Страница 23 из 28
- Не волнуйтесь, Игнатий Юльевич. Мы обложим его со всех сторон и обезвредим в несколько минут, - заверил повеселевший баритон. - Я сейчас же подниму всех своих людей и подключу полицию.
Игнат сделал несколько упражнений на дыхание и попытался убедить себя, что все будет хорошо. И, наверное, ему бы это удалось - если бы не телефонный звонок.
- Вас беспокоит Воробьев, господин Герц. Предлагаю не тратить время на манёвры, это ничего не даст. Я знаю, что вы раскрыли мою маленькую комбинацию. Ваша помощница рядом со мной. Если хотите, могу привести ее в себя, чтобы она сказала несколько слов, но это будет не слишком гуманно. Последствия наркоза не очень-то приятны. Мы в сидим в подсобном вагончике на брошенной стройке. Под вагончиком - заряды со строительной взрывчаткой, дистанционный взрыватель у меня под рукой. Приглашаю вас сюда для приватного разговора. Если задержитесь дольше, чем на два часа, никого уже не застанете.
- Где находится стройка? - Игнат с трудом, но подчинил себе голос.
- Проедете двадцать километров от МКАД по Щелковскому шоссе, свернете направо...
- Я не успею за два часа. В Москве пробки.
- Это меня не волнует. Поезжайте на метро, на Щелковской возьмете такси. Из Москвы сейчас не должно быть плотного движения. А не успеете - значит, не судьба. Предупреждаю: из вагончика прекрасный обзор, вокруг пустырь. Если увижу или услышу что-нибудь подозрительное, если приедете не один, взрываю немедленно. Запишите, как проехать, телефон я сейчас отключу. Чтобы не отвлекали.
Воробьев коротко выдал указания, не дожидаясь подтверждения, что Игнат его понял, объявил: "Все, отсчет пошел", и отключился.
***
На этот раз память вернулась к Нике сразу, едва она вынырнула из мутных глубин бессознательного. Нет, даже раньше - еще на подступах. Голубовато-зеленый опель, полутьма салона, странное лицо над рулем, повернувшееся к ней... Вслед за воспоминанием нахлынула головная боль. И тошнота - такая сильная, что даже приступ рвоты показался желанным. До тех пор, пока Ника не осознала, что лежит на спине, рот ее забит какой-то пластиковой дрянью типа синтетической мочалки и еще обвязан для верности тряпкой. Да она же сейчас захлебнется в собственной блевотине!
Замычав, она открыла глаза, дернулась и попыталась сесть. К ее удивлению, это получилось довольно легко. Похититель не стал привязывать ее к койке, ограничившись тем, что обмотал скотчем соединенные запястья. И ноги - от лодыжек до колен. Оторвавшись от экрана ноутбука, он сначала повернулся к пленнице, потом отодвинул от грубо сколоченного стола убогий стул с поржавевшим каркасом, встал и шагнул к койке.
- Да, знаю, вам сейчас очень нехорошо. Это скоро пройдет. - Он зачем-то взглянул на часы. - Если не станете кричать, я сниму повязку с лица. Не станете?
Она осторожно - чтобы не спровоцировать приступ рвоты - повела головой из стороны в сторону.
- Ну и славно! - Он подступил поближе, склонился над ней и принялся возиться с узлом на затылке. - Не то чтобы ваши крики чему-то могли помешать, просто я не люблю громких звуков. Кляп вытолкнете самостоятельно или помочь?
Ника наклонила голову, открыла пошире рот и уперлась языком в синтетический ком. Тот довольно легко выскочил, оказавшись сеточкой для мытья посуды.
- Она неиспользованная, - заверил миляга-Воробьев, увидев, что пленницу скрутил рвотный спазм.
Ника содрогнулась еще раз и исторгла из желудка струю желчи, которая выплеснулась на пол лужицей в непосредственной близости от ботинка похитителя. Воробьев торопливо отступил к столу.
Спазмы наконец прекратились. Ника неловко заерзала по тюфяку, подтянула колени к груди, уперлась пятками в раму койки, оттолкнулась и обессилено привалилась спиной к дощатой стенке.
- Полегче? - сочувственно спросил Воробьев.
"Сама доброта!", - подумала Ника, но промолчала. Сил, чтобы язвить, поддерживать разговор, а тем более - дурацкую игру этого оборотня, у нее не было. Но Воробьева ее молчание не остановило.
- Не хотите о чем-нибудь у меня спросить? Нам с вами ждать еще больше часа, и я охотно скоротал бы время, удовлетворяя ваше законное любопытство. Что, неужели совсем нет вопросов? Шеф успел-таки вам позвонить? Нет, не может быть! Вы бы тогда не купились на мою простенькую уловку. Наверное, дурман в мозгах еще не настолько развеялся, чтобы к вам вернулась профессиональная любознательность. Жаль. Придется уносить свои страшные тайны в могилу. Хотя, может быть, мне удастся вернуть вам некоторый интерес к жизни, если я сообщу, что в могилу мы отправимся вместе? Вы, я и ваш чрезмерно прозорливый шеф.
Средство и впрямь оказалось эффективным. Ника моментально забыла о своем плачевном состоянии и дернулась в направлении убийцы.
- Не глупите, девочка, - снисходительно сказал Воробьев. - У меня еще целая катушка скотча. Не хотите же вы, чтобы я спеленал вас, как мумию, и примотал к этому неаппетитному матрасу? Лучше попробуйте одолеть меня в интеллектуальном поединке. Поразите меня своей проницательностью. Объясните, с какой целью я вас похитил.
Ника снова привалилась к стенке.
- Тоже мне - загадка. Вы сами все объяснили. Надеетесь прихватить на тот свет меня и Ганю.
- Ганя! Какая прелесть! - восхитился Воробьев. - Ну хорошо, вот вам загадка посложнее: зачем мне понадобилось на тот свет?
- Вы оказались никуда не годным исполнителем. Провалили задание Подольской, испортили ее замысел и хотите уйти легко, чтобы она не освежевала вас живьем.
По благодушной физиономии убийцы пробежала легкая тень. Но рассмеялся Воробьев вполне беззлобно.
- А вас и "Ганю" решил прихватить из сострадания? Чтобы Оксана, упустив меня, не взялась за вас? Нет, девочка, не угадали. В этой драме Подольская играет не самую главную роль. Конечно, именно ее желание стереть соперницу в порошок и примерно наказать изменника-мужа запустило процесс. Она же оплатила все расходы. Но замысел принадлежит мне. И покидаю этот мир я (и вы тоже), чтобы он не провалился.