Страница 4 из 22
— К сожалению, наш род не имеет отношения к исследовательской деятельности. Серые зоны контролируют Голицыны. Никого другого они туда просто не пускают. Даже выкупили у гессенского герцога земли, чтобы ограничить доступ всем остальным. Теперь там — только пара наших исследовательских институтов, и те, сам знаешь, кто курирует. Такие дела.
— Они полностью захватили Франкфурт?
— Конечно, нет. Франкуфуртская зона слишком большая. Но с запада туда доступа нет никому.
— И зачем это всё? — я пристально посмотрел на Марию. — Только не говори, что ты ничего не знаешь. Ты знаешь больше меня, и обещала ответить на мои вопросы.
— Откуда у простого следователя такая информация? — на губах Марии появилась загадочная улыбка.
— Без понятия, но я хочу знать. Хватит мозги мне пудрить. И расскажешь, наконец, что это за два типа, с которыми мы встречались у Дуплова? Вы меня привлекли к своим делам, требуете играть в ваши игры, но при этом постоянно скрытничаете и что-то не договариваете. Задолбало, если честно.
Мария тихо рассмеялась.
— Те «два типа» — это глава службы безопасности Владимиро-Суздальского княжества и Пётр Борисович — начальник следственного отдела ГСБ.
— Толстый, значит, возглавляет вашу службу безопасности?
— Да. А лысый — это мой непосредственный начальник и сын главы княжеской думы.
Я аж присвистнул:
— Большие люди. Вот кто, значит, всем заправляет в Союзе. Спецслужбы.
— Они представляют интересы своих родов, не более. Главы семейств должны оставаться чистыми и сами не участвуют в делах, которые могут иметь риски.
— А что про серые зоны скажешь? Почему Голицыны так настойчиво туда лезут? Что они там нашли?
— Ты же понимаешь, я не могу рассказать всё. Но… кое-что про аннигилированные поля и существ мне известно. Возможно, тебе действительно стоит знать. Поехали.
— Куда опять?
— Ты уже был там. На моей машине поедем. Свою не надо светить лишний раз.
Было уже почти девять часов, вечерние пробки рассосались совсем недавно, и дороги ещё не освободились. Машины плотными рядами текли по ночным проспектам и улочкам. Выехав со стоянки, Мария вклинилась на своём «Пейкане» в поток, и мы двинулись в обратном направлении к Псковской улице.
Я сидел рядом с Марией и задумчиво глядел на огни реклам, украшавшие фасады высоток. Иногда посматривал на свою спутницу. Не мог отделаться от мысли, что Мария довольно привлекательна даже в этом строгом наряде и что было бы интересно взглянуть на неё в какой-нибудь более женственной одежде, а лучше вообще без всего.
— Ты ведь там никогда не была? — спросил я. — В серой зоне, я имею ввиду.
— Только на фотографиях видела, — ответила Мария. — Слышала, туда энергетикам лучше не соваться.
— Это точно. Существа нападают только на энергетиков. Да и вообще, там довольно жутко. Фотографии это не передадут. Серые пески сильно давят на психику.
— Знаю, что излучение этих серых песков сильно влияет на мозг. Некоторые из тех, кто там работал, сошли с ума. Раньше учёные сидели в зонах дольше, чем сейчас.
До нужного дома добрались быстро. Машина съехала на подземную стоянку. Место это вспомнилось сразу: именно сюда меня привозили в ночь, когда были арестованы Николай и дядя Гена.
Не успел я выйти, как мне позвонили. Глянул номер — Вероника.
— Подожди тут, — сказал я Марии, вылезая из машины. — Подруга звонит.
— Угу, только быстрее.
— Привет, Ника, как дела? — ответил я, отходя подальше, чтобы Мария не слышала разговор.
— Опять не звонишь, значит? — набросилась на меня с упрёком Вероника. — Ты дождёшься, что я обижусь… Уже обиделась.
— На прошлой неделе же созванивались.
— А ты даже не скучал все эти дни?
— Ну прости. Куча дел. Ты как будто не в княжеской семье росла. Должна понимать, сколько забот у обычного среднестатистического князя. С наследством разбирался. Пока то, да сё…
— Ну да, конечно. Со свой простолюдинкой-то каждый день видишься.
— Мы с тобой уже обсуждали этот вопрос, — произнёс я раздражённо: мне не нравилось, когда Вероника касалась в разговоре Иры.
— Да ладно, ладно. Плевать, если честно. Но будешь меня игнорировать — обижусь, так и знай.
— И не собирался тебя игнорировать. Вот напридумала-то себе. Между прочим, на этой неделе с отцом твоим встретимся. Вот тогда и увидимся.
— А когда вы договорились встретиться?
— В среду. На ужин приду. Ты же будешь?
— Так-то у меня полный пансион, забыл? Я теперь в академии учусь вообще-то.
— Не отпустят, думаешь?
— Ага, пусть только попробуют.
— Значит, увидимся.
— Жду с нетерпением.
Мы попрощались.
Иногда меня умиляло поведение Вероники, а иногда раздражало. Но её искренняя непосредственность и привязанность ко мне не могли не трогать.
Мария ждала, прислонившись к машине и скрестив руки на груди. Я направился к ней, но тут на смарте снова замигала лампочка. Решив, что Вероника забыла что-то сказать и поэтому опять звонит, я, не глядя, ткнул кнопку на гарнитуре:
— Да, слушаю.
— Здравствуйте, Артём Эдуардович, — мужской скрипучий фальцет в наушнике заставил меня остановиться. — Позвольте представиться, Пётр Святославович Голицын, глава московской службы безопасности. Разговорчик есть. Много времени не займу. Уделите пять минут?
— Внимательно слушаю вас, — я нервно сглотнул, понимая, что над головой моей сгущаются тучи. Звонил лично глава московской СБ, и это было не к добру.