Девственница (ЛП)

Но все же... Элли должна была как-то попрощаться, хоть как-нибудь. Если бы она подошла и обняла мать, это было бы слишком подозрительно. А если скажет маме, что уходит, та сделает все, что в ее силах, чтобы заставить ее остаться. Она устроит сцену, начнет ссору. Кайри была слишком хрупкой, чтобы уходить при таких обстоятельствах.

И Элли тоже... это решение уйти тоже казалось хрупким. Она боялась уходить, но еще больше боялась остаться. Когда она снова увидит мать? Они нашли немного покоя вместе под этой крышей, за этими стенами. Но Элли не могла остаться только ради нее. Элли знала, что ее судьба, в отличие от судьбы матери, не жизнь за этими стенами. Как бы это ни было больно, она должна уйти. И поскольку ей нужно уходить, она должна попрощаться. Она остановилась на письме. Единственный способ.

Дорогая мама,

К тому времени, как ты получишь это письмо, меня уже здесь не будет. Я больше не могу оставаться здесь, в аббатстве. Мне здесь не место, и мы все это знаем. Но спасибо тебе за то, что приютили меня и дали кров. Я обещаю, что не вернусь к нему. Я ухожу не из-за него. Тебе не понравится это слышать, но есть литературный агент, которая заинтересована в моей книге. Я мечтала стать писателем еще будучи подростком. Надеюсь, ты никогда не находила мои дневники. Они бы довели тебя до сердечного приступа. Я говорю тебе это только для того, чтобы ты знала, что писательство - первая стоящая мечта в моей жизни. Самое приятное, что он когда-либо говорил мне, что я пишу лучше его.

Ты можешь не поверить, когда я говорю это, но я люблю тебя, мама. Мне жаль, что мои решения в прошлом, пугали и разочаровывали тебя. Я солгу, если скажу, что ни о чем не сожалею, но ты должна знать, мне не нравится причинять тебе боль. В моем мире боль должна быть по обоюдному согласию.

Пожалуйста, не сердись на меня и не бойся. Со мной все будет в порядке. Пока ты растила меня, ты всегда говорила, что у Бога на меня свои планы, планы дать мне будущее и надежду. Если тебе от этого хоть немного полегчает, то впервые в жизни я, кажется, в это верю.

С любовью,

Элли.

Она не добавила постскриптум в конце. Что еще можно было сказать?

В десять вечера, после того как все легли спать, Элли надела куртку, туфли и собрала волосы в хвост. Она подошла к часовне и обнаружила, что там ее ждет Кайри. Она была в своем облачении, в полном. Она даже не переоделась ко сну. Элли никогда не прикасалась к ней интимно, пока Кайри была в облачении. Она также никогда не прикасалась к Сорену, когда тот был в сутане. Это были священные одежды, и Элли было неловко видеть в них Кайри.

- У меня и для тебя есть сменная одежда, - сказала Элли.

- Хорошо. Я переоденусь, как только мы выйдем за ворота.

Кайри широко и ярко улыбнулась, но что-то в ее улыбке выглядело фальшивым и хрупким. Элли не осуждала ее. У них не было ни особого плана, ни больших денег. Они обе были напуганы. Рука Элли задрожала, и ее дыхание участилось. Ее голос звучал выше, чем обычно, даже для нее самой. Во рту пересохло, а мышцы были напряжены.

Она не могла дождаться, когда уберется отсюда к чертовой матери.

- Ну, у меня все с собой, - сказала Элли. - Что насчет тебя?

У Кайри был чемодан. Элли потянулась к нему, но Кайри прижала его к груди.

- Я могу сама, - ответила Кайри.

- Конечно. Здорово. Готова?

- Ты первая, - сказала Кайри.

Она протянула ладонь и взяла Элли за руку. Элли сжала пальцы Кайри и сделала резкий, полный страха вдох.

- Хорошо. Я поведу.

- Элли?

- Что?

- Поцелуй меня, - сказала Кайри. - Пожалуйста?

Элли усмехнулась.

- Безусловно.

Было странно целовать Кайри в облачении и платке. Но как она могла отказать в такой скромной просьбе? Она поставила сумку и обхватила лицо Кайри. Поцелуй был именно тем, в чем нуждалась Элли. Это напомнило ей, что Кайри отдала себя в руки Элли. Теперь ей нужно о них позаботиться. Она должна позаботиться о них обеих. Кайри была молода и нуждалась, чтобы Элли была сильной для нее. Сильной и ответственной. Элли справится.

