Нерождённый. Книга 6

Еще и Кайоши знает, но тот никому не скажет. Даже Нори — я предупредил его, хотя мог бы и не предупреждать — он и без того понимает, как много зависит от того — выживу я или нет. Ни много, ни мало — жизнь Небесного Утёса и всего Альянса зависит от одной мелочи — выживу я или нет.

— Это ваш выбор, господин, — Иса даже и не пытается убеждать меня в своей преданности — понимает, что это выглядело бы странно. — Я лишь одно скажу — я признаю сильнейших. Вы мне кажетесь тем, кто умеет побеждать. И вы имеете право на эти земли. Настоящее право, хоть сейчас мало кто обращает на него внимание. Если вы сядете на трон, если я окажусь тем, кто поможет вам в этом — разве вы не отблагодарите преданного слугу? Меня устроит миллион лунным золотом и земли одного из здешних кланов — я хочу создать свой клан, хочу чтобы моё имя стало значимым.

— Миллион?! — я невольно присвистываю. — Это слишком большие деньги.

— Большие?! — удивляется он. — Это в вашей глуши так…, простите, господин. Вы не знаете, но в Семье на ежедневных забавах ставки доходят до нескольких миллионов. Да, каждый из Охотников — очень богат и это понятно — много земель легли под них. Все куда они приходят — ложатся под них.

— Забавах?

— Да, — по лицу его пробегает что-то вроде улыбки. — Что-то вроде арены… арены, которая понравится не каждому… господа умеют себя развлекать. Вам придётся привыкнуть к этому, вам придётся жить среди них — Ода стараются держаться вместе, пока захваченные ими города и кланы отстраивают рабы под присмотром Слуг. Скорее всего вам придётся жить здесь, в этом дворце… если вы и правда хотите стать одним из них.

Сейджи встречает меня на лестнице, на той самой главной лестнице, по которой поднимался к своему потерянному трону. Встречает с улыбкой на лице — я Охотник, а Охотники нужны Семье, чтобы стать сильнее.

Сильный, ловкий — это чувствуется в каждом, даже совершенно незначительном, движении Сейджи. Ему лет сорок и волосы уже тронула первая седина… вот только он никогда не умрёт, Бессмертный — как и я.

Если, конечно, я не убью его. Плохая новость для меня состоит в том, что для того чтобы остановить сердце Сейджи навсегда — мне придётся убить его одиннадцать раз.

Одиннадцать раз прикончить мастера ранга Охотник? Ты в себе, Иниро? А перед этим прикончить и всех остальных в Ода… кажется, тебе нравятся невыполнимые задачи.

— Твоё имя? — его изучающий взгляд, кажется, проникает под маску образа скрывшего моё лицо… нет, он не должен узнать. Торговец обликами поклялся, что никто не узнает меня за этим лицом исполосованным шрамами.

— Иниро.

Я наконец-то могу назваться здесь, в этом мире, своим настоящим именем.

— Некоторые оставляют шрамы как память, — он понимающе кивает. — Наш Эйта — ты скоро познакомишься с ним, как и с другими — он тоже оставил шрамы. Говорит, они возбуждают красивых девушек.

Он смеётся, касается моего плеча — как будто я уже свой и начинает подниматься по ступеням, тем самым приглашая меня следовать за ним.

На его лице я не заметил и следа боли от потери Эйко — молодец, умеет скрывать.

Он не ведёт меня в залу с троном, сворачивает направо к широкой лестнице. Поднявшись по ней, мы проходим по пустынным коридорам — пустынным, если не считать замерших словно каменные изваяния Слуг, и сворачиваем в одну из зал второго этажа. Я помню её, видел однажды. И помню как удивился — в центре залы что-то похожее на арену.

Каменное кольцо с невысоким бортами из кованной стали, удобные мягкие диваны, покрытые рыжей кожей. Чуть дальше — столы, широкие, каждый из которых способен вместить пару десятков человек — не пустые столы, уставлены блюдами, заполненными брошенной едой. Брошенной явно теми, у кого животы уже полны.

