Страница 23 из 28
Огромная естественная преграда, примыкающая к северной горной цепи, очень схожая по форме с Кирхет над Мейрингеном, замыкает долину, на нее приходится взбираться по тропе. С бровки Урусбиево видится впервые.
Путешественника отделяет от этого аула длинная ровная местность. Дорога, доступная лишь узким коляскам, проходит через Баксан у подножия вала и тянется по непрерывному ряду лугов на правом берегу, затем вновь пересекает реку только перед въездом в селение Урусбиевых. С виду их дома полностью отличаются от сванских башен и менее красочны. Построенные на пологих склонах с плоскими крышами, они едва различимы на расстоянии. При приближении вы ничего привлекательного в них не найдете. Мощный поток, вытекающий из ущелья с северной холмистой стороны, разделяет селение на две части. На юге в Главном хребте открывается другая долина. Снежные вершины видны в ее верховье.
Вид долины Баксана замыкает ледовый массив Донгузоруна. Отсюда гора весьма схожа в своих очертаниях с Церматт Брайторн. Коричневые бесплодные склоны сразу же окружают селение: лишь дальняя перспектива избавляет Урусбиево от несомненных претензий, которые предъявили бы посетители, если бы не скрывающие все окрест облака.
Большое строение, сразу же за мостом, было жилищем таубиев[27] рода Урусбиевых, по фамилии которых называли это место. Толпа людей собралась у двери. На них были высокие папахи и длинные бурки. Одежда наших носильщиков казалась убогой в сравнении с их кинжалами с серебряной инкрустацией и красивыми газырями.
Естественно, что мы были обеспокоены тем, как раскроются характеры этих людей, отчего зависело, сможем ли мы сразу же взять приступом Эльбрус или же придется спуститься в Пятигорск, а гора станет целью другой экспедиции.
К счастью, наши надежды, возлагаемые на благие обещания, данные казакам в Пари жителями Баксана и Карачая, не были обречены на разочарование. Несколько селян вышли из толпы и сразу же повели нас в чистую на вид хижину, которая оказалась кунакской. Она состояла из двух комнат: в углу внутренней комнаты находился диван. Стены и крыша сооружены из массивных стволов хвойных деревьев, окрашенных в алый цвет, и вместе с безупречно чистым полом придавали уютный вид нашему приюту. Хозяева вскоре нанесли нам дружественный визит. Тем временем мы спешно устроились со спутниками из Пари, которые, казалось, ко всему относились с безразличием и хотели отправиться домой, как только представится возможность.
Как казначей вооруженных сил, я отсчитал необходимое количество денег, разделил их на равные части для каждого носильщика и при помощи Павла начал раздавать их. Когда в дальнем углу началась суета, вошли таубии. Ситуация оказалась неловкой, и Павел позволил одному из носильщиков сохранить две доли; разумеется, как только подошла очередь последнего, для него ничего не осталось. Я точно знал, что передал верную сумму денег, но все носильщики запротестовали, утверждая, что каждый получил только свою часть. Ситуация разрешилась неожиданно: один из жителей аула вышел вперед и, к нашему великому удивлению и удовольствию, указал на шумного головореза, получившего двойную оплату. Это был тот, что доставил нам много хлопот на дороге. Деньги тут же у него отобрали. Он делал вид, что сомневается: в его положении нельзя было отважиться на сопротивление. Тем не менее, он потешил себя демонстрацией негодования и сделал вид, что готов к обыску. Однако, понимая, что стал причиной общего смеха даже для его спутников, он быстро ретировался, и больше мы о нем не слышали. Мошенник получил по заслугам. Мы вознаградили заслуженно тех двоих, которые в верховьях долины при споре о дополнительном рубле держались отчужденно, и вся толпа после долгих рукопожатий удалилась.
Все наше внимание теперь было обращено к местным таубиям, перед которыми мы извинились за ту неприятную ситуацию, в которой они нас застали. Нашими хозяевами были три брата: высокие, хорошо выглядевшие, с открытыми и добрыми лицами и в полном кавказском наряде. Младший брат Хамзат некоторое время был на русской службе и говорил по-русски бегло. Беседа началась с выяснения нашей национальности. Мингрелы при упоминании англичан выказывали полное безразличие, а тут лицо Хамзата осветилось, и он воскликнул: «Англикане, карашо! Вильямс Паша, Карс, карашо!». Похоже было на то, что мы вновь возвращаемся в мир из какой-то местности, где все впали в сон лет на 500, и едва ли найдешь человека, знакомого с событиями Крымской войны.
