Страница 22 из 70
Но это тоже завтра.
- Андрей лучше всех, - с должной уверенностью ответила Антонина и надела тапочки. И дошла до комнаты. И уже там, разувшись, поспешно скинула и их, и чулки.
Вздохнула.
Сунула гвоздики в старую вазу, к предыдущим, которые уже начали увядать. Вечером Антонина вынесет старый букет, заодно напомнив всем, что цветы ей дарят часто.
Не только цветы.
Задвинув засов, она вытащила крохотную коробочку, из которой на ладонь выпали серьги. Красивые. И вроде бы простенькие с виду колечки, украшенные зелеными камушками, но… красивые.
Она не удержалась и примерила.
Повернулась одним боком. И другим. И поморщилась, потому что за прошедшие несколько дней не стала краше. Она никогда-то не отличалась красотой, а теперь и возраст давал о себе знать – как-никак двадцать семь лет – и усталость. От нее ранние морщины стали заметней.
И мешки под глазами появились.
И нижняя губа обвисла, отчего выражение лица стало на редкость недружелюбным.
Антонина заставила себя улыбнуться отражению. Вот так намного лучше.
Серьги она сняла и убрала в коробку. Переоделась. Сняла с полки полотенце, от которого сладко пахло хорошим стиральным порошком.
Теперь помыться и чай.
И потом отдых.
И все остальное.
Сумку свою Антонина убрала в шкаф, а шкаф заперла на замок. Так оно надежнее, ибо порой соседи проявляли совершенно недопустимое любопытство. Она вновь улыбнулась отражению, хотя простое это действие вдруг потребовало совершенно чудовищных усилий.
Надо бросать…
…у нее достаточно средств, чтобы не просто жить, но неплохо.
…сказать, что уезжает.
Выходит замуж. Устроить небольшое застолье для соседей, ибо хорошая девочка Тоня просто-напросто не может не попрощаться со всеми. И…
…еще мама говорила, что не следует долго задерживаться на одном месте, а она здесь уже седьмой год. Плохо… но… когда еще получится устроиться с такою выгодой?
Потом.
Она подумает потом. На свежую голову.
Возле кухни крутилась Розочка. И Антонина с трудом подавила новую волну раздражения, которая возникала всякий раз, стоило заметить это существо. Она растянула губы в улыбке и сказала:
- Привет.
- Привет, - мрачно ответило дивское отродье, на всякий случай отодвигаясь. Розочка, словно ощущая неладное, старательно держалась в стороне от Антонины.
И конфет не брала.
Поганка.
- Ты сегодня не в саду? – Антонина подавила в себе желание отвесить затрещину. Сегодня Розочка выглядела еще более уродливо, нежели обычно.
- Нет, - Розочка убрала руки за спину и уставилась прямо, хмуро. Издевается?
Антонина, будь ее воля, быстро показала бы, где таким уродам место, но… это Антонина. А вот Тоне положено было любить детей и никак иначе.
Тоня ведь правильная девушка.
А правильные девушки в обязательном порядке при виде ребенка, даже чужого, испытывают острый приступ желания с этим самым ребенком пообщаться. И восторг, конечно.
Но сегодня на восторг сил не было.
- Говорят, у нас новый жилец появился? – Антонина ухватилась за спасительную мысль.
- Появился.
Точно издевается.
- И как он?
- Тебе не понравится, - узкие губы Розочки растянулись в улыбке. Блеснули клыки. И подумалось, что, возможно, не зря дивов подозревают… во всяком.
Проклятье.
Это усталость.
И та компания… и жалобы на нее, будто она, Антонина, способна в одиночку образумить разгулявшихся мужиков. Почему-то, когда она пыталась, прочие делали вид, что спят.
…в ванной пахло хозяйственным мылом, было жарко и душно. Стирали? Антонина потрогала влажную стену. Скривилась. И заставила себя залезть в это исцарапанное, тронутое ржавчиной, корыто. Надо потерпеть.
Еще немного.
Несколько посылок. Пара удачных дел. И она получит свою квартиру, пусть крохотную, но свою, такую, в которой не придется вздрагивать от отвращения при мысли, что в ванной кто-то уже мылся. И искать взглядом чужие волосы, имевшие обыкновение застревать в сливе.
