Спасение Эль

Безносый вайнир отвернулся и пробурчал:

– Если ещё хоть раз вспомнишь, лихорадку нашлю…

– Ну так было же, – не унимался Эро.

– Было-не было, не в этом дело, – внезапно признался Кан. – Суслика я просто поймал, он с таким ломтём далеко не ушёл. А здесь… Воссоздать образ из памяти о тени…Это мог сделать только великий Шон, но он умер ещё до того, как я родился. Очень давно…

Судя по юному вайниру, это «очень давно» произошло максимум лет пятнадцать назад. «До того, как я родился…».

Моу поёжился, вспомнив страшилки о том, что сосуды «Того, Кто» тенью входят в ночные видения зазевавшихся сельжиток, отчего те тяжелеют. Когда приходит время ребёнку родиться, вайниры просто забирают его от матери, которая потом не помнит ни беременности, ни родов. Плоды страсти плоти и тени. Пустые материальные вместилища для того, кто горит ярче пламени, летит быстрее ветра и стоит прочнее земли.

– Вот ты будешь первым, кто прославится больше, чем этот легендарный Шон, – с воодушевлением подхватил Эро. Серный точно знал самые чувствительные точки вайнира и теперь старательно продавливал его скрытое тщеславие.

– Сначала меня в Капь закатают, – уверенно предсказал юный вайнир. – Что получится – не факт, а что закатают – без всякого сомнения.

– Это если раньше времени узнают, – поддержал пафос серного Тинар. – А как они узнают раньше времени?

– А когда всё получится, – подхватил Эро, – слава тебе обеспечена…

Он заглянул в безносое лицо вайнира, перехватил недоверчивый, но уже колеблющийся взгляд.

– Как пить дать, обеспечена. Тебе от этого пользы ещё больше полагается, чем нам. Мы-то всего-навсего гнусную рожу одного неприятного типа увидим, а ты наверняка этот ваш вайнировский главный экзамен вперёд всех прочих сдашь…

Два грума в предвкушении удачной сделки… Забыты горести и радости, вся жизнь осталась где-то в стороне, а мир сузился до близкой уже цели. Тинар упивался совместным с Эро «торгом». Младший Моу и не подозревал, что он настолько соскучился по общению с себе подобными. Такими, как Эро, который понимает всё с полвздоха. Им даже не обязательно обмениваться взглядами, на едином дыхании каждый подхватывает другого.

– Да как я один-то смогу? – юный вайнир начал капитулировать под двойным напором.

– Ты же умный, – без тени сомнения в голосе произнёс Эро. – Наверняка у тебя есть идея, как это провернуть. И время – самое подходящее. В стане почти никого нет.

Он повернулся к Тинару, чтобы специально объяснить:

– После той заварушки… Ну, о которой мы недавно говорили. Сейчас вайниры просто нарасхват. Все высокие дома хотят к себе хоть ненадолго. У кого родственники ранены, кто судьбу отмаливает, кто выворотников боится. Столько всех пошло на ту сторону, что пробка на выходе образовалась. Там, во внешнем мире, явно что-то непонятное происходит. Так же, Кан?

Безносый вайнир ошарашенно кивнул. Эро своей болтовнёй загипнотизировал этот юный сосуд для чужой души.

– Вот-вот, – быстро произнёс Тинар, – Пока что-то ТАМ происходит, мы можем быстренько уладить свои дела ЗДЕСЬ. Давай уже, давай…

Он тихонько подтолкнул Кана в бок, преодолев нежелание притрагиваться к безносому вайниру. В конце концов, от этого малого зависит исполнение обета, на который Тинар решил положить жизнь.

– Чего давать? – проворчал тот.

Он с безнадёжно тоскливой тревогой оглянулся на кобонг.

– Куда нам идти, чтобы… ну… это… того… – Тинар ещё раз подтолкнул заколебавшегося Кана, – к столбу, да?

– Платить ты будешь? – спросил вайнир.

Что-то хотел возразить Эро, но Тинар поспешно кивнул. Он теперь знал цену и внутренне решился.

– Никуда не надо, – вздохнул Кан. – Ты уже… притянул…

– Ну, там, может, в…арку? – стараясь не выдавать своей растерянности, спросил младший Моу. Он опасался, что в возникшей паузе Кан опомнится и передумает.

