Страница 22 из 22
— Что у тебя гостил. Кто он? Почему ты его скрывал?
— Ты меня подозреваешь?
— А кого? В этой церкви Андрея убили! А ты здесь всем заправляешь!
— Он еще жив.
— Я знаю, что такое яд черного скорпиона. Слышал. Если он выживет — будет чудо.
— Значит нам нужно молится всем об этом чуде.
— Ты от ответа не уходи. Кто у тебя гостил?
— Человек Царьградского патриарха.
— И почему ты его не выдал воеводе?
— Потому что он его не касался. Он пытался склонить меня к измене патриарху Сильвестру. Я велел ему убираться. И если он этого не сделает, то я донесу на него.
— Ты понимаешь, что натворил?! — прорычал на него Агафон.
— Не смей повышать на меня голос! — прошипел отец Афанасий. — Я сам за Андрея голову оторву любому!
— Ты сначала приютил у себя латинянина-соглядатая. Теперь еще одного врага пригрел на груди. Ты хочешь, чтобы я пошел и все рассказал о том, что это ты причастен к убийству нашего воеводы?
— Он жив!
— Он отравлен! И с таким ядом не живут! Я слышал про него!
— Андрей — не простой человек.
— У него простое тело.
— Что ты хочешь?
— Ты ведь с самого начала его невзлюбил. Когда еще не знал, кто он. Почему? Что он тебе сделал?
— А то ты его полюбил. Сам же как липку ободрал. Сказывают, что чуть не убил.
— Чуть — не считается. Жадность — грех. Но я ее обуздал. А ты — нет. Как не любил Андрея, так и не любишь. Зло на него таишь и творишь.
— Не я ли надысь остановил толпу от волнений?
— Это и в твоих интересах!
— Что ты от меня хочешь?!
— Я хочу, чтобы ты признался и назвал подельников.
— А то что? Напишешь Государю на меня донос?
— Нет. Я просто выйду сейчас из церкви и сообщу полковым, что убил Андрея твой подельник, которого ты укрываешь. И ты будешь объясняться уже с ними.
— Ты дурной? — с отчаянием в голосе спросил отец Афанасий. — Я последний человек в городе, который желал смерти воеводе. Или ты, дурья твоя голова, думаешь, будто кто-то еще в состоянии достать денег на строительство каменной церкви? Большой каменной церкви! Зачем мне его убивать? ЗАЧЕМ?!
— Не знаю, — покачал головой Агафон.
— Хочешь, я крест поцелую в том, что не причастен к нападению. И не ведаю кто и зачем это сделал. Хочешь?
Агафон покачал головой и отвернулся к алтарю. Перед воротами, ведущими к нему еще не убрали кровь воеводы.
— Я не знаю, что и думать, — тихо добавил купец. — Этот убийца ведь не один был. В церкви находились его подельники. И они — уважаемые люди. Еще и ты с этим…
— Мы все растеряны, — осторожно произнес священник. — Главное сейчас не делать резких поступков.
— Боишься?
— Боюсь, что мы упустим заговорщиков. Они ведь теперь начнут действовать открыто.
— Ликаны и масаны, кто это? — сменил тему купец. — Никогда о них не слышал.
— Если бы я знал. Но очевидно, что-то дурное, раз для них серебро губительно.
Агафон молча встал и не прощаясь вышел. Понурый. Афанасий же, бледный как мертвец, проводил его до дверей. И с огромной тревогой смотрел за тем, как тот проходит между помещиков. И молчит. То есть, не обвиняет священника во всех смертных грехах.
А одно слово могло возжечь пожар. Ибо настроения среди помещиков были такие, что они любого бы растерзали, если узнали о причастности этого любого к нападению на их любимого воеводу. Даже те, кому Андрей не сильно нравился, помалкивали…
[1] Птицы (класс aves) относятся к группе целурозавров, то есть, формально являются разновидностью динозавров.
Конец ознакомительного фрагмента.