Страница 7 из 62
К полудню одолели миль сорок. Но вокруг все еще тянулись знакомые места. Ночью подъехали к ранчо Марка Фьюри, спешились у ограды. Джон-Грейди достал из седельной сумки стамеску, отогнул скобы на столбах, опустил проволоку и встал на нее обеими ногами. Ролинс провел коней, а Джон-Грейди приладил проволоку на место, убрал стамеску и сел в седло.
Как они хотят, чтобы люди тут верхом ездили? – хмыкнул Ролинс.
Вот этого они как раз и не хотят, отозвался Джон-Грейди.
На рассвете наскоро перекусили сэндвичами, которые Джон-Грейди захватил из дому. Днем напоили лошадей из большого каменного корыта, потом поехали по высохшему руслу речушки, испещренному коровьими следами, к зеленевшим вдали тополям. Под деревьями лежали коровы, которые при их приближении поднимались, смотрели на них, а потом снова теряли интерес.
Вскоре Джон-Грейди и Ролинс устроили привал. Улеглись в сухой траве под деревьями, подложив под головы куртки и прикрыв лица шляпами. Редбо и Малыш мирно пощипывали травку у высохшей реки.
Ты захватил что-нибудь огнестрельное?
Джон-Грейди кивнул.
Что именно?
Дедов старый кольт. «Писмейкер». Ну, который без самовзвода. У него курок каждый раз надо большим пальцем оттягивать.
Из него можно во что-нибудь попасть?
Это вряд ли.
Ролинс усмехнулся.
Выходит, удрали?
Выходит, так.
Думаешь, за нами устроят погоню?
Зачем?
Не знаю. Просто все получилось как-то больно уж просто.
Они лежали и слушали шум ветра и хрумканье лошадей.
Знаешь, что я тебе скажу, начал Ролинс.
Ну?
Плевал я на них.
Джон-Грейди сел, вынул из кармана кисет с табаком, начал скручивать цигарку.
Это ты о чем?
Он провел языком по самокрутке, сунул ее в рот, вынул спички, прикурил, выпустив струю дыма, загасил спичку, потом повернулся и посмотрел на Ролинса. Тот крепко спал.
Ближе к вечеру они снова пустились в путь. На закате услышали гул проносившихся по шоссе грузовиков. Долгим прохладным вечером ехали на запад по склону холма, с которого хорошо было видно, как по одной линии перемещаются огоньки автомобилей в каком-то причудливом медленном ритме – туда… сюда, туда… сюда. Выехав на проселок, двинулись по нему к шоссе. Остановившись у ворот, стали искать ворота в ограде на противоположной стороне шоссе. Они видели фары грузовиков, пробегавших по шоссе с востока на запад и с запада на восток, но ворот не было.
Чё бум делать?
Не знаю. Надо бы сегодня перебраться на ту сторону, сказал Джон-Грейди.
Я не поведу коня по этому чертову асфальту в темноте.
Я тоже, кивнул Джон-Грейди и сплюнул.
Похолодало. Ветер гремел створками ворот, а Редбо и Малыш беспокойно переминались с ноги на ногу.
Что это там за огни?
Наверное, Эльдорадо, сказал Джон-Грейди.
Далеко?
Миль десять-пятнадцать.
Чё бум делать?
Джон-Грейди промолчал.
Они расстелили одеяла в овраге, распрягли и стреножили коней, а потом легли спать и проснулись на рассвете. Когда Ролинс, сев на одеяле, стал озираться по сторонам, Джон-Грейди уже поседлал своего коня и привязывал к седлу спальные принадлежности.
Там дальше по шоссе есть кафе. Хочешь позавтракать?
Ролинс надел шляпу, потянулся за сапогами.
А то нет, дружище, ухмыльнулся он.
Ведя коней в поводу, они пробрались между завалов из коробок передач, дверей кабин и прочих автомобильных останков и стали поить коней из большой металлической ванны, куда шиномонтажники погружают камеры, чтобы найти прокол. Неподалеку мексиканец как раз менял колесо у грузовика, Джон-Грейди подошел к нему и спросил, где тут мужской сортир. Тот кивнул в сторону кафе.
Джон-Грейди вынул из седельной сумки бритвенные принадлежности, пошел в умывальню, побрился, почистил зубы, причесался. Когда вышел, увидел, что кони привязаны к дереву, а Ролинс сидит за столиком и пьет кофе. Джон-Грейди сел рядом.
Что-нибудь заказал?
Тебя ждал.
Подошел хозяин, поставил перед Джоном-Грейди чашку кофе:
Что будете есть, ребята?
