Командирские

  Вот этого самого Славу, держащего в руке факел, он дома передаст старику. Отцу Марии. Тогда должно сладиться и со свадьбой. Обязано, раз уж договорились. Если здешние собачьи обычаи вообще можно так назвать - свадьба. В общем, баба будет. Своя. Тощая и неказистая, возрастом не меньше его сорока, но других уж точно не найдешь.

  Не с его счастьем и не на родной станции.

  Который раз спасибо покойному бате - когда началась Катастрофа, народ с пустыми руками в метро побежал, а у него, Чёрта, был старый чемоданчик с собой. Отцовы вещи, которые после смерти отдала мачеха. Да что отдала - считай, в лицо бросила. Но эти самые вещи и выручили в первое время. Менял. Выживал. Там и смены белья были, и жилетка кожаная, и ремни, и табак отцовский в кисете. Автомат за спиной, например, еще пять лет назад был батиным костюмом: потертым, но без дырок.

  Да часы вот те же! И не жалко этого всего. Из костюма, небось, не постреляешь.

  Ничего больше не осталось. Сперва там, наверху, все кончилось. Отцово тело так в морге и сгорело, а вторая жена - в захваченной хитростью квартире. Никому счастья не прибыло, только ему, Чёрту. Сомнительное, конечно, но - живой же. До сих пор живой.

  - Слушай, дядя, - остановился Слава, крутя головой по сторонам. - Там впереди есть кто-то.

  - Какой я тебе... Кто там?

  - Да хрен знает, кто. Хочешь - сходи, спроси. А я слышал что-то.

  Замечтался он, Чёрт. Погрузился в воспоминания. Пацан этот мелкий - и то осторожнее, внимательнее. Нельзя так.

  - Впереди - "Победа", - сняв все же "калаш" с предохранителя, тихо ответил Чёрт. - Она заброшенная. Я вчера шел, ни души там. Только горит иногда, говорят.

  - Я без понятия, - ответил мальчишка. - Сам с "Кировской", в ваших делах не разбираюсь. А слышать - слышу кого-то.

  Упрямый. Хорошо это или плохо? Да кто его знает, пусть старик разбирается.

  Тихо, стараясь не лязгнуть, отвел затворную раму. Отпустил. Вроде как все. Стрелять Чёрт не умел и не любил, но быть съеденным крысиной стаей или - того хуже - попасть обратно на базар в качестве раба было еще хуже. Отвязал от лямки конец веревки.

  - Отойти? - спросил Слава. Чёрт мотнул головой, мол, давай в сторонку. Правильно мыслишь, не зря ж отвязал.

  Теперь и он слышал тихие шаги. Если бы не эхо, неизбежно присутствующее в трубе туннеля, подкрался бы этот кто-то незаметно. Или эти - бог весть, сколько там людей.

  Факел теперь светил справа, не делая Чёрта мишенью. Удачно, что с пацаном шел, одного бы захватили точно.

  - Стоять, - поводя стволом, скомандовал Чёрт. Не видно никого, но есть там люди, есть. - Оружие на землю.

  Шаги замерли. Потом послышались негромкие голоса - ни слова не разобрать. Но ведь и не с ним они говорили, между собой. Что-то негромко хрустнуло в темноте.

  Чёрт непривычно зажмурил глаз, вторым пытаясь разглядеть поверх автомата хоть кого-то. Одиночными? Хрен рассмотришь и не попадешь. Жалко патронов, но лучше так - он перевел рычаг на стрельбу очередями. Чуть опустил ствол на случай присевшего или даже лежащего противника и потянул спусковой крючок.

  "Калаш" кашлянул короткой очередью, задравшись вверх в непривычных руках. Еще разок. Гильзы падали то беззвучно, улетая в канаву, то звеня по рельсам. Запахло горелым порохом. Противная такая вонь, ничего хорошего она никогда не сопровождала.

  - Левее, - спокойно подсказал мальчишка. Чёрт послушался и выстрелил снова. Очереди были патронов по пять, считай, полмагазина улетело. А то и больше.

  - Не видать? - спросил Чёрт.

  - Нет.

  - Вот же суки... Увидел бы - попал. А теперь через станцию идти, а они - там. Может, "волчата"?

  Слава пожал плечами. Его вообще ничего, похоже, не волновало. Странные пошли дети. Хотя он и так в рабстве, что ему терять.

  - Пошли посмотрим, пацан! - решился Чёрт. - Ты вперед топай, посветишь, а я сзади.

  Никаких следов. На полновесные трупы стрелок и не надеялся, но хоть капли крови... Или что там остается, если попал? Видимо, неудачно он палил. Патронов жалко до соплей, как когда-то отцовский нож, отданный за сухари. Но то хоть еда была, а здесь просто в тир поиграл в пустом туннеле, да и все дела.

  Неудачник ты, Чёрт, вот такие мысли по поводу. Никаких других.

  Мальчишка тем временем топал впереди. Надо бы привязать заново, но веревка короткая. А лучше бы он подальше шел: будут стрелять на свет, отвлечет внимание.

  Станция "Победа" за день не изменилась. Те же кучки мусора на платформе, невесть кем принесенные сюда и брошенные за ненужностью. Те же битые - все до одного - плафоны. Та же тишина, что и всегда.

  Чёрт крутился как волчок, пытаясь услышать или увидеть хоть кого-то. Безуспешно. Но невидимый противник, на которого он извел полтора десятка дорогих патронов, где-то здесь. Некуда свернуть было, ни шахт, ни даже заброшенных клетушек рабочих метро по дороге не было.

  Здесь они. Или убежали в сторону его родной "Советской". Но там пост, не прорвутся, значит, сидят где-то в темноте и ждут его, Чёрта. Неясно кто и неведомо зачем.

  Все очень и очень плохо.

  - За станцией они, - внезапно сказал мальчишка. - Я звук слышал.

  Все правильно Чёрт рассчитал, ждут его на пути к дому. Только вот что с этой правдой теперь делать...

  - Точно?

  - Ну да.