Страница 4 из 52
– Мне просто не повезло.
– Согласен. Но ты слишком беспечно доверился своей удаче, тем самым неоправданно усилив эффект от неудачи. Разумные люди так не делают. Ты все-таки или дурак, или просто сопляк. Решай сам, что именно.
Казимир пришпорил лошадь и ринулся вперед, оставив Мейнхарда, погруженного в свои думы. Любимый сын барона Вука понимал, что майор Астур прав. Впрочем, он догадывался, что все кончится плохо, но у него не было достаточно опыта и характера, чтобы это предотвратить. В сущности, он не был еще мужчиной. Да, братья могли его убить, но все-таки предпочли его продать, а не обагрять руки кровью. Шорох вывел Мейнхарда из состояния задумчивости. Парень, что лежал вместе с ним на телеге, перевернулся на другой бок и громко захрапел.
Спустя несколько дней отряд майора въехал в первый небольшой городок. Сотня солдат сопровождала обоз с двумя сотнями рабов. Кто-то из рабов шел пешком, кого-то везли на телегах. Отношение к последним в южном герцогстве Правия было достаточно терпимым и лояльным по сравнению с их правами в землях ханов, где прав в общем-то не было. Но, все-таки, это было рабство. После окончательной победы в войне с королевством Тюльпанов добыча была огромна и первыми вернувшимися были люди Казимира. Перед майором стояла задача распределить взятых рабов в городах и селениях по маршруту, которым основное войско будет возвращаться в столицу с контрибуцией, в числе которой была настоящая армия невольников и пленных. Мейнхарду и тем, чьим статусом он теперь обладал, предстояло ценой здоровья, а может и жизни, подготовить все необходимое для праздничной встречи армии короля. Городок назывался Ривильей. Встречали солдат хлебом, солью и вкуснейшим южным вином. Куратор Витос в течение часа беседовал с Астуром, после чего рабов загнали в заранее подготовленные бараки, а солдат отправили на квартиры.
Мейнхард ел вареную картошку и запивал овощной похлебкой. К вечеру их, наконец, решили покормить. Коек в бараке не было, только спальные мешки. Это был Юг, и погода стояла достаточно теплая, так что спать на земле было можно. Впрочем, те у кого здоровье послабее, все равно подцепят какую-нибудь заразу. Некоторые в итоге отправятся на небеса.
В барак вошло несколько солдат. У одного на груди был значок капитана. Два скрещенных меча. «У майора Казимира, – припомнил Мейнхард, – было два меча со щитом позади». Юноша старался быть наблюдательным, хотя природа от рождения не обделила его этим качеством. Капитан подошел, посмотрел на него, сплюнул и, причмокивая, сказал:
– Ты, вставай! Пойдешь с нами.
Мейнхард поднялся и поплелся за солдатами. Спрашивать их о чем-то было глупо. Так он решил. Его привели к двухэтажному, красивому зданию, с высокими окнами, которые были распахнуты, чтобы вечерняя прохлада проветривала помещения. На верхних этажах по стенам мелькали тени, отражаясь в неровно дышащем пламени свечей. Зайдя в дом, Мейнхарда провели по мраморной лестнице наверх. В просторной комнате, в самом центре, стоял небольшой резной круглый стол из красного дерева. За ним сидели четверо. Майора Астура и куратора Витоса Мейнхард узнал сразу. Двое других ему были незнакомы. Все повернулись к вошедшим.
– Вот раб, мастер-офицер – произнес капитан.
– Отлично, Мигель, а теперь садись. Без тебя игра не идет, – ответил Казимир. Солдаты вышли, капитан схватил Мейнхарда за локоть и толкнул к столу. Сам же снял шлем, сел и положил рядом с собой кинжал. Куратор Витос и двое незнакомцев пристально смотрели на Мейнхарда. Он чувствовал себя шлюхой, которую выбирают господа. Это разозлило его. Он был смышлен, но часто гордость вызывала в нем гнев. В целом, он всегда знал, что он – любимец отца. Он пользовался этим, порой досаждая братьям, задевал их в ответ на их шуточки, иногда и сам, первый напрашивался на ссору. Мейнхард вскинул голову и смело, с вызовом, посмотрел на куратора.