Стены увешанные оружием, и сами камни которыми устлан пол арены — они тоже усыпаны оружием, самым разным — от ножей и совсем коротких клинков, до двуручных мечей — с длинными тонким лезвиями, на каждое из которых можно запросто нанизать пяток врагов.

Эта зала словно создана как место для удовольствий. Набивать утробу, с азартом следя за поединком — похоже, мой отец… тот самый которого я однажды убил — любил такие развлечения.

А теперь они пришлись кстати и для Семьи.

— Час ранний, — объясняет Сейджи разводя руками, — кто спит, кто — на охоте, на руинах заметили Призрака, а кто еще просто не прилетел — на юге у многих остались дела, которые стоит завершить прежде, чем осматривать свои новые владения. Через пару дней здесь соберётся вся семья — там и познакомишься.

Интересно — я принят? Так сразу? Так просто? Никаких тебе там собеседований? Впрочем, мне стоить меньше удивляться, если вспомнить о ритуале жертвы сердца. Зачем Семье бояться меня, незнакомого Охотника, если я отдаю свою жизнь в их руки.

Я вдруг слыш хрип. Хрип боли… или смерти, сразу не разобрать. Поворачиваюсь на звук, чтобы увидеть человека на дальней стене. Висит на цепях, на крюках вкрученных в пустые суставы плеч — их ввинтили туда вместо отрубленных рук.

Сквозь залитые кровь веки он смотрит на нас… и лицо его кажется смутно знакомым — да, мне кажется это даже через кровь заливающую это юное лицо.

— Что с ним? — спрашиваю я, показывая на человека на цепях.

— Яно, — Сейджи, сразу оценив мой интерес, идёт к пленнику. — Глава одного из местных кланов.

Да, я не ошибся. Это Юный Яно, тот самый который принял клан после смерти своего старшего брата, казнённого Горо Хинун.

Проклятье, Горо уже мёртв… я и забыл об этом. Я убил Горо… и об этом я тоже успел забыть.

Мы подходим совсем близко к человеку на стене. Его можно было бы спасти — потерянные руки это не смертельный приговор… вот только некому его спасать. Я не буду это делать, хоть мы и заключили союз. Тогда когда мы подписывали договор с Кланами Трёх Драконов — мир был другим, всё было другое. И тогда здесь не было Семьи, Кхарона и Варго Каллоса.

Смешно, но тогда самым сильным моим противником был Горо. Сейчас бы мне потребовалось всего несколько секунд чтобы разделаться с ним.

Мы обмениваемся с Яно взглядами… и нет, он не сможет узнать меня в этом облике. В его взгляде надежда. Последняя надежда… и она напрасна.

— Почему ты не убьёшь его? — спрашиваю я.

— Сначала пусть выдаст нам эту девчонку, Сато, — Сейджи протягивает руку и вытирает кровь заливающую лицо Яно, потом оборачивается ко мне, поясняя. — Мы стараемся убивать членов семей, на земли которых заходим — так меньше смуты. Нам нужны рабочие руки, а не бунт. Приходим, вычищаем всех… вообще всех, в ком течёт кровь благородных.

— Новорождённых тоже? — спрашиваю я.

— Конечно. Сегодня наследнику клана полгода, а через несколько лет он тренировками получит первое ядро и захочет отомстить. И найдутся те, кто встанет на его сторону. Зачем нам рисковать.

Верно, это разумно. Недаром Семья так сильна.

— Из кланов Союза Трёх Драконов осталась только Сато? — уточняю я.

— Да, — Сейджи лезет за кинжалом в ножны, достаёт его откуда, разрезает окровавленные одежды на груди Яно, затем коротким ударом разрубает рёбра и лезвием выламывает обломки костёй.

Яно кричит, кричит так, что у любого могли бы лопнуть перепонки, но не лопнут — формула молчания. Точно такую же вешал Нир на тех, кого пытал.

— Что если он не скажет никогда? — спрашиваю я.

— Скажет, — Сейджи стряхивает кровь с лезвия кинжала и прячет его обратно в ножны. — Сегодня. Или, если окажется слишком стойким, завтра. Я наложил на него формулу тысячекратной боли. Он не сможет долго терпеть такое. Ты голоден?

Он показывает на стол и идёт к нему.