Рай: правила выживания

— Да, уже сообразил, — улыбнулся Кирилл.

— Кто у нас Максимова? — полушёпотом поинтересовалась Юлька.

— Танечка у нас лидер-капитан, — обернулся Сетмауэр. — Ещё со школы.

— В смысле? — удивилась Юлька. — Разве начальник экспедиции не Двинятин?

— Двинятин — наш научный руководитель, — пояснил Кирилл. — А Таня… Ну, сама увидишь.

— А вы что, ещё и в школе вместе учились? — продолжила допытываться Юлька.

— Ага. Половина экспедиции — бывшие одноклассники, — вздохнула я, вслед за Кириллом останавливаясь рядом с Максимовой.

— Здравствуй, Маша, здравствуй, Кир, — сказала она. — А вы наш переводчик?

— Юля, это Таня, Таня, это Юля, — повторила я процедуру знакомства.

— Здравствуйте, Юлия, — Таня изобразила радушную улыбку. — Нам с вами предстоит особо тесное сотрудничество, поэтому я хотела бы заранее обговорить ряд вопросов… Маша, присмотри за вещами, — бросила она мне через плечо, подхватив Юльку под руку и увлекая за собой в сторону.

Юлька взглянула на меня с легким беспокойством, но… чем ей