Страница 7 из 8
– Браво, – хлопает в ладоши Катаржина.
Панночка улыбается, и на её щеках появляются две аппетитные ямочки. Катаржина стоит возле окна, и ее пшеничные рассыпанные по плечам волосы горят в солнечном свете. Марек отводит взгляд в сторону и смотрит в тарелку с окрошкой. Улыбка Катаржины, эти ямочки на ее щеках разбили ему сердце несколько лет назад.
– Я людей вижу насквозь, – замечет майор и проводит рукой по усам, смахивая крошки.
– Какой квас у вас чудесный, – нахваливает Марек, зачерпывая ложкой окрошку из миски.
– Да, квас недурен, – соглашается Войцех, – это мне кум хорошего сусла привез…
– А как окрошка? – спрашивает Катаржина.
– Очень вкусно, спасибо.
– Наверное, это не лучшее место для молодой жены, – задумчиво говорит майор. – Конечно, здесь чистый воздух, тишина, петухи по утрам поют. Но какая в Картузах светская жизнь? Никакой! Мы живем в медвежьем углу.
– А мне здесь нравится, милый, – говорит Катаржина серьезно. – Правда, нет озера, как у нас в Мажени, но неподалеку течет речка. Можно ходить купаться…
Майор отодвигает в сторону пустую миску. Катаржина тут же убирает эту миску со стола и относит на кухню. Она возвращается и смахивает полотенцем крошки. Марек замечает, что Катаржина ни разу не присела за стол, пока они с паном Гроттером перекусывали окрошкой. Вот и сейчас, скрестив на груди руки, Катаржина стоит за спиной майора. У панночки поблескивают глаза, а на губах играет улыбка. Она кажется Мареку веселой и возбужденной.
– Мне в конце лета обещали отпуск, – говорит майор, – поедем в Варшаву, любовь моя! Рестораны, зоопарк, огни ночного города! Сходим в театр, на балет… Кстати, один мой хороший знакомец живет в Варшаве. У него большая квартира в центре. Я, пожалуй, напишу сегодня письмо, спрошу можно ли у него остановиться.
– Да, будет чудно!
– Радость моя, завари нам по чашке кофе, – просит жену пан Гроттер. – Ты знаешь, я страсть, как люблю выпить после трапезы кофе.
– Сейчас, – с ангельской улыбкой отвечает Катаржина и быстро выходит из гостиной на кухню.
Майор провожает ее задумчивым взглядом.
– Вот что я вам скажу, пан, – говорит Войцех Гроттер, откинувшись на высокую спинку стула. – В обхождении с женщинами, а тем паче с молоденькими хорошенькими и взбалмошными девицами необходима строгость. Да-с, без строгости никак нельзя! Ежели всегда прощать, на все капризы закрывать глаза и гладить по головке, то кончится всё большой бедой. Уж вы мне поверьте! Женщине нужна твердая рука, вот что я вам скажу! Бывает, нужно задать женушке хорошую трепку. Что же, без этого никак нельзя… Женщины, они на самом деле ценят строгое обращение. Уж такова их природа. Без этого женщины становятся вертихвостками и истеричками.
– Спасибо за совет, пан, – кивает Марек.
– Вспомяните мои слова, когда женитесь.
– Непременно, – кивает Марек и поднимается из-за стола. – Послушайте, а где у вас…
– Пойдете по коридору, по правой стороне дверь. В самом конце.
Молодой выходит в коридор, делящий дом на две части. Под ногами скрипят половицы, жужжит и бьется в оконное стекло муха, где-то неподалеку лают собаки.
Марек видит неплотно приотворенную дверь в стене и толкает её. Дверь, тихо скрипнув, распахивается. Марек понимает, что ошибся, попал в какой-то чулан, но не уходит. Молодой человек стоит на пороге, словно оцепенев. Комната невелика и освещена приглушенным зеленоватым светом, льющимся из окошка. За окном не видно ни домов, ни летнего неба – сплошь зеленая листва плюща, обвившего стену. Посреди комнаты стоит некий предмет хорошо Мареку знакомый. Это козлы для порки, сколоченные из некрашеного бруса, с лежаком из гладко оструганной доски и прибитыми к ножкам кожаными ремешками. Мареку становится нечем дышать. Молодой человек медленно, словно боясь упасть, заходит в комнату и обходит вокруг козел кругом. Он видит детали, которые не заметил с порога. На досках пола там и сям лежат поломанные прутья. А в углу стоит кадка с розгами. В стену возле окна вбито с полдюжины крючков, на этих крючках висят кожаные ремни, пара ротанговых тростей и тонкий хлыстик вроде тех, что используют на манеже. А еще Марек видит лежащую подле козел туфельку и вспоминает, что Катаржина ходила по дому босой.