Мы рассказали о нашем восхождении на Казбек и о нашем путешествии по стране (у обоих это вызвало большое удивление), а затем объяснили наше желание сделать такую попытку на Эльбрус. Таубии, допуская, что Казбек – гора более крутая, выразили явные сомнения по поводу восхождения на вершину Эльбруса, выдвигая веский довод, что еще никто этого не делал. Они обещали послать за селянами, которые сопровождали прошлую экспедицию русских путешественников, занимавшихся изучением этой горы. Они сказали, что доведут нас, по крайней мере, до мест, где уже прежде бывали.
Таубии не знали об Арарате. Они лишь знали легенду, по которой кавказская гора связана с Арменией. Согласно местному преданию, ковчег зацепился за вершину Эльбруса прежде, чем остановился на Арарате. Верная оценка схожести высот этих двух гор действительно могла быть использована как довод в правдивости этой истории. Если ко всему этому подойти с общим признанием, мы готовы с радостью отказаться от риска иметь честь первыми взойти на Эльбрус в пользу команды ковчега, или, как весело произнес Франсуа, «La famille de Noah»[28].
Нашим хозяевам название Эльбрус было знакомо, но его нужно было переводить, потому что местные жители знали только Минги Тау[29]. Итак, наше знакомство счастливо осуществилось, а наша дружба укрепилась вовремя внесенным подносом с чаем и хыбыртом[30], которые были размещены на низкой табуретке с тремя ножками, служившей столом.
Таубии просили нас обращаться к ним со всем, что нам необходимо, и предложили помощь как с провиантом, так и с обустройством. Не желая обременять их своими хлопотами, с одной стороны, и предпочитая стряпню Павла ломтям вареной баранины, что является основным блюдом кавказской кухни, мы только попросили, чтобы они помогли нашему слуге приобрести все необходимое для провианта. В этом случае мы могли бы оплатить большой запас провизии, хотя бы дня на четыре, отведенных на Эльбрус. Павел получил едва ли не все, включая картофель и сахар из запасов хозяев.
Для всех в этом селении мы оставались чужаками. После Казбека мы ничего не пили, кроме чая и воды. Исключением было какое-то мутное вино в Глола, поэтому мы радостно приветствовали селянина, который принес нам очень хорошее местное пиво. Вероятно, это и есть та жидкость, которую упоминает старина Клапрот, говоря о том, что пиво, сделанное карачаевцами и жителями Баксана, почти схоже с лондонским портером. В таком случае, или лондонские пивовары изменились к худшему, или местные производители полностью выродились.
Ночью мы были ублажены непривычной роскошью подушек и простыней и впервые после Казбека могли заснуть без одежды. Любопытный факт, который мы были не в состоянии понять: в магометанских районах подушки всегда были в достатке, и они, кажется, совершенно неизвестны в христианской части страны. Причина неясна, но факт остается фактом: либо в христианских деревнях и на почтовых станциях путешественник должен таскать за собой собственный спальный мешок, или довольствоваться возлежанием на досках.
Июль, 28-е. Этот день мы отвели на еду и безделье, в котором мы полностью преуспели. Между плотной едой выставляли чай и хыбырт. Свободное время было в нашем распоряжении и проводилось на солнышке у двери хижины или в беседе с приезжим сванским князем из рода Дадешкелиани, состоящим в браке с их сестрой. Вероятно, он был одним из правителей местности Бечо. Это – боковая ветвь долины Ингури у подножия горы Ушба. Господин Радде упоминает их связи и частые браки с племенами на северной стороне Станового хребта. Во внешности и в манерах сван был настоящим аристократом. Казалось, что его присутствие стесняло остальных. Он был высокого роста, с правильными чертами лица, но оно, однако, не выдавало большого ума. Ему была присуща горделивость щеголя, которая делает честь человеку, привыкшему к цивилизованной жизни.
27
Таубий: тау – гора, бий – владетель, т. е. князь (балк.).
В 1852 году по Высочайшему повелению была послана на казенный счет депутация из таубиев в Петербург к государю императору Николаю Павловичу. Депутация эта, между прочим, просила государя о присвоении им старинного их звания – таубиев, что значит в переводе – князь гор, и относительно прав таубиев на земли. Депутаты были произведены в офицеры с назначением им пенсии от государства. Последствием просьбы депутации, между прочим, был Высочайший указ о присвоении высшему сословию балкарских горских обществ звания «таубий» (Абаев М. К. Балкария: Исторический очерк).
28
Семейство Ноя (фр.).
29
Гора вечности (балк.).
30
Жареный мучной хворост, посыпанный сахарной пудрой.