Страница 27 из 52
Граф фон Кёниг обычно собирал длинные волосы в конский хвост. Нескольким локонам удалось вырваться из неволи и беспорядочно повиснуть вдоль высокого лба.
– Почему ты вечно так сгущаешь тучи? – неуверенно проговорил Гудман. Он всегда приходил в замешательство, когда чувствовал, что ему нечем ответить оппоненту. – О какой кровавой бойне ты говоришь? Мы будем биться с врагом, который первый вероломно обманул нас.
– Я тебя умоляю, Роджер! Ференц Сепрентос начнет с пленных.
– Что? – глаза наместника Севера округлились. Он нервно засмеялся. – Ну это уж ты сказки говоришь!
– Если бы это было так, я бы молился на тебя, мой друг, – голова Альберта поникла. Он продолжил: – Ты не стал настаивать на своей кандидатуре для переговоров, а тут же согласился на мою. Значит, ты сам этого хотел. Итак, нас обоих выставят виноватыми. Меня за то, что провалился в дипломатии, в которой я как раз не силен, но всем плевать. Тебя за то, что не настоял на том, чтобы поехать самому, или не предложил кого-либо получше. Герцог Правский – мастер поворачивать ситуацию в свою сторону так, как это выгодно ему. Тут нам за ним не поспеть. Тем более, как я уже сказал, ты не заявил громогласно, что хоть и подчиняешься приказу, но все-таки резко против этого приказа и будешь разговаривать в будущем об этом с королем. Так что шансов обелить себя у нас не будет.
А далее герцог Правский ночью перебьет всех пленных, объявив это необходимостью. И будь я столь же беспринципен, как Сепрентос, я бы первый отдал приказ перерезать их всех, чтобы никто не мешал воевать и не мог ударить в спину. Будь покоен, Роджер, наместник Юга поступит именно так.
– Это же преступление! – завопил маршал Гудман.
– Не в военное время. Тем более, когда мы в столь невыгодном положении. А потом даже если и так, ты разве забыл, что виноваты-то во всем будем мы? Во всяком случае обвинить одного герцога Правского точно не выйдет. Конечно, наша репутация нас спасет. Но осадок останется у всех, в том числе у короля.
А самое смешное, что этот змей выставит себя еще и жертвой. Клянусь, так и будет! Потому что перебить пленных, кои в его герцогстве являются вообще рабами, невыгоднее всего именно Ференцу. Это же такой удар по экономике Правии, которую необходимо было восстанавливать после войны! В том числе силой рабов. И всем абсолютно параллельно, что Сепернтос безумно богат и может выложить золотом даже свой личный нужник. Он поплачется Готфриду о том, как же тяжело ему было убивать свою собственность, нанося непоправимый ущерб финансам южных земель. И даже, если наш светлейший монарх и будет считать герцога виноватым в чем-то, то на общем фоне этот негодяй будет смотреться очень выгодно. Такие дела, мой старый друг, такие дела.
Роджер молчал. Его ум работал с полной отдачей. Во взгляде читалось крайнее напряжение. Неожиданно он спросил:
– Ты уверен, что не справишься с миссией, Альберт?
Тот молча вздохнул.
– Не знаю. Сепрентос хитер. Я – хороший воин. Всегда выполнял поставленные задачи. Но тут другое. В серьезных переговорах я не участвовал и…
– Генерал фон Кёниг, – герцог Виртленда прервал рассуждения Альберта. – Вы все верно сказали. Я – никудышный герцог и отвратительный наместник Севера. Но все-таки я – мужчина. Как только мы окажемся в столице, я приложу все усилия, чтобы король лишил меня титула герцога Виртленда. И поверьте мне, я добьюсь этого. Клянусь своей честью, клянусь жизнями всех своих родных и близких, а также собственной жизнью.
– Роджер! – воскликнул граф.
– Не сметь меня перебивать! – отрезал маршал Гудман. – Я поступлю так, как я сказал. Возможно потом, этот титул доверят вам, вот тогда и будете командовать. Но сейчас, вы правы, положение наше плачевно. И хуже всего то, что может пострадать репутация Великой Унии, о которой на словах так печется герцог Правский. Посему приказываю вам, генерал, любой ценой выполнить наше поручение. Вы должны выпросить у барона Вука мир и право прохода. Здесь и только здесь наше спасение! Могу ли я, пока еще герцог Виртленда, ваш сюзерен и маршал, рассчитывать на вас?
