Вик Разрушитель

Иван опустился в кресло и налил еще на половину стакана янтарно-желтого напитка, чего не позволял себе без видимой причины, да еще в присутствии жены. Проводив Старейшину, она зашла в гостиную и с укоризной покачала головой.

– Расстроил тебя дедуля? – с ноткой участия спросила женщина.

– Скорее, не развеял мои сомнения, – хмыкнул Иван, но все же допил бренди и показательно отодвинул его подальше от себя, как и бутылку. – Я же хочу, чтобы у Вика была мать, чтобы он не чувствовал себя безродным щенком, отторгнутым стаей. А то получается, Мамоновы сначала испугались непонятно чего, потом испугали Аксинью Гусарову, которая, в свою очередь, испугалась за сына. Вот так все и дрожат, а мальчишка растет без ласки как придорожный бурьян.

– Вторая порция бренди была излишней, – улыбнулась Людмила и вдруг присела на колени мужу, обхватив его руками за шею. Уткнулась лицом в макушку. – У тебя сердце слишком мягкое, а для Булгаковых такие сантименты недопустимы. Не показывай свои слабости, милый. Викентий все равно не будет жить с нами вечно. В восемнадцать лет император вспомнит о нем и пришлет высочайшее распоряжение. И пойдет мальчишка на государственную службу.

– А если он пойдет от нашего клана? Надо как следует проштудировать Уложения.

– Только не пытайся обеими руками за него держаться, – предупредила жена. – Захочет государь видеть Вика в своей Семье – ничем не поможешь.

– До этого события чуть меньше пяти лет осталось, – усмехнулся Булгаков. – Поэтому я и хочу помочь Вику обрести семью. Как не крути, а Гусаровы и Мамоновы по закону имеют больше прав, чем мы.

– А Старейшине ты в другом контексте подавал свою идею, – приподняв голову, заметила Людмила. – Смотри, как бы тебя не заподозрили в мягкотелости и в игре на чужую сторону. С твоих родственников станется обвинить.

– Не очерняй всуе, – рассмеялся Иван. – Никто меня не обвинит. Да и я не лыком шит.

– Хорошо, – встрепав волосы мужа, Людмила поцеловала его в макушку. – Делай, как решил. Только не афишируй свою поездку к Гусаровым.

Тонкие, причудливо изогнутые пластины и трубки облепили мое тело, приятно холодя кожу даже через рубашку. Двое помощников дяди Бори защелкнули фиксаторы ножных и ручных колец, для верности подергали меня из стороны в сторону как мешок с картошкой, и убедившись в надежности хватов, отошли, удовлетворенно переговариваясь. Борис Терентьевич засунул карандаш за ухо и с помощью штангенциркуля измерил зазоры между сочленениями, вслух называя цифры. Парни торопливо записывали мелом параметры на большую доску, похожую на ту, которая была в нашем классе.

– Нигде костюмчик не жмет? – шутливо спросил инженер, встав на колени, чтобы измерить нижние сегменты прототипа.

– Нормально, – ответил я, пошевелив руками. Никелированные направляющие, прихваченные к каркасу, послушно двигались, не создавая никаких неудобств, и не съезжали набок.

– Вес?

– Терпимо, – кидаю взгляд на запись в уголке доски. До облачения в каркас я весил сорок восемь килограммов, а как только нацепил железо, сразу потяжелел на двадцать кило. Дядя Боря пояснил, что трубки сделаны из легких сплавов, да еще полые внутри. Направляющие дают больший вес, чем каркас. А ведь еще нет сервоприводов и движка с аккумулятором. – Сколько будет в окончательном варианте?

– Думаю, еще тридцать накинем, – почесал переносицу кончиком штангенциркулем инженер и поднялся. Оглядел меня со всех сторон, остановился за спиной и тоже подергал за какую-то деталь. – Бронеплиты еще не готовы. Обещали через седмицу подвезти. Время-то терпит?

Я глубокомысленно посмотрел на красочный календарь с видами какого-то тропического острова в закатном свете жаркого солнца, висевший над обеденным столом конструкторов. Октябрь заканчивается, а уже есть какие-то подвижки, радующие сердце.

– Пока терпит, – отвечаю и снова замираю. Помощники отщелкивают замки и вытряхивают меня из каркаса.