Командуй, сказал Ролинс Джону-Грейди.
Тот заказал яичницу из трех яиц, фасоль, печенье из пресного теста. Ролинс попросил то же самое и еще оладьи с сиропом.
Давай, заправляйся как следует, сказал Джон-Грейди.
И ты с меня пример бери.
Они сидели, опершись о стол локтями, и смотрели на юг, туда, где за равниной виднелись горы, словно съежившиеся в собственной тени.
Нам туда, сказал Ролинс.
Джон-Грейди кивнул. Допил кофе. Хозяин принес толстые белые тарелки с едой, потом сходил за кофейником. Ролинс так наперчил яичницу, что она почернела. Потом стал намазывать маслом оладьи.
Перец каждый мужчина уважает, заметил хозяин, налил кофе и удалился.
Делай как я, сказал Ролинс. Я научу тебя правильно питаться, сынок.
Спасибо, папочка.
Запросто могу заказать все по новой. Не веришь?
Как не верить.
В магазине при кафе корм для лошадей не продавался. Они купили коробку овсянки, заплатили по счету и вышли. Джон-Грейди взрезал коробку ножом, высыпал овсянку в два колпака от колес и угостил Редбо с Малышом. Пока те ели, Ролинс и Джон-Грейди сидели на врытом в землю тесовом столе для пикников и курили. Подошел мексиканец, уставился на лошадей. Он был не старше Ролинса.
Куда собрались?
В Мексику, ответил Ролинс.
Зачем?
Ролинс посмотрел на Джона-Грейди:
Как ты думаешь, ему можно доверять?
Похоже, этот не выдаст.
Убегаем от полиции, шепнул Ролинс.
Мексиканец недоверчиво посмотрел на них.
Ограбили банк, сообщил Ролинс.
Мексиканец перевел взгляд на лошадей.
Никакого банка вы не грабили, буркнул он.
Ты там места хорошо знаешь?
Мексиканец покачал головой и сплюнул:
Я в Мексике отродясь не бывал.
Когда кони поели, Джон-Грейди и Ролинс снова их поседлали, потом вывели со двора, перевели через шоссе, прошли в ворота, закрыли их за собой, сели в седла и двинулись по проселку. Через милю дорога свернула на восток, так что дальше на юг им пришлось ехать по холмистой, поросшей кедрами равнине. К полудню оказались у Девилс-Ривер, напоили лошадей и, устроившись под ивами, стали изучать карту, которую Ролинс прихватил в кафе. Он провел по ней пальцем линию к югу, к прогалу среди холмов. С американской стороны до Рио-Гранде на карте значились многочисленные дороги, реки, поселения, а дальше шло сплошное белое пятно.
По этой карте выходит, что там ничего нет, сказал Ролинс.
Похоже, что так.
Может, на ней просто не обозначено?
Может, карта плохая. У меня в седельной сумке еще одна есть.
Ролинс сходил за картой, сел на землю и снова стал водить пальцем по бумаге. Потом растерянно поднял голову.
Ну как? – спросил Джон-Грейди.
И тут ни хрена.
Оставив реку в стороне, они ехали на запад теперь по сухому руслу. Справа и слева поднимались холмы, поросшие травой. Несмотря на солнце, в воздухе веяло прохладой.
Я-то думал, в этих местах скота навалом, сказал Ролинс. А тут пусто. Хоть шаром покати…
Похоже на то.
Из-под конских копыт то и дело вспархивали голуби и куропатки. Спугивали и кроликов. Ролинс спешился, достал из седельной кобуры мелкашку калибра 6,53 мм и пошел по склону. Раздался выстрел, и Ролинс вернулся с кроликом. Он убрал карабин, вытащил нож, отошел в сторонку, присел на корточки и выпотрошил тушку. Затем поднялся, вытер лезвие о штанину, сложил нож, подошел к Малышу, привязал кролика за задние ноги к ремню скатки, сел в седло, и они двинулись дальше.
На исходе дня пересекли дорогу, что шла на север, а вечером оказались у Джонсонс-Рана. Привал устроили возле заводи, каким-то чудом уцелевшей в высохшем, устланном галькой русле реки. Напоив и стреножив лошадей, отпустили их пастись, а сами развели костер, сняли с кролика шкурку, насадили его на вертел из лозы и оставили жариться у края костра. Джон-Грейди открыл почерневшую парусиновую сумку, извлек из нее маленький эмалированный кофейник и пошел к заводи. Потом они долго сидели у костра и смотрели то на огонь, то на тонкий серп месяца над черными холмами на западе.