второго этажа сигануть. Какую-то технику мягкого приземления испытывал или перед подружкой перья распускал. Что-то не сработало, грохнулся знатно. Пятки отшиб, ну и руку в двух местах… Целитель заживил перелом, только про турнир сказал забыть.

Не слышал. Глинского я знал поверхностно; он учился в восьмом классе, его интересы с моими не пересекались. Но друг с другом здоровались, когда сталкивались в гимназии. Обычный паренек, не отличающийся физической силой. Худощавый, узкоплечий, высокий. Светка, правда, уверяла, что Димка отлично владеет техникой Воздуха, и поэтому свой Дар он на полную катушку использует во время турниров. Еще бы, с такой искрой да не порхать над землей подобно птице! Недаром в центровые выбрали. Только почему он умудрился грохнуться на землю и сломать руку? Мог бы активировать элементалей Воздуха и плавно опуститься на ноги, вызывая восхищение дамы сердца.

Своими сомнениями я поделился с Гришкой, пока на арену не вышла наша команда. Парень пожал плечами.

– Сам не понимаю, как он лопухнулся.

– Не ломал он ничего, – уверенно ответил я. – Просто не захотел участвовать в турнире. А вот почему – вопрос интересный.

Мою «теорию заговора» никто не поддержал. Ольга только фыркнула, а Света возмущенно вскинулась, пытаясь объяснить мне, как плохо скажется на репутации Глинского отказ от общественного мероприятия. Как лидер пилотов УПД он просто обязан был участвовать в турнире!

Не стал спорить. Мысль у меня вертелась гадкая. Дубровский мог запросто уговорить Димку отказаться от соревнований, зная о чем-то таком, о чем не подозревали многие участники. Например, о Великой Княжне Лидии. Тогда получается, инсайдеры сработали на опережение и нашептали Егору ценную информацию. Поэтому мой противник решил выступать на два фронта, чтобы его заметили и оценили с вершины власти. Может, и бред. Но я ни за что не поверю, что обладатель Воздушного Дара запросто сломал руку. Или ему помогли.

Отмахнувшись от теории заговора, внезапно овладевшей моим умом, я уставился на поле, куда выходила наша гимназическая команда. Дубровский сам по себе был парнем крупным, и УПД, обхватывающий белыми пластинами всю его фигуру, придавал ему совершенно гигантский вид. Покрытый голубой эмалью нагрудник с родовым гербом нестерпимо ярко горел на солнце. Белый Рыцарь! Да он пижон!

Рядом со мной завопили. Ложа возбужденно рукоплескала нашей команде. Даже Света на ноги вскочила и хлопала в ладоши. Ольга кривила губы в странной улыбке.

За белым УПД выстроились в линию четыре бойца. Их зеленая броня со вставками цветов гимназического штандарта резко контрастировали с костюмом Дубровского. Ну да, Егор ведь был вынужденно заменить центрового столь спешно, что остался в своем индивидуальном «скелете». Что же намутили с этой заменой?

Нашими соперниками была коломенская школа, где учились дети пожалованных дворян. И броня их показывала истинное состояние финансов: явно списанные в утиль УПД, настроенные механиками для учебных боев. Слабенькие ребята. Их один Дубровский вынесет без проблем. Видимо, об этом же подумали и коломенские. В их рядах возникла растерянность. Подозреваю, что о составах команд собирали очень много информации, анализировали каждого игрока, а Егор своим появлением смешал все карты.

Так и случилось. Бой длился недолго. Деморализованный противник сопротивлялся первые пять минут. Егор разнес защиту центрового с помощью огненных техник, выпуская злобных саламандр, прогрызавших «сферу отражения», через каждые пять секунд. А остальные атаковали с помощью пулеметов. Артефактные снаряды выбивали амулеты, приземляя игроков в черной броне на землю.

– Ура! – закричала Светка и радостно бросилась мне на шею, но тут же смутилась и отпрянула. – Наша взяла!

– Здесь уже делать нечего, – решительно произнесла Ольга, хватая меня за руку. – Пошли в мастерскую. Нужно заново прогнать тесты.

– Почему?

– Тебе интересны эти командные прыжки? – ухмыльнулась девушка. – Поверь мне, Вик, индивидуальные соревнования – это нечто другое. Абсолютно! И, кстати, наши сегодня выступать больше не будут. Слишком много команд, отсев долгий. Завтра же начинаем мы. Пошли, пошли! Никуда твоя Светочка не денется!

Я жутко покраснел. Неправильно Ольга интерпретирует поведение Светки. Она же просто эмоционально раскованная, и повисеть на шее названного брата вовсе не зазорно. Махнув рукой на прощание нашей компании, я с Ольгой спустились по лестнице вниз и направились в выделенную для нас мастерскую.

Император Иван Андреевич с любопытством смотрел через театральный бинокль на бурлящие трибуны стадиона, выискивая что-то интересное для себя, изредка замирая на какой-то одной точке, отрывался от окуляров, а затем продолжал свое увлекательное занятие.

Помахивая изящным веером, на котором были запечатлены разнообразные картинки из жизни японских дайме (подарок островного императора-самурая), Анастасия Павловна неодобрительно выговаривала сыну, сидевшему рядом с ней в парадном мундире:

– Не понимаю, зачем ты позволил Лидочке участвовать в этом сумасбродном соревновании! Мало того, что с самого ее детства сознательно разжигал в ней желание облачиться в железяки и прыгать по дворцовому ристалищу, так теперь решил потакать ее ненужным интересам в публичном месте!

Цесаревич только посмеивался, в который раз выслушивая жалобы матери. Дочку свою он любил и баловал, здесь императрица права. Впрочем, жена тоже недалеко ушла от воспитательных мероприятий. А между тем Лида росла; росло и ее мастерство в управлении «скелетом». Она стала универсальным пилотом, умевшим работать как с магическими артефактами, так и с обычным механическим механизмом.

– Мама, я честно пытался ее отговорить от участия, – Юрий вытянул шею, рассматривая выходящих на середину арены четырех пилотов в разнообразных «скелетах». Лиду он легко узнал по эмалевой расцветке брони в виде красно-белых диагональных полос: гербовых цветов Мстиславских. Сам герб на семейном совете категорически запретили наносить, чтобы заранее не давать фору Великой Княжне. Если ее узнают, победителя можно называть сразу, не проводя турнир. Лида этого не хотела, и всей душой рвалась на арену сразиться с сильнейшими пилотами в индивидуальных боях.