Страница 106 из 117
— Вам помочь, может? — Спросила осторожно Соня.
— Справлюсь, — Катя смахнула ладонью крошки с липкого табурета и наиграно поклонилась, — присаживайся. И давай на «ты», не чужие ж люди…
Девушка хихикнула, обнажив далеко не полный комплект зубного ряда. А Соня аккуратно опустилась на краешек табурета, — отказаться как-то невежливо, наверное, было бы.
— Мартини… не стоило тратиться. Водка бы вполне подошла. Выпьешь? — она взяла мутный стеклянный стакан с ободранными вишенками на нем, дунула туда и плеснула из бутылки.
— Спасибо, я за рулём, — соврала Соня.
— Ну, как хочешь, — хмыкнула Катерина. — Ну, за нашего дорогого друга, будь он проклят! — она выдохнула и опрокинула стакан в себя залпом, будто там и вправду была водка.
— Что глазами хлопаешь, потерпевшая? Рассказывай, чего пришла?
— А откуда вы… ты знаешь?
— Да не сложно догадаться. Я ещё пока не все мозги проторчала.
Катерина плеснула ещё в стакан и также быстро осушила его.
— Тут два варианта, — она закинула в рот толстый кусок колбасы и начала активно жевать уцелевшими зубами, — ты либо журналистка, либо пострадавшая. Но ОН тщательно оберегает свою личную жизнь от всяких папарацци, выходит, что ты… как я, — прожевала и громко захохотала, потом плеснула ещё порцию в стакан, — за тебя, сеструха!
Выпила и протянула руку к смятой пачке сигарет… черных Трежер! Наверное, у Сони лицо так сильно вытянулось, что Катерина снова захихикала.
— М-да, прикинь, не могу отказать себе в этой маленькой слабости… — сказала она и сладко затянулась. — А ты пришла посмотреть на меня или спросить чё-то хочешь?
— Да… То есть нет… то есть, — забормотала Соня, сомневаясь, действительно ли хочет это знать, но, всё-таки спросила: — а как вы познакомились?
— «Познакомились…» — Катя скривила рот, — он просто подошёл, посмотрел на меня и сказал, что хочет. Прям вот так! — Она шлепнула себя ребром ладони по лбу. — Я же девочка правильная была. Когда-то. Мама мне все детство внушала, что девочка должна быть порядочной, скромной, учиться на отлично. Потом поступить в институт, до свадьбы ни-ни, выйти замуж и сразу же запузячиться…
Она ещё затянулась и аккуратно затушила докуренную до середины сигарету.
— Это на потом. — пояснила Катя. — В общем, я та самая «дочь маминой подруги». Все городские олимпиады по математике выигрывала, в музыкальной школе на фортепиано училась. Мамина радость. — выплюнула она и горько усмехнулась. — А когда в мои девятнадцать мамы не стало, я пустилась во все тяжкие. Не, ну не так чтобы по беспределу, но позволяла себе иногда отношения с мужчинами… не забесплатно. Ты не гляди так, я раньше ого-го была. Настолько, что ни дня не работала. Постоянно кто-то меня содержал. Один, так вообще жениться хотел. Я его не любила, так — позволяла, но замуж за него выйти согласилась. А чё, зато зад прикрыт и пузо сыто. И вот однажды я, уже почти жена, встречаю ЕГО… Я, что характерно, от такого предложения взволновалась. Даже сама не поняла, что на меня нашло. Я, так-то, тогда уже опытная была, смелая, одним голым хером не возьмёшь. А тут смутилась и фыркнула, ножкою топнула. Как так, дескать, мужчина, что вы себе позволяете?! Он не отстал. Начал буквально преследовать. А мне это льстило, пиздец. Богатый, красивый, проходу не даёт. Ну, и, в общем, я сдалась. Быстрее, чем собиралась. Естественно, сразу же влюбилась, как кошка. На радостях женишка своего на хэ послала. А Моронский, мать его, через три недели подарил мне браслет с брюликами, пожелал удачи и долгих лет жизни.
Катя налила себе ещё.
— Точно не будешь? — чуть захмелев уточнила она у Сони, и продолжила: — Да. Я переживала, конечно, сильно. Потом, было, вернуться попробовала к своему жениху. А он на хрен меня послал. А потом началось все это… — она показала запястья с двумя продольными шрамами, — я поняла, что жить без Макса не могу. Все мужики вокруг бесили. От всех воротило. Я за ним бегала, как собачонка… унижалась, в ногах валялась.
