Свет других миров

Он должен был быть быстрым. У Клауса было мало времени.

Сейчас холодная вода была ему как родная. Он ненавидел её так же сильно, как ненавидел отца, но был в ней… свой. Холод не вышибал из него остатки воздуха, вода не застилала глаза пеленой. Он поднырнул под щупальце, пытающееся его поймать, потом под другое, чтобы они запутались, и, оттолкнувшись от одного из колец, устремился прямо к Клаусу, на ходу вытаскивая нож, служивший ему верой и правдой многие годы.

Это, конечно, был не топор. Не арбалет и даже не гарпун. Но резал и кромсал он так же прекрасно, и в конце концов, щупальце отпустило Клауса. Пятый подхватил его подмышки и исчез в синем зареве, только чтобы появиться на берегу, рядом с чемоданом.

То и дело оглядываясь назад, Пятый перевернул Клауса на спину и, наклонившись к нему, прислушался.

— Стоило догадаться, что так будет, — зашипел он. Клаус не дышал. У него над головой пронеслось щупальце и, вскинув голову, Пятый заклекотал на языке глубоководных: — Успокойся, сейчас я приду и засуну тебе твои щупальца в рот по самые пончикряки, — а потом склонился над братом и начал его откачивать.

Он считал про себя, только изредка подавая голос и называя брата по имени, а досчитав до трёх десятков приоткрывал Клаусу рот и вдыхал воздух. Несколько раз его почти сносило мечущимися над ними щупальцами, и тогда Пятый накрывал брата собой, пряча голову в руках. А потом начинал всё сначала.

Тридцать нажатий.

Два вдоха.

Тридцать нажатий.

Два вдоха.

— Ну же, Клаус, не время в «Русалочку» играть.

И именно в это мгновение, будто он только этих слов и ждал, или случилось какое-то волшебство, Клаус пришёл в себя. Выгнулся и зашёлся в хриплом кашле, сплёвывая воду. Пятый выдохнул и отстранился, встретился с братом взглядом и, не дожидаясь, что тот скажет что-то внятное, вытащил из кобуры револьвер. Хлопнул его на чемодан.

— Присмотри за чемоданом, а кракена я беру на себя, — торопливо бросил он Клаусу и начал подниматься. Монстр, всё это время задевавший его лишь едва, в этот раз ударил его наотмашь и Пятый отлетел в сторону, врезавшись в деревянный сарайчик, сиротливо возвышающийся на краю пирса. Хлипкая дверца слетела с петель, и он рухнул прямиком в груду садового инвентаря — грабли, мётлы и лопаты. Щупальце снесло у сарая крышу, щедро осыпав Пятого щепками, потом другое упало рядом с ним. Прикрыв лицо одной рукой, другой он нащупал на полу ручку первого попавшегося инструмента и потянул его на себя. Ещё одно щупальце обвило его ногу и поволокло в воду.

Пятый успел сделать глубокий вдох и рассмотреть попавшийся инструмент — садовые ножницы. Не топор, конечно, но выбирать не приходится.

Снова погрузившись в воду с головой, Пятый первым делом вонзил лезвия ножниц в щупальце, а потом с силой сжал. И без того мутная вода окрасилась синим, кракен выпустил его из хватки, и Пятый тут же отплыл в сторону.

Он, конечно, мог находиться под водой больше, чем любой нормальный человек — спасибо утонувшему миру и подземным храмам глубоководных, но даже ему нужно было иногда всплывать на поверхность.

Пятый вынырнул, глубоко втягивая воздух, нашёл взглядом брата, и тут же погрузился в воду снова. Кракены были огромными. Впечатляющими. Если не знать, что на самом деле это обычные осьминоги переростки. Разумные и ловкие, и с такими же слабыми местами.

Главное, не дать ему снова тебя схватить. И знать, куда бить.

Ему пришлось лавировать между щупальцами — кракен был ранен, и теперь сражался с ним не столько, потому что должен был, сколько реагируя на боль и понимая опасность соперника. С кракенами так всегда: сначала они думают, что этот маленький, глупый человечек им ничего не сделает, а потом, раненые, сдаются.

Пятый отмахивался от щупалец, потом оттолкнулся от одного, впился кракену в голову ножницами и, чтобы удержаться и стал шаг за шагом продвигаться дальше, всё ближе к глазам. Чудище заметалось, пытаясь поймать его щупальцами, схватить и сокрушить, но Пятый был неумолим.

