Страница 5 из 7
На практике одним из самых непростых случаев оказывается усыновление иностранного ребенка. Общение может затрудняться из-за чисто языковых различий и полученного ребенком опыта жестокого обращения. Возможно, в прошлом дети из других стран не имели возможности развить свою привязанность, а физические и психические трудности не дают им выстроить эмоциональные связи в настоящем. Приемным родителям, пытающимся решить все эти задачи, четкое понимание привязанности и ее роли в жизни ребенка может оказать большую помощь.
У таких детей – независимо от того, воспитываются они родными или приемными родителями, – могут быть большие трудности с выстраиванием эмоциональных связей, с физическим и психическим развитием. Как мы убедимся далее, дети укрепляют эмоциональные связи с родителями, сообщая им о своей заинтересованности в них. Они делают это с помощью звуков, зрительного контакта, физической близости и путем выражения своего удовольствия или неудовольствия. Дети с теми или иными ограничениями иногда не имеют возможности выразить свои чувства так, чтобы родители смогли их понять. Например, если у ребенка проблемы со зрением, то он не сможет устанавливать зрительный контакт, как это делал бы ребенок с нормальным зрением. Родители при этом могут думать, что у него не выработалась с ними эмоциональная связь. Родителям таких детей очень важно знать об особенностях и разных формах привязанности.
Помимо этого, дети с теми или иными ограничениями или серьезными заболеваниями могут проводить много времени в больницах или в восстановительных учреждениях. Знания в области теории привязанности помогут понять их потребности в эти трудные периоды, а также дадут медицинскому персоналу необходимую стратегию их поддержки.
В результате пережитого домашнего насилия эмоциональные связи детей могут быть искажены. Матери, находящиеся в постоянном страхе, могут быть не состоянии установить нормальную эмоциональную связь с ребенком. Понимание механизмов привязанности поможет родителям (родным или приемным) и воспитателям понять, как правильно позаботиться о травмированных насилием детях. Это справедливо и для тех, кто работает с детьми, оставшимися без семьи из-за войн и террористических нападений.
В современном мире разводов и повторных браков случается все больше, а значит, детям все чаще приходится переживать разлуку и необходимость выстраивать новые эмоциональные связи. Применение знаний по теории привязанности может сгладить трудные ситуации. Родителям важно осознавать степень эмоционального влияния такого опыта на детей и учитывать эти переживания при выстраивании плана на дальнейшую жизнь. Эти знания необходимы прокурорам и судьям для понимания важности принимаемых ими решений для эмоциональной жизни детей.
Конечно, многие читатели уверены в том, что вопросы привязанности и правильного ухода актуальны только на ранних этапах развития ребенка, что в школьном возрасте дети уже не так уязвимы и ранимы. Однако разлука и утрата могут повлиять на учебу, удовольствие от игры и завязывание дружеских отношений, поэтому школьный персонал может применять знания, почерпнутые из теории привязанности, чтобы ослабить влияние развода родителей или других радикальных перемен и тяжелых ситуаций на ребенка. В первую очередь это касается школьников, воспитывающихся в патронатных семьях.
При лечении как детей, так и взрослых используются те виды психотерапии, в которых делается сильный акцент на процессах привязанности. Возможно, что некоторые эмоциональные проблемы являются прямым следствием трудностей привязанности, возникших в раннем возрасте. Очевидно, что при диагностировании и лечении эмоциональных расстройств должны учитываться основные постулаты теории привязанности, иначе лечение может пойти во вред.
Понять привязанность: как пользоваться этой книгой
В понимании привязанности и эмоционального развития остается еще немало белых пятен, но те знания, что уже накоплены в науке, будут представлены в этой книге. В главе 1 мы собрали основные идеи о привязанности, а также определили несколько важных терминов в рамках обсуждения эмоционального развития. В главе 2 будет дан небольшой исторический обзор с выделением основных этапов формирования современной концепции привязанности. В главе 3 мы рассмотрим один из важнейших шагов в исследовании внутренних рабочих моделей социальных отношений – разработку и применение методов измерения поведения, эмоций и мыслей, связанных с привязанностью. В главе 4 речь пойдет о естественной истории привязанности и тех ее изменениях, которые характерны для разных этапов жизни. В главе 5 мы обсудим последствия пережитого опыта привязанности, доказывая, что разные типы личности формируются в результате переживания разных форм привязанности. В главе 6 будет выдвинуто предположение о том, что отрицательный опыт привязанности может быть причиной психического расстройства. Будет рассмотрена возможность психотерапевтического подхода и использования теории привязанности в психотерапии в целом. В главе 7 мы приведем примеры того, как понятие привязанности неправильно понималось в массовых обсуждениях и во время судебных заседаний. Наконец, в главе 8 мы коснемся тех изменений в социальной жизни, которые могут влиять на переживание привязанности, а также новых направлений в исследованиях, которые позволят по-новому взглянуть на идею привязанности.
Есть ряд вопросов, напрямую связанных с исследованием привязанности, которые мы просто не сможем обсудить в рамках этой книги. Правильно выбранные методы и структура исследования, статистический анализ – все это, безусловно, способствует пониманию процессов развития, но здесь мы коснемся этих вопросов только пунктирно. Те читатели, которые хотят узнать об этом больше, могут ознакомиться со специальной литературой по теме, например, с работой Кита Становича «Как ясно мыслить в психологии».
Еще один вопрос, которого мы не сможем коснуться в нашей книге, – так называемый «инфантильный детерминизм». Этим широко обсуждаемым сегодня понятием обозначают принципиальную детерминированность всего процесса развития личности и жизни человека пережитым в младенчестве опытом. Не вдаваясь в подробности этих споров, мы просто будем исходить из утверждения, что каждый индивид формируется под влиянием как ранних, так и более поздних переживаний.
В последующих главах – к возможному удивлению многих – совсем немного будет сказано и о развитии мозга. Стало модно связывать все этапы развития ребенка с теми или иными изменениями в структуре и функционировании мозга. При обсуждении как когнитивного, так и эмоционального развития всегда учитывается развитие мозга, а результаты разного рода воздействий окружающей среды на мозг используют в качестве аргумента при обсуждении теоретических вопросов воспитания детей. Мы в нашей книге отказываемся идти по этой исхоженной дороге. Несмотря на то, что в обыденном сознании мозг напрямую связан с развитием личности, в действительности ученые пока не обладают фактами, доказывающими наличие четкой корреляции. Пока нет никаких эмпирических, а значит, и моральных оснований говорить о подобной прямой связи. Большинство имеющихся данных было получено при исследовании животных, и пока неизвестно, можно ли экстраполировать их на развитие человека.
Обсуждая эти вопросы, специалист в области детского развития и социальной политики в сфере образования Джек Шонкофф пишет:
Рассуждения, выходящие за пределы сферы исследований или искажающие имеющиеся данные, наносят большой ущерб авторитету науки и вере в нее на поприще государственного образования и социальной политики. Наиболее очевидный пример – утверждение о том, что у пережившего или видевшего насилие ребенка в мозгу происходят необратимые изменения, в результате которых он всю свою последующую жизнь страдает от эмоциональных нарушений и проявляет неистребимую жестокость и агрессию… Однако эти заявления абсолютно ничем не подтверждаются…[5]
5
Shonkoff J. P. Science, Policy and Practice: Three Cultures in Search of a Shared Mission // Child Development. 2000. V. 71. P. 181–187.