Когда Элли отстранилась, на лице Кайри были слезы.

- Не бойся, - прошептала Элли. - Все под контролем. Ты веришь мне, верно?

- Я верю в тебя. В том мире ты будешь творить невероятные вещи.

- Мы обе.

- Я хотела сказать тебе... - начала Кайри. - Я поняла, чем заканчивается твоя книга. Знаю, что сделала Дафна, когда загорелся зеленый свет.

- Правда? - спросила Элли. - И что, по-твоему, сделала Дафна?

- Думаю, она пошла своим путем и у нее была удивительная жизнь. И думаю, у Джона Аполлона тоже была хорошая жизнь, пусть и без нее.

Элли улыбнулась.

- Думаю, ты права. Больше, чем один счастливый конец.

Она снова быстро поцеловала Кайри в губы и взяла свою сумку. Элли сделала глубокий успокаивающий вдох и подошла к тайной двери часовни. Кайри отперла и открыла ее.

Элли оглянулась через плечо и улыбнулась Кайри. Элли вышла из часовни и снова оказалась в реальном мире.

Ночь была прохладной, но не холодной, и луна стояла высоко, полная и яркая. Она все видела - группки белых дубов и серебристых кленов, которые вытянулись вдоль края изношенной грунтовой дорожки, аббатство светилось серым в лунном свете, и дорогу вдалеке, освещенную единственным уличным фонарем.

Элли глубоко вдохнула. Конечно, здесь пахло так же, как и за забором, за воротами, но ей было все равно. Она снова вдохнула его. Было почти лето. Вот что она почуяла - приближение нового сезона. Все пахло жизнью. И мир был живым. Она слышала крики сов и сверчков, машину, едущую по гравию вдали, ветер над сельхозугодиями позади нее.

Она повернулась и протянула Кайри руку.

- Зеленый, - сказала Кайри и захлопнула дверь часовни.

- Кайри? - Элли постучала в дверь. Ответа не последовало. Снова постучала, сильнее и громче, снова позвала Кайри. По-прежнему никакого ответа.

В панике с колотящимся сердцем и обливаясь потом, Элли еще сильнее заколотила в дверь. Она подбежала к стене часовни и заглянула через кованую ограду.

Вот она, голубка в белых перьях, скользит по росистой ночной траве, возвращаясь в аббатство.

- Кайри! - Элли снова выкрикнула ее имя. В своем голосе она слышала отчаяние, боль, печаль, звук собственного разбитого сердца. Кайри остановилась, но не оглянулась на нее. Элли просунула руку через забор и ждала, затаив дыхание, надеясь вопреки всему. - Вернись, - сказала она, желая, чтобы Кайри передумала и вернулась.

Кайри снова начала идти, и у Элли подкосились ноги. Она рухнула на колени и прислонилась головой к железным прутьям. Впервые с тех пор, как приехала сюда... впервые за несколько месяцев... впервые с тех пор, как ушла из дома, Элли заплакала.

Она рыдала глубоко, сильно, обильными слезами, от которых дрожала спина, а тело содрогалось. Все это время Кайри планировала оставить ее. Все это было уловкой, чтобы заставить Элли вернуться в мир, которому та принадлежала. Вот почему Кайри умоляла о поцелуе - ее последнем поцелуе.

Элли схватила сумку и обняла ее. Ей нужно было что-то обнять от отчаяния. Она плакала по трем причинам.

Плакала потому, что была напугана.

Плакала потому, что была одна.

И плакала потому, что...

- Сорен, - прошептала она в холодную темную ночь.

Она скучала по нему, так чертовски сильно скучала по нему. Она скучала по нему с той секунды, как ушла от него, до этого момента, когда все еще продолжала скучать. Она скучала и любила его, и отдала бы все прямо сейчас, чтобы он приехал на своем «Дукати», взял ее на руки, отвез обратно в город, уложил в свою постель, избил, трахнул и простил за то, что она ушла от него.

Но она была одна. Сорена здесь не было. И даже если он простил ее за то, что она бросила его, она все еще не могла простить его за то, что он сказал и что сделал. Если она вернется к нему, все будет как прежде. Она будет его собственностью и его владением. Он оставит паству и заставит выйти за него. Все так и будет. Ее свобода исчезнет, растворится. Он никогда больше не позволит ей доминировать над Кингсли, или над кем-либо еще, если уж на то пошло. Он совершенно ясно дал это понять.