Страница 11 из 108
— Но это же твой народ.
— Не суди по мере своей, Небо каждому своё отмерит, — строго сказала Таджия, — Да, я оракул, но ради безопасности я общаюсь через дым.
И она повела трубкой, разгоняя всполохи.
— Я ждала твоего прихода, Белый Волк. Дым говорит, что тебе суждено сожрать и эти земли.
Эти слова заставили меня напрячься, выпуская стихии.
— В моих планах не было сражаться с вами, — хмуро сказал я.
— Так это дым тоже сказал, — Таджия засмеялась, и я расслабился, — Если слушать каждое видение, что приходит, так и зарождается ересь. Нужно думать головой.
Она, наконец, встала, едва не коснувшись макушкой соломенного потолка.
— Белый Волк, позволь предупредить…
И вождь рассказала о том, что моё появление в приорате не будет встречено с радостью. Оказалось, что пока приор Рэджин для всех жив, его сыновья существуют мирно. Но едва окажется, что пришла пора кому-то заявлять права на трон, то в столице разразится война.
Зверица склонилась, взяла сложенную у стены накидку, и набросила на плечи, как пончо. Накидка, связанная из белой пушистой шерсти, будто светилась в сумраке.
— Так. И что мне делать? — растерянно вырвалось у меня, — Я пришёл, чтобы предупредить вас.
Таджия прошла мимо, мягко коснулась моего плеча:
— Белый Волк. Райнер, наш наместник, с радостью пошлёт на войну своего брата, Левина и воинов Сквозняка. А те в свою очередь скажут, что это должны делать мы, Пекло.
Зверица двинулась к выходу, и я встал, пошёл вслед за ней.
—А не может ли быть так, что каждый из братьев будет рваться отомстить за отца? — последовал мой вопрос.
Таджия остановилась, чуть смущённая моей версией, задумчиво коснулась трубкой лба. Потом свела зрачки, рассматривая дым, и тут же рассмеялась:
— Небо говорит, что каждый из братьев мечтает, чтобы так сделал другой.
Я только вздохнул.
Мы вышли на улицу. Жители уже разошлись, дети копошились на площади у тотема. И никто их не гонял, не запрещал играть рядом со священным столбом.
Ариф с парой воинов стояли неподалёку, и сразу двинулись к нам, но вождь махнула ладонью. Буйволы послушно остановились, не стали подходить.
— Белый Волк, тебе решать эту проблему, — разглядывая далёкие Проклятые Горы, сказала Таджия.
— Но ты же знаешь, что я пришёл помочь. И что грызня братьев — это нулячья возня в сравнении с той войной, что придёт сюда.
— Знаю. Ариф рассказывал о безумии зверей в Жёлтых землях. Но что можем мы, звери?
— Мастер, ты сама говоришь, что в столице у вас уже есть меченые. И вы видели, что делают метки со зверями. Надо рассказывать, надо донести до всех стай.
Вождь молчала, а я, радуясь красноречию, продолжал давить:
— Если Буйволы, Слоны, все вы соберётесь, пойдёте к столице. Люди послушают вас, и наместникам придётся разбираться.
— Наше дело малое, звериное, — неожиданно ответила Таджия.
Я чуть не завыл от досады. Да чтоб их, какие же тугие и непробиваемые! А ведь эта шаманка казалась такой мудрой, мне чудилось, что она насквозь меня видит со всеми моими частицами Абсолюта.
— Вы не можете просто сидеть и ждать, когда к вам придут проповедники Бездны, да ещё и по воле наместника, — хмуро сказал я.
— Небо поможет нам, дым узрит обман.
— Да уже узрел, — возмутился я, — И что вы сделали? Убили гонца с меткой?
Таджия даже чуть испугалась:
— Как смеешь, зверь, такое произносить?
Я понял, что на улице дышалось гораздо лучше. Голова работала яснее, и не только у меня. Там, в хижине, она даже не удивилась, когда узнала, что я убил Жёлтого приора. А тут смотри, опять пустилась в звериные суеверия.
— Да, ну дерьмо нулячье, — процедил я сквозь зубы.
Она поморщилась. Видимо, при вожде звери старались не ругаться.
— Прости, мастер. Но мне придётся показать вам мою силу… — я покосился на копьё, прислонённое к стене.
Если попробовать призвать опять Зов Белого Волка, и надавить на зверей волей вождя. Чтобы они пошли за мной, как за великим пророком, или кто там ещё был в предсказаниях оракула?
— Силу твою я вижу, — вздохнула Таджия, — Но объединит ли она? Если наместник услышит о том, что новый вождь ведёт зверей к столице, что он подумает?
Я потёр подбородок. А ведь я ещё не пробовал направлять волю зверей против их правителей. Нет, под Каудградом я уже толкал пламенные речи, но там звери сами уже не желали служить Жёлтому приору. И на это их сподвигли десятилетия тяжкой жизни.
Да и то, там удалось убедить, что служба Хорасу не нарушает законов Неба.
А здесь все вроде как благоволят погибшему приору Рэджину, а значит, и власти его наместника Райнера. А тут я пришёл из пустыни, и начал смуту наводить.
Да и нужен ли этот бунт? Вдруг Райнер чист, и такой же душка, как и Зигфрид? А я вместо того, чтобы поговорить по душам, зайду в столицу с ноги.
Думай, Марк, думай. Подсказчиков нет, и даже мудрая на первый взгляд Таджия всего лишь вождь, которая в первую очередь заботится о благе своего племени.
— Говорят, — осторожно произнесла зверица, — Что приор Рэджин перед поездкой оставил слово.
— Слово? — только и вырвалось у меня, я непроизвольно коснулся груди, где за пазухой покоилась табличка Каэля.
Опять запечатанные слова. В Инфериоре без этого, судя по всему, никуда.
— Да, слово приора. На случай его смерти, чтобы оракулы могли узнать у Неба, кто наречённый наследник.
Я растерянно спросил:
— Так в чём проблема, мастер? Почему не узнать?
Таджия мельком подняла глаза наверх, коснулась пальцами лба, и её действия повторили Ариф с Буйволами. Пришлось и мне, чтобы проявить уважение.
— Так лишь говорят. Но Небо никакого слова не видит.