Страница 46 из 65
Утром полностью разнеженная Светозара изволила выпить кофе с пирожным, взбодрилась и стала подробнее вникать в перипетии местной жизни своего миленка. Узнав, что он променял привольную гусарскую долю на скучные егерские будни, графиня изумилась, разгневалась, но вдруг полностью поддержала решение аманта.
- Действительно, зачем тебе окунаться в местный разврат? - сказала она. - Куда лучше жить на природе, среди гор, лесов и своих товарищей, ловить контрабандистов, а также романских и франконских шпионов, за поимку которых, между прочим, учреждены очень неплохие награды с повышением по службе. А за отраженный вражеский набег вполне могут пожаловать баронский титул! Правда, перед этим надо бы стать командиром полка.... Со своей стороны я гарантирую тебе всяческую поддержку и периодические свидания. Ах, как ты меня этой ночью ублажил! И какой ты молодец, что не выдал своих умений гранмама!
- Меня трясло перед ней как осину! - признался попаданец.
- Жаль, что ты не поддаешься заклинаниям! Эту тряску я могла бы в тебе вызвать перед домоганиями каждой любострастной дамочки! Но чего нет, того нет. Научись держать себя в руках, греховодник! Во имя нашей любви!
- Теперь я понял ваше согласие на мой перевод, Ваше сиятельство, - перешел от обороны к атаке Сергей. - Меня ждет служба в самом высокогорном гарнизоне!
- Карпаты - страна среднегорная, - напомнила графиня. - Не преувеличивай своей будущей изоляции. Тем более что в Галиче есть портал, и я буду очень заинтересована сюда периодически выбираться.
Глава тридцать пятая, в которой герой становится таможенником.
Неделю спустя корнет Берсенев прибыл в сельцо Вышков (расположенное на правом берегу речки Мизунки, на высоте 800 м), где стоял гарнизоном взвод конноегерей Тисского полка, охранявший границу с Хунгарией в районе Торуньского перевала, до которого по стародавнему тракту было всего-то километра четыре. В горах уже лежал снег и потому Сергей приехал в санной кибитке, привязав к ней купленую в Галиче породистую кобылу, которую обвесил своими ружьями. Ранее в Вышков с торговым караваном было выслано сообщение о будущем прибытии нового офицера, и потому встречать корнета на крыльцо штаба вышел сам командир, поручик Заремба: рослый, лысый, вислоусый толстяк лет сорока пяти. Усмешливо выслушав рапорт прибывшего офицера, он махнул мощной рукой и сказал:
- Заходи! Щас за столом разберемся: кто ты и что ты....
- Мне надо обиходить свою Басю, - возразил Берсенев.
- Мои огольцы без тебя ее обиходят, - заверил Заремба.
- Ни, ни, - уперся новичок. - Лошадь и жену не доверю никому!
- Вон как! Да ты с принципами! Тяжеловато тебе будет служить меж нами...
- Уживемся! - заверил новичок.- Если службы много будет.
- Вот этим я тебя обеспечу! - захохотал поручик. - Было бы желание служить!
Угощение на столе было обильным, а запивали его (в компании с вахмистром и двумя капралами) все той же сливовицей. Впрочем, позже Заремба признался, что есть у них и разнообразные вина ("Как не быть, их именно через Торуньский перевал к нам возят!"), но ими они обычно бабенок вышковских угощают ("Чтоб их повеселее да подобрее к нам сделать, понимаешь ведь?").
- А как на эту веселуху местные мужички смотрят? - спросил корнет.
- Так ведь они сплошь контрабандисты и браконьеры! - опять захохотал Заремба. - Пусть только вякнут, мы сразу их и повяжем!
- То есть развлечения с их женами - что-то вроде превентивного штрафа получается?
- Почему только с женами? Мы и девок стороной не обходим - но без насилия, только уговором! А чаще за подарочки из Хунгарии: платочки шелковые, бусики из цветного стекла, монисто, а то и платьишко бархатное - все годится....
"Узнала бы про такую схиму графиня Белевская, что меня из галичского гнезда разврата удалила! - кисло улыбнулся Сергей. - Все село - сплошной вертеп. М-да...".
Гудели до вечера, а там и несколько разбитных женщин появилось. Берсенев моментально сделал вид, что совсем окосел и уронил голову на стол.
- Э-э, слабоват наш корнет оказался, - довольно пробасил Заремба и велел капралам оттащить столичного юнца в дальнюю комнату, на лежанку. После чего гулянка стала набирать силу, дополнившись песнями, плясками и женскими визгами.
Следующие несколько дней Заремба тестировал корнета по разным видам воинского искусства и был вынужден признать, что новичок ловок всесторонне. От попыток вовлечь его в вечерние гулянки Сергей теперь упорно уклонялся, на что Заремба ему попенял:
- Боец ты, конечно, ловкий, но парень не компанейский. Потому послужи-ка ты на нашей дальней заставе, на перевале от ручья Бескидовца к словацкому селу Титковцу: там капрал совсем изнылся, к нам в компанию хочет. Перевозки в этом направлении довольно редки, зато контрабандисты лазят там частенько. Прищучивай их и дои. Да, захвати с собой возок припасов: и съестных и боевых - а то бойцы там наверняка поиздержались.
Бескидовская застава располагалась не на самом перевале, а в километре восточнее, у родника, от которого начинался ручей. Егеря построили здесь три домика: один побольше, для восьми солдат, а второй еще больше, для лошадей, а третий поменьше, в котором проживали командир десятка и его денщик. Вокруг стоял густой хвойный лес, и лежало уже с полметра снега - но родник так и не замерз. Одной из обязанностей егерей была расчистка тракта через перевал, но в средней и нижней частях долины дорогу поддерживали уже местные жители. Через дорогу у заставы был перекинут шлагбаум, так что все проезжающие были вынуждены здесь останавливаться, а егеря начинали шмон, выискивая контрабанду и возможную взятку. "Мама родная, куда я попал? - стал злиться на себя Берсенев. - Таможенник-гибэдэдэшник, блин!".
Впрочем, за неделю через их заставу проехали лишь три купеческих обоза, да еще несколько одиночных саней с той и этой стороны - то шастали друг к другу в гости родственники. Ушлые егеря сумели найти что-то криминальное у купцов и разжились теми самыми платочками, платьишками и вином, конечно; да и денежки с них взяли. Щупали и одиночек, разживаясь в основном сливовицей. Ее они вечерком, естественно, потребляли и спали до утра без задних ног. Неделю новый командир это безобразие терпел, а потом связал ночью спящего часового, подпер двери казармы колом и стал бегать вокруг нее с факелом, крича "Пожар". Егеря все-таки проснулись, ломанулись к дверям, а потом стали выпрыгивать из окон. Корнет с помощью денщика заставил их выстроиться в шеренгу (босиком!) и стал зло ругать, не стесняясь в выражениях. Потом отпустил, но утром разнос повторил.