– Тенью больше, тенью меньше, – затараторил Эро. Он нёс уже сущую околёсицу, но «клиент» полностью дозрел, поэтому теперь не вникал в смысл сказанного, просто поддакивая непрерывному потоку речи. – Мы её с боку обойдём, на колесе объедем, что нам проблема эта, тьфу…

Он смачно сплюнул себе под ноги:

– Плюнь и разотри проблему. Простой реши и сделай.

– Пойдём, да? – вторил Тинар, заглядывая Кану в глаза.

Взгляд юного вайнира поплыл. Стал не то чтобы сонным, а каким-то вывернутым в себя. Это уже было не просто состояние существа, заболтанного грумами.

– Капь… – медленно, словно под гипнозом, сказал Кан.

А затем вдруг выгнулся назад, как будто собирался встать на «мостик», и неожиданно выкрикнул рваным хриплым голосом:

– Капь везде! В-е-е-е-ззз…

Талисманы, выбитые на кобонге, вспыхнули и загорелись. Ярко и пламенно пылали на его поверхности, но не задевали сам столб. Затем холодный огонь ударил по Кану, словно отвязавшаяся цепь.

Зад зверя Ниберу! Всё осталось на месте – едкий чад от гастрономических экспериментов Эро, обмазанные глиной и покрытые шкурами домики на деревьях, тотемный столб. Вот только холодный огонь от кобонга в одно мгновение словно притянул маленького вайнира в какое-то иное, неведомое пространство. Его перекосило и искорёжило с неистовой силой. Не касаясь земли, Кан завис над ней на расстоянии в несколько ладоней, и забился о воздух всем телом. Так жутко, что Тинар почувствовал внезапную резь внизу живота. И с ужасом осознал, ещё немного – и описается, если продолжит смотреть на бьющегося в судорогах Кана, который уже утрачивал все признаки личности, а стал просто вибрирующим куском мяса. Из ушей и носа маленького вайнира сочилась густая, словно тягучий мёд, кровь.

– Вспоминай, – пыхнуло жаром в голову.

Тинар опомнился и попытался сосредоточиться. В него ворвались ощущения той ночи – треск костра, полынный запах, всполохи огня в глазах танцующей Эль. И тень, внезапно выпрыгнувшая из-за спины.

Он жадно захватил тёмный силуэт в невидимую горсть, сжал так, что отдало и заныло где-то в локте.

«Не уйдёшь, скотина!», – подумал он. – «Я найду и убью тебя!».

– Плати! – закричал, булькая жидкостью в горле, выгнутый в судороге вайнир. – Бери!

Ударило внутри черепа. Младший Моу покачнулся, едва устояв на ногах. От внезапности и ненависти к тому, чьё лицо ясно и чётко, как наяву, предстало перед Тинаром и, кажется, теперь навсегда впечаталось в память.

Кто-то тронул его за плечо. Это был Эро. Всё закончилось.

Тин с ужасом смотрел на безжизненное тело Кана. Вайнир затих на полу призрачной Капи в луже вонючей мочи. Из дырок, которые зияли на месте бывшего носа, сочилась густая, коричневая кровь.

– Тин, – ещё раз хлопнул его по плечу Эро, – чего уставился?

– Он же… Он… – Тинар отвернулся от беспомощного тела, только что перекорёженной в жерновах Капи.

– Да ладно, – беззаботно махнул рукой Эро. – Он же просто сосуд. Их ещё и не так натаскивают. Скоро оклемается. Бери за ноги, потащили в дом…

Глава третья. «Вылезай, мы его нашли»

В Ляльки Тинар возвращался в странном состоянии духа. Казалось, что между ним и окружающим миром возник глухой ватный кокон, поглощающий часть красок и звуков извне. Степь наверняка, как и всегда, стрекотала весёлыми жуками, притаившимися в жёсткой щётке её покрова, и гудела ветром, но Тинар сейчас ничего не слышал.

Он брёл по едва намеченной в сухих ковылях дороге, загребая ногами серую мелкую пыль. Перед глазами, подрагивая в разреженном зноем воздухе, стояло одно-единственное лицо. То, что безносый Кан вытащил из теневой памяти Тинара.

Это был явно синг. Логично и понятно: кто ещё мог напасть на путников в степи среди ночи, как не синг, для которых степь – дом родной? Он был молодой, кажется, ровесник Тинара, может, только если чуть-чуть постарше. Совсем немного.

Мальчишка-синг с тугими чёрными косами, ползущими по плечам гибкими змеями. Такой же, как тысячи других юных сингов, кочующих по бескрайней степи Ошиаса. Только глаза его…