Эскадра

– Моя совесть перенесет и не такое, я все-таки политик.

– Значит, и моя тоже, друг, я все-таки тоже политик, хотя в большей степени и просто солдат.

– Ты – и солдат?!

– Ой вэй, Донни, я таки не обучался копать от забора и до обеда, но любовь сделала меня солдатом!

– Любовь?! Узи, а я вообще с тобой разговариваю?

– С ним, с ним, – вдруг вставила оказавшаяся совершенно трезвой голая блондинистая девица, – Он немножко пьян, да… Но Узи – на удивление честный и искренний человек, что бы о нем ни говорили!

– Хммм, геверет…

– Полковник авиации Дайана Гал, господин Премьер-министр! – представилась дамочка, хотя какая "дамочка", получается – офицер…

– Геверет Дайана… Гал?!

– Мы женаты уже целых трое суток, господин Премьер-министр, просто пока не выдалось случая сообщить вам об этом, – вежливо сказала женщина, совершенно не стесняясь своей наготы.

– Мир никогда не будет прежним, – после некоторого молчания потрясенно пробормотал Нетаньяху.

– Но, может быть, он все-таки станет немножко получше?.. – ответствовал Гал.

– Я, если честно, на это очень надеюсь, – сказал Дон.

– Вы, парни, меня очень обяжете, если это и правда случится, – заявила Дайана, – я, может быть, еще и детишек хочу. И великого Нетаньяху в качестве сандака.

– Цени, Донни, моя скво считает тебя, великий вождь, таки великим! – засмеялся Узиэль.

– Ёбаный пиздец, – только и смог проговорить Премьер-министр.

***

Очередной разговор с начальством происходил, к счастью, штатно – то есть не посреди ночи и посредством "полной" консоли спецсвязи на мостике, с которого в таких случаях обычно просто удалялись не обладающие соответствующим допуском.

Однако "мизансцена", разыгранная на мостике "Адмирала Бельграно", явно вызывала ассоциации с той самой пиратской вольницей, которую традиционно приписывали авианесущим силам с базы на Тортуге.

На тактическом столе капитана Кортасара гордо возвышалась кружка с пивом – вот так вот, прямо поверх интерактивной картинки окружающего рейдер пространства. Старший помощник Лелекай красовался в своей неизменной кухлянке, а за ухом у него была явно не сигарета, а готовый к употреблению косяк. Капитан "Гинсборро" Фернандо Алонсо сидел в углу и, вопреки строжайшему запрету, особенно в отношении мостика – "святая святых" любого корабля – курил сигару, стряхивая пепел в кулек, свернутый из бумажки, на которой проглядывал текст "совершено секретно". За столом же "разведчика и безопасника" Эмилиано Гомеса устроились, кроме него самого, еще и Жан-Клод Дюпон в обнимку с Кончитой Васкез. Виски из выставленной на стол бутылки подливал себе только Гомес, однако двое последних не имели того самого "соответствующего допуска" и потому являлись "фрондой, бунтом и пиратством" в силу самого факта своего присутствия.

Оглядев все это безобразие, вышедший на связь точно по расписанию адмирал Лейбович немного помолчал, а потом сказал:

– Капитан Кортасар, за все годы вашей службы вот именно на вашем корабле никогда не было ни малейшего бардака. И если сейчас вы демонстрируете мне бардак полный, абсолютный и выходящий за какие-либо рамки, это, вероятно, что-то значит. А потому – просто поясните. Прошу вас.

Вот всем бы флотам таких вменяемых командующих. Энрике ждал скорее гневного вопля, ну поначалу, по крайней мере.

– Сеньор адмирал, вы правы, не имея иных возможностей, мы, тем не менее, хотели бы намекнуть, что в, хммм, имеющем место на флоте общем бардаке наши нынешние "маленькие шалости" – просто капля в море, упоминания не заслуживающая. Большую часть того, что мы думаем и чувствуем о происходящем, сказать вслух не позволяет субординация. Но ведь мы можем, ничего не говоря, показать… Что и делаем. Касаемо же "посторонних на мостике" – это люди, настолько важные в данный момент, что мне представляется более целесообразным снабдить их допуском, чем гнать отсюда.