Она уже плескала в стакан и пила мартини, как воду, без остановки. Голубые глаза помутнели, язык заплетался.
— Все очень плохо тогда было, — уронив голову, пробормотала Катя и шмыгнула носом, — многого я не помню, на таблетках постоянно была.
— А почему ты… — Соня замолчала, думая, как бы так помягче спросить, — а что мешало начать все сначала, уехать, попытаться забыть?
Катя снова посмотрела на Соню. Взгляд воспалённых, в розовых прожилках глаз изменился, стал жестким.
— Вот полежишь с мое в дурке, на «галочке» — узнаешь! — зло бросила она и беззубо улыбнулась. Жутко как-то. Эффект от визита превзошёл ожидания. — Ты вообще, чё приперлась?
Наверное, беседу больше нельзя было назвать непринужденной. Интервьюируемая начала раздражаться. Соня нервно поерзала на краешке табурета, соображая, стоит ли продолжать или уже лучше попрощаться и убраться поскорее.
— Он катал тебя на байке? — вдруг выпалила Соня, сама не поняла зачем.
— На чём? — Катя подняла на собеседницу осоловевшие глаза, пошатываясь на стуле. — Сказала б я тебе на чем он меня катал, да ты и так в курсе, не маленькая.
Соня опустила глаза, стиснула зубы. Зачем она пришла? Что хотела узнать? Дно прощупать? Далеко ли до него Соне?
— А где он живет, ты знаешь? Ты была у него дома? — не сдавалась Соня. Это был весьма важный для неё вопрос, хоть и глупый.
Катерина прищурилась. Взяла из консервной банки, служившей пепельницей, половинку чёрной сигареты, щелкнула зажигалкой и уставилась совсем уже пьяными глазами на Соню.
— Можно подумать, ты там была! — усмехнулась она, выпуская дым Соне в лицо.
Соня ничего не ответила. Просто посмотрела на Катю, искренне сочувствуя и опустила ресницы — не смогла долго выдержать взгляд, полный отчаянной ненависти.
— Всё, — она стукнула кулаком по грязной столешнице, — пресс-конференция закончена! Хавку принесла, бабки давай и проваливай.
Соня засуетилась, торопливо полезла в кошелёк за деньгами. Достала сто евро, положила перед Катей на стол. Как договаривались. Та уже хотела сцапать, но Соня быстро прихлопнула купюру своей ладонью.
— Последний вопрос!
Девушка недовольно скривилась, подняла на Соню мутный взгляд.
— Если бы была возможность, ты бы что-нибудь изменила?
Катерина отвернулась к замызганному окну, долго наблюдала, как большая чёрная муха устало, со смиренным безразличием тыкается в мутное стекло.
— Ни-че-го! — мучительно икнув, наконец, проговорила она. Потом вытянула вперёд руки, показывая тонкие синие запястья со шрамами: — Только вот это бы до конца довела!
Соня поднялась. Разговор можно было считать законченным. Миссия выполнена. У каждого свой путь. Соню через пару дней ждёт новая жизнь — она сделала свой выбор! Но Катин взгляд внезапно прояснился, она прищурилась и спросила, пряча деньги в тощем декольте.
— А от тебя ОН чем откупился?
— Ничем… — призналась Соня. Это было приятно осознавать. Ведь, по сути, она, действительно, ничего не взяла. А от всего, что было насильно всучено ей Максом, она избавилась. — Мы расстались по моей инициативе, — добавила она тихо.
— Врешь! — Катя вдруг резко поднялась с табурета, не удержав равновесия, покачнулась и схватилась за край клеенки, служившей скатертью. Все, что было на столе, с диким грохотом полетело на пол.
— ВРЕШЬ! — Отчаянно крикнула она.
Соня попятилась назад, опасаясь, как бы не наткнуться на какую-нибудь рухлядь в коридоре и не упасть.
— Врееееешь, — завыла девушка, складываясь пополам, как от сильной боли в животе. — От него нельзя уйти…
… живой!
Соня пулей вылетела из подъезда. Добежав до конца дома, остановилась, переводя дыхание. Воздух улиц промзоны после нехорошей квартиры показался кристально-свежим, словно в горах.
Сходила в «гости», называется. Еле ноги унесла! Зачем ходила? Что хотела? Только хуже стало. Соня хотела убедиться, что приняла единственно правильное решение, порвав с чудовищем. А оказалось, что чудовище вовсе не виновато. Каждый сам делает свой выбор!