Оказавшись у его глаз и оставив за собой дорожку из парных кровоточащих синим ран, Пятый, размахнулся — насколько это возможно в воде — и вонзил лезвия ножниц кракену промеж глаз. Они вошли глубоко и когда Пятый дёрнул ручки друг к другу, поддались с трудом.

Кракен дёрнулся раз, потом ещё раз. Пятый выпустил ручки, оттолкнулся и поплыл вверх.

Он не видел, с каким ужасом на него смотрит умирающий Кракен, но прекрасно об этом знал.

Вынырнув, Пятый снова набрал полную грудь воздуха, а потом поплыл к берегу. Там его уже ждал Клаус — он даже вошёл в воду, чтобы помочь Пятому выбраться.

Как раз вовремя, потому что Пятый начал осознавать, что прямо сейчас чувствует его тело, и приятного было мало. Он немного прихрамывал, и как только Клаус поднырнул под его руку, Пятый послушно на него опёрся.

— Спасибо, — сказал Клаус. Пятый кивнул, ловя ртом воздух.

Уже на суше, рухнув на песок, он убрал мокрую чёлку с лица и посмотрел на брата.

— Бена здесь нет. Он просто оставил здесь эту тварь, — казалось, он даже не дрожал. Его тело так привыкло к холоду и холодной воде, что даже четыре года спустя он мог находиться в ней часами.

Что уж говорить о сражениях.

Но ушибленная спина ныла, как ныли и растянутые мышцы ноги, за которую его втянули в воду.

— Это ловушка. Он нас от чего-то отвлёк, — он потёр колено, потянулся за револьвером на чемодане и убрал его в кобуру. А потом снова начал подниматься. — Даже не потрудился посадить нормального монстра, а не кракена, которого и убивать-то стыдно…

Клаус тут же протянул ему руку, чтобы помочь встать.

— Я н-не п… — он втянул воздух сквозь зубы. — Не понимаю. Какая опасность во мне?

Клаус кутался в его пиджак и стучал зубами от холода. Потом замер, прижал ладони к щекам.

— Меня не спрашивай, — Пятый пожал плечами, но тут же осёкся. Нахмурился, глядя на Клауса, потом выругался щелчками и запустил руки в волосы. — В том Апокалипсисе, который видел я, он убил вас пятерых и вы были единственными, кого я вообще нашёл. Я думал, это было символическое убийство. Последние герои людей, всё такое. Но… — он отвёл от Клауса взгляд и поморщился. — Ни в одном из миров ничего не даётся просто так. Ты всегда должен чем-то пожертвовать, и только тогда твоё желание исполнится, — он скривился, выдохнул и дрожащим голосом сказал: — Я думал, он пожертвовал своей жизнью, чтобы открыть портал. Но он пожертвовал вами.

Клаус застыл, но по оцепеневшему выражению его лица, Пятый видел, что брат понимает его.

Верит ему.

Снова заговорил Клаус с трудом.

— Так вот зачем он пришёл в Академию. Мы — ключ к Апокалипсису.

Он потянул носом и закрыл глаза, обращаясь к своей силе. Пятый только и мог, что смотреть на него — даже не успел подхватить брата, когда тот рухнул на колени. Клауса трясло, он хватался за песок и тонул в нём пальцами.

Пятый опустился на колени рядом и обхватил Клауса за лицо.

— Клаус. Успокойся. Мне нужно, чтобы ты его нашёл, но чтобы его найти ты должен успокоиться. Дыши глубоко. Смотри на меня. Мы его остановим, но нам нужно его найти. Как в прошлый раз не будет. Потому что в этот раз с тобой я.

Клаус рвано кивнул, качнулся и закрыл глаза. Накрыл руками руки Пятого, потом тряхнул головой и сделал глубокий вдох. А потом застыл и будто бы перестал дышать.

— Он дома, — выдохнул Клаус сжимая пальцы Пятого. По его щекам бежали слёзы, и Пятый вытер влажные дорожками большими пальцами. — Он… в Академии.

Не закричать в гневе и не начать яростно махать кулаками Пятому помогла только близость Клауса. Рядом с ним стоило держать себя в руках.

— Твою мать, — Пятый отвернулся и скривился, опустив голову. — Твою мать.

Потом, всё же, потянул руки на себя.

— Клаус, мне нужно идти. Каждая секунда на счету, — потом запнулся и сощурился. — Ты пойдёшь со мной?

Клаус кивнул.

— Если мы — ключ, значит не только можем открыть портал, но и запереть его.