– Хорошо… – протянул адмирал, – Хорошо. Тогда так, сеньор Кортасар: без чинов, раз уж у нас тут пиратский сходняк, но, если можно, подробно расскажите мне, что же такое творится на МОЕМ флоте, о чем я не знаю?

– Да запросто, сеньор Лейбович! Вы записываете?

– Автоматика записывает, сами знаете. Вы лучше ближе к делу. Хотя нет, подождите секунду, я себе тоже пива принесу. Что я, рыжий что ли?

Вернулся он моментально, хотя и не с пивом, а со здоровенным запотевшим графином и стаканом, а на удивленный взгляд Энрике ответил:

– Отнюдь не водка, сеньор Кортасар. Пива не нашлось, а это – охлажденный имбирный взвар пополам с белым вином. Не слишком крепкий и на удивление тонизирующий напиток. Аххх как его готовят мои родители… Но, пребывая вдали от отчего дома, я и сам наловчился.

– Рецепт дадите, сеньор адмирал?

– Я же просил: без чинов. А рецепт – да там делать нечего, качество же, как и всегда, достигается упражнением. Скину по спецсвязи. Но вы, однако, рассказывайте!

– Если коротко, сеньор Лейбович, у нас где-то "течет", и по полной программе, а разведка откровенно "не ловит мышей". Судите сами: англичане узнали про покупку "Галилов" практически моментально. Более того, они, явно обладая агентурными связями среди контрабандистов (а почему у нас таковых нет?), организовали подмену, отправив нам вместо "Галилов" "Ситроены-13", правда с немеренным боекомплектом.

– Но это же атмосферное старье!

– Именно, хоть кое-кто здесь и придумал, как обратить недостаток их ракет в преимущество.

– А это вообще возможно?

– Познакомьтесь, капитан Иностранного легиона Жан-Клод Дюпон.

– Да, вы говорили… Рад знакомству, сеньор Дюпон!

– Взаимно, сеньор Лейбович! И, чтобы не интриговать вас, сразу скажу: вся идея основана на том, что никакие средства воздействия на системы наведения не сработают против неуправляемых ракет. "Сыграет" такая шутка только один раз – но ведь нам больше и не надо.

– О-фи-геть. Очередная "на поверхности лежащая" идея, до которой никто не додумался. Причем вы не правы, сеньор Дюпон, это сыграет не один раз. Теперь, когда об этом знаю я, это сыграет еще несколько раз в "сыром" виде – не сразу же информация от англичан распространится по всем флотам всех стран – а уж в "доведенном"… Ведь и работу систем наведения можно сделать пульсовой, прерывающейся так или этак, или с задержкой по времени…

Адмирал явно задумался, если не сказать – замечтался.

– Однако, к делу, – "вернулся из эмпирей" он, – как вам, наверно, известно, сеньор Дюпон, я уже распорядился поставить вас на довольствие по ставке капитана-морпеха нашей службы.

– И я премного за то благодарен, сеньор Лейбович: так и так ввязавшись в эту историю, приятно получать еще и жалованье, ведь отставные офицеры распущенного Легиона, как правило, не богачи.

– Как говорит мой батюшка, какая тут благодарность, ведь это просто справедливость. Однако, именно справедливости ради, я считаю – в силу, так сказать, вновь возникших обстоятельств – капитанскую ставку недостаточной. Вы готовы надеть полковничьи погоны, сеньор Дюпон? Да, пусть и на временный контракт, если вас почему-либо не устраивает постоянный, но именно аргентинские погоны?

– Мы без чинов, да? И речь идет уже не о "постановке на довольствие", а о полноценной службе? – аккуратно спросил Жан-Клод.

– Именно! – провозгласил Лейбович.

– Я, сеньор, так скажу: не имею никаких возражений, хотя в первую очередь и потому, что мне у вас, в Аргентине то есть, как-то в целом понравилось.

Сидящая рядом Кончита хихикнула и добавила:

– Милый, бери сразу постоянный контракт, может и генералом станешь, а я тебя охмурю окончательно и буду генеральской женой!