– Ха, граф, он действительно из благородных! Раб, которого продали собственные братья, попавший в наше королевство не по праву завоевания, не по праву худого происхождения. Вы правы, такое нечасто встретишь.
– Вы знаете, что я не люблю, когда меня называют графом. Я простой солдат короля. Зовите меня по званию, – скривился Казимир. – Все, как я и говорил. При этом, гневлив, что для раба крайне опасно. Впрочем, мне и представляли его, как спесивца, потому я и дал за него всего двадцать золотых. Спесивцы живут очень недолго в качестве невольников, куратор.
– Но как же вы решились купить его? Ведь запрещено продавать и покупать в рабство благородных людей.
– Все просто. Это запрещено в нашем королевстве. А барон Вук и его баронство не находятся под нашим протекторатом, не являются нашими союзниками, и с их стороны никогда не изъявлялось желания верно служить нашему благочестивому и мудрому королю Готфриду. А потом, его милые братья собирались его прикончить, но решили умыть руки и продать его. Значит, у них есть план по поводу его отца. Да и говорят, что он уже при смерти. Я решил подыграть им. Ну, а самое главное, формально сделка была оформлена. Он не вопил и не орал о несправедливости. Да, и куда там! Ему бы пустили кишки. Никто из свидетелей его не поддержит, они все – челядь его братьев. А я отдам его вместе с моим нерадивым сюзереном-герцогом королю, и тот, возможно, сможет использовать его в своих целях. Почему бы наконец не устроить так, чтобы баронство почтенного Вука начало проявлять к нам благосклонность. Я не знаю, как это осуществить, но это уже вопрос политики. Если король посчитает возможным, он все устроит. Ну или у него просто будет знатный раб.
– Наш король справедлив.
– Именно, а я проливал за него кровь, и наш дом давно верно служит королю. Он будет справедлив и ко мне. Поверьте, я не раз приносил королю ценные подарки. Что-то подсказывает мне, что этот подарок тоже будет ценен. Я чую это, и у меня отличный нюх на такого рода дела.
– Как скажете. А герцог? Впрочем, все знают, что ваш дом считается только с королем, а герцог властвует вами лишь де-юре. Король Готфрид же дозволяет это.
– Верно. Это ни для кого не секрет. Герцог Виртленда слаб, глуп, но добр. Для северного народа это не лучшие качества. Все в мире устроено как-то не совсем соответственно. Нам нужен такой человек, как герцог Правский.
– О да, наш благодетель Ференц Сепрентос, человек достойный, доблестный и влиятельный, да хранит Всемогущий его тело и душу, – Витос возвел очи горе.
– Да хранит, – отозвался Казимир и залпом осушил свой кубок с вином. – Ему я бы даже отдал этого раба, будь он моим герцогом. Он хитер, умен и храбр. Он поднес бы его под более хорошим соусом королю, нежели я сам. Я всего лишь солдат.
– Что мешает, майор, друг мой? – Витос поглядел на Казимира с недоумением. – Вам есть куда спешить? Вы можете оставить этого невольника мне. Оба герцога и графы королевства со всей армией будут возвращаться по вашим стопам. Я могу передать герцогу ваш подарок с вашим же письмом. Ну, или оставьте раба себе. И передайте его герцогу, когда он прибудет в столицу. Он, несомненно, использует ваш дар в государственных интересах, вы правы. А главное, вы вообще останетесь в стороне. И хоть я не сомневаюсь в королевской к вам милости, но для вас же будет все безопаснее, если раба преподнесет королю именно герцог, влиятельнейший и второй человек в государстве де-факто.
Майор Астур призадумался. Поглядел на Мейнхарда, а потом медленно произнес:
– Витос, вы возможно правы. Я обдумаю вашу идею. А теперь пора поучить нашего друга. Хей, парень, налей мне вина и дополни кубки тем, у кого они неполные, – и Казимир небрежно поставил кубок ближе к Мейнхарду. – Вино на столе у окна. И поживее.
Мейнхард почувствовал, как гнев вновь начинает одолевать его. Он и не думал прежде, что прислуживать окажется так мучительно больно для его натуры. Но Казимир очевидно понял это и посмотрел парню прямо в глаза. Во взгляде майора Мейнхард прочитал, что у него нет других вариантов, кроме как подчиниться или умереть. Он неуверенно пошел к окну, но потом взял себя в руки, и достаточно быстро наполнил кубки.