Прятать тапочки.
Не только тапочки.
Новый жилец впечатления не произвел. Верно оттого, что Антонина была слишком уставшей, чтобы обращать внимание на посторонних мужчин. Вода и та не принесла должного облегчения.
И чай.
И… нечего заглядывать ей в кружку.
- Добрый день, - хорошая девочка Тоня приветливо улыбнулась.
Тоня, в отличие от Антонины, умела нравиться людям. И этот вот человек не стал исключением. Он ответил на улыбку улыбкой же и представился:
- Святослав.
- Антонина, но можно просто Тоня.
И потупилась скромно. И даже покраснела… Антонина мысленно сделала заметку, что пора отыгрывать новый образ. Тоня, безусловно, хороша, но возраст… пока она выглядит достаточно юной и свежей, чтобы и эта вот восторженная до идиотизма улыбочка, и платьица в мелкий цветочек воспринимались естественно, однако не стоит забывать о морщинах.
Или седине.
- А чем вы занимаетесь? Я только со смены… есть хочу, извините, очень рада… - Тоня была человеком легким и общительным.
Антонина же…
…дивское отродье не обмануло. Новый сосед Антонине категорически не нравился, при том она и сама не могла сказать толком, что именно в нем не так.
А ведь не так.
И чутье шепчет, что человек этот опасен до крайности. И держаться от него стоит подальше. И вовсе уехать? Уйти в рейс и не вернуться?
Возможно, конечно, но… у Антонины договоренности. С другой стороны, люди, с которыми эти договоренности заключены, проблем стараются избегать.
И поймут.
И даже помогут, но… во что обойдется их помощь? Да и он… сейчас сидит, смотрит, что-то там отвечает Тоне. И улыбается натужно, и видно, что беседа эта ему в тягость, однако же не уходит.
Вежливый?
Или…
…нет, сваливать рано. Или поздно? Главное, человек этот из тех, кто бросится по следу, просто потому, что иначе не может.
- И вот представляете, он свадьбу хочет в мае. А я ему говорю, кто же в мае женится? В мае жениться нельзя! – Тоня не отличалась особым умом, зато была говорлива, и качество это ее многих раздражало. Вот и Свят не стал исключением.
- Почему? – вежливо поинтересовался он, явно не зная, как завершить беседу.
- Всю жизнь маяться будешь! А я маяться не хочу. Я так и сказала. Или апрель, или июнь. Но на июнь отпуск вряд ли дадут, потому как сезон летний, дополнительные составы пускают…
И Антонина отступила.
Спряталась.
Растворилась в той, которой здесь и сейчас быть было безопасно.
До «Детского мира» Астра все-таки добралась.
И дверь толкнула решительно, и переступила высокий порог, за которым скрывались три узких крутых ступеньки, замерла, унимая дрожь, уговаривая себя, что ничего-то дурного она не делает, что имеет полное право находиться здесь.
И везде-то.
И…
…из головы не шли те слова, что трогать ее не велено. И кем не велено? И почему? И как долго это еще продлится, и что будет потом?
- Долго стоять будешь? – не слишком дружелюбно поинтересовалась девица премрачного вида. И вопрос подкрепила тычком в спину. – Двигай давай.
- Извините.
Астра спустилась по ступеням и, отойдя в сторону, вновь замерла, оглядываясь. Не то, чтобы ей не случалось прежде бывать в «Детском мире» или же он так уж сильно переменился за прошедшие пару месяцев. Просто… ей нужно было сосредоточиться.
Успокоиться.
И составить план.
То есть, план у нее имелся, однако его следовало пересмотреть и…
- Идем, - сказала Розочка и потянула за собой. – Нам на второй этаж. Обувь там.
Это Астра знала, однако позволила сдвинуть себя с места.
На втором этаже было уютней. Сквозь запылившиеся окна проникал свет, ложился на полки и прилавки, на крашеные в рыжий цвет полы. И в свете этом магазин казался куда больше, чем был на самом деле.
- Туда, - Розочка ловко пробиралась меж стоек с одеждой, на которых висели одинаково неказистые, какие-то чересчур уж огромные детские пальто из одинаковой же серой ткани. Ткань была толстою и некрасивой, но теплой. - Быстрее начнем, быстрее уйдем.