– Можете, ваша светлость! – генерал фон Кёниг восторженно смотрел на друга. Уже дважды за сегодня Роджер Гудман удивил Альберта, но сейчас он был особенно горд за наместника Севера. – Я добьюсь возможности пройти. Даже если сам погибну.
– Хорошо, – лицо герцога не потеряло серьезности. – Кто будет в вашей делегации?
– Люди барона согласились пропустить нас. Комендант оказался тем человеком, который чтит военные традиции. Белый флаг с черным крестом святы для него. Ангелар Рашко прислал гонца с ответом, что нас пропустят и сопроводят до Вукограда. В эскорте будет пять человек. Лейтенант и четверо рядовых солдат. Тем не менее, по его словам – это одни из лучших ребят. Я не люблю таскать с собой большую свиту. Возьму своего знаменосца Шварца и трех гвардейцев из моей охраны. Этого хватит.
– Точно не мало?
– По мне, так еще много.
– Я вас понял, генерал. Засим я с вами прощаюсь. Надеюсь, в скорости увидеть вас снова и услышать добрые вести.
Перед тем как уйти, Роджер хмуро бросил:
– Пива нет?
– Я не пью, друг мой. Ты же знаешь, но все время делаешь вид, что не помнишь. Есть только вода, – граф фон Кёниг улыбался.
– Сам пей свое пойло для больных! – и недовольный маршал покинул шатер графа.
– Выпью, обязательно, – в одиночестве засмеялся Альберт.
– Ну где же они? – в нетерпении спросила Маргаритка. Ее конь крутился на одном месте. Он был такой же порывистый, как и его наездница.
– Успокойтесь, лейтенант! Они приедут. Уже утро, должны скоро быть, – ответил комендант Рашко. Он был в полном парадном облачении. Кираса и шлем блестели на солнце, зеленый плащ развевался на сильном ветру. Меч с элегантным позолоченным эфесом дополнял картину, и Ангелар, человек не обделенный мужской привлекательностью, выглядел словно рыцарь из прекрасной сказки.
– Вон они, – указал один из рейтаров, что собрались для эскорта.
Действительно, вдалеке показались пятеро всадников. Кони генерала и его знаменосца шли впереди. Один из гвардейцев нес древко с белым флагом, в центре которого располагался черный крест. Максимилиан Шварц, гордо вскинув голову, держал объединенное знамя Виртленда и дома Кёнигов. На одной стороне полотнища красовался медведь, на другой – разъяренный вепрь. Вскоре они приблизились к людям барона Вука и поприветствовали их. Генерал фон Кёниг подвел коня ближе к коменданту. Оба оценивающе посмотрели друг на друга и отметили хорошую военную выправку, а также шрамы, украшавшие лица опытных солдат. Комендант в свое время получил хороший удар саблей в правую часть лба, генерал же носил напоминание об одном кровопролитном сражении на левой скуле.
– Ну что ж, граф фон Кёниг! Ворота открыты, мои люди готовы, как я и обещал. Это лейтенант Рита Флауэрс, отличный лучник, не признает огнестрельного оружия. Неплохо владеет мечом. И четверо бойцов в ее подчинении. Крепкие ребята. Рейтары – гордость армии баронства Вуков. Следуйте указаниям лейтенанта и доберетесь до Вукограда в целости и очень быстро. Тут, если знать дороги, два дня пути. Не больше.
Ангелар развернул своего жеребца к Маргаритке.
– Лейтенант, я жду от вас учтивого обращения с нашим гостем. Они идут под священным для любого солдата флагом, помните об этом. Помните также о гостеприимстве.
– Слушаюсь, комендант, – но глаза девушки не выказывали почтения. Ее ждала разлука с любимым. И все из-за этого хмурого генерала! Она бы с удовольствием пустила ему стрелу в глаз. Маргаритка не ждала, что расставание произойдет так скоро, и это бесило ее. Она подскакала к графу фон Кёнигу, посмотрела ему в лицо и небрежно бросила:
– Мессир, у нас в баронстве дороги не очень удобные, гостиницы не очень богатые, люди не самые приветливые. Вы же уже далеко не самый молодой мужчина. Потому, если вдруг станет невмоготу, говорите. Я буду организовывать привалы.
– Да будет тебе известно, девчонка…, – начал было барон Шварц, но Альберт остановил его взмахом руки.