– А когда соревнования начинаются? – спросил дядя Боря.

– Обычно после окончания учебного года. Но в апреле нужно подавать заявку на участие. Комиссия проверяет каждого участника, его костюм, платежеспособность, – я приуныл. – Борис Терентьевич, а вы не хотите в мою команду вступить? Техническое обеспечение нужно. Я же «индивидуал», мне команда нужна во как!

Я провел ребром ладони по горлу.

– А кто руководителем будет? – усмехнулся инженер, поднимая на лоб очки.

– Ольга согласилась. Она на себя возьмет оформление заявки и взноса.

– Хм, а какой взнос? Если не секрет, конечно, – Кобылкину даже интересно стало, забыл про измерения. – Наши ребятишки не выступают на таких развлечениях, кроме Григория. Но у него своя команда, а я лишь помогаю в редких случаях.

– Сто тысяч надо, – уныло пробурчал я. – Это такая хитрость, чтобы только высокородные могли между собой соревноваться. Отсекают лишних.

– Ну, судей тоже надо понять, – по-доброму усмехнулся инженер и похлопал меня по спине. – Там все свои, друг друга знают. Так, значит, не нужен «скелет»? Все?

– Я буду выступать! – сжимаю кулаки и набычиваюсь. Такие деньги мне никто не даст, если даже на коленях буду умолять Старейшину залезть в родовую кубышку. А вот заработать могу. Мне недавно по секрету Наташа Тучкова шепнула, что на весенних каникулах они поедут в Крым на танцевальные соревнования под эгидой Императорского Дома. Сам наследник там будет присутствовать. Призы очень хорошие. Если я с Наташей займу первое место в спортивных танцах, мне точно в карман тысяч пятьдесят упадет. Это уже половина взноса. Можно еще что-нибудь придумать.

С поездкой в Крым удивительное совпадение получается. Если удастся подгадать по срокам, можно поехать со всей группой в одном экспрессе. Было бы здорово. Все свои, да и соперников можно изучить во время пути. Правда, сразу придется забыть о ленивом времяпровождении и об отдыхе, который мне гарантировал Старейшина. Самсон Яковлевич очень требовательный и настойчивый учитель. А еще он умел уговаривать, и после долгой обработки образовал-таки пару со мной и Наташей Тучковой.

Но вначале нам предстояло в начале следующего года выступить в отборочном сите от Щукинской гимназии. Об этом событии в классе уже знали, и теперь вовсю шушукались, как я буду отрабатывать поддержку девушки старше меня на пару лет. Ленька Дементьев попробовал неудачно пошутить на эту тему и лишился переднего зуба. Врезал я ему смачно, отчего он кувыркнулся через парту, вызвав нешуточный визг девчонок. Надо бы свою силу немного сдерживать.

После болезни я стал чувствовать в своем теле странные изменения. Ну, во-первых, значительно похудел, вытянулся. Хорошо, что это событие произошло до того момента, когда мастерская дяди Бори получила комплект пластин, трубок и направляющих. Иначе вся работа насмарку. Во-вторых, я действительно стал сильнее. Физические нагрузки на полигоне дали прирост мышечной массы, и среди одноклассников я уже выделялся своим ростом. Для примера: почти догнал Наташу, не хватило полголовы, чтобы сравняться с нею. Кирш был очень рад такому обстоятельству.

– Дерзай, парень, – усмехнулся инженер, увидев, как я взъерошился. – Я же не против. Постараюсь побыстрее собрать прототип, чтобы было время на его обкатку. Самому интересно стало.

Попрощавшись с механиками и дядей Борей, я накинул куртку и выскочил из мастерской на улицу, где меня дожидался велосипед. Вскочив на него, быстро закрутил педалями. Небо тяжело набрякло черными тучами, грозясь вылить на землю тонны воды. Наши чародеи предупреждали о дождевом фронте, который пройдет над городом, и готовились к неожиданностям вроде наводнения со стороны Москвы-реки. Хотя от усадьбы до нее было далековато, но кто знает, как повернется дело. В каждом столичном клане есть мощные «погодники», которые могут отогнать надоедливые тучи в сторону, увеличивая и без того шаткую природную систему. В одном месте будет солнышко светить, а в другом беспощадно заливать. Бывало, из-за таких фокусов родовитые Семьи между собой нешуточно воевали.