– Нет, быть не может! – не верит своим глазам Марек.
И представляет Катаржину, лежащую на козлах, с задранным на спину платьем. Он видит её стройные белые ножки и кожаные ремешки, туго затянутые на щиколотках. Марек представляет, как панночка лежит ничком, опустив голову, и её чудесные пшеничные волосы падают ей на лицо. А потом рядом с козлами Марек рисует в своем воображении фигуру майора в этих самых песчаного цвета галифе и белой майке с черными усиками и разбегающимися от маленьких бесцветных глаз веселыми морщинами. Хорошенько размахнувшись, майор стегает Катаржину по голым ягодицам длинным гибким прутом. Прут падает на белую кожу, ложится поперек ягодиц, изгибается и отскакивает и тут же на коже вспыхивает тонкая лиловая полоска и на глазах темнеет. Катаржина стонет, закусив губу, и вертит бедрами. А майор усмехается, поправляет усы и снова замахивается розгой…
– Хватит, перестань… – говорит Марек самому себе.
Он уже хочет уйти, но тут на стоящей возле стены конторке замечает книжицу в переплете из черной тисненой кожи. Молодой человек не может удержаться, берет эту книжицу в руки и раскрывает где-то посредине. Больше всего книжица напоминает ежедневник. Станицы аккуратно разлинованы и поделены на три столбца. В крайнем столбце проставлены даты. Следующая колонка подписана сверху острым и ровным подчерком – ХАРАКТЕР ПРОВИННОСТИ. Марек быстро сверху-вниз проглядывает список – КАПРИЗЫ… ДЕРЗОСТЬ… ДЕРЗОСТЬ… НЕРЯШЛИВО ОДЕТА… НЕМЫТАЯ ПОСУДА… ЛОЖЬ… Марек уже догадывается, как будет подписана третья колонка, и он не ошибается – МЕРА НАКАЗАНИЯ. Взволнованно дыша, Марек проглядывает эту колонку – РОЗГИ 25… РОЗГИ 50… ТРОСТЬ 10… РЕМЕНЬ 25… и так далее.
Марек медленно листает страницы. В своем разгоряченном воображении молодой человек видит Катаржину в этой самой комнате, на этих козлах, меняются только времена года и погода за окном – сперва сыплет снег, после идет дождь, а потом начинает припекать солнце, и вот уже плющ карабкается по стене и закрывает окно, словно зеленая штора…
– Что же это выходит… – бормочет Марек, листая исписанные страницы. – Выходит, Катаржина ложилась на эти козлы едва ли не каждый день. Не может быть, чтобы панночке нравилось подобное обращение!
Но тут Марек вспоминает сияющие глаза Катаржины и как этим утром она каждую минуту улыбалась, и как вилась вокруг майора.
На последней разлинованной странице Марек видит сегодняшнюю дату. В колонке ХАРАКТЕР ПРОВИННОТИ он читает – ПОЗДНО ПРОСНУЛАСЬ, в графе МЕРА НАКАЗАНИЯ стоит 25 розог.
Марек закрывает книгу и кладет на конторку.
– Так вот почему они так долго мне не открывали, – думает Марек и на его губах играет глупая улыбка. – Теперь понятно, почему Катаржина ни разу не присела покуда мы завтракали…
Марек выходит из комнатки и сталкивается в коридоре с панночкой. В руках у Катаржины стоптанная домашняя туфелька.
– Я, кажется, заблудился, – говорит молодой человек.
– Вон та дверь, дальше, – смеется Катаржина и спрашивает, – ты не видел мою туфельку?
– Видел, – кивает Марек, и отступает в сторону, чтобы панночка могла зайти в комнату с козлами.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
На обратном пути, проезжая через Картузы, Марек решил немного передохнуть. С непривычки от долгой езды на велосипеде у него гудели ноги. Молодой человек останавливает велосипед посреди маленькой треугольной площади и садится на бортик фонтана. Фонтан круглый и немного облезлый со скульптурной группой в виде двух толстых торчащих из зеленоватой воды рыбин. У рыб бессмысленные пучеглазые морды. Из губастых разинутых рыбьих ртов бьют струйки воды. Мелкая водяная пыль сверкает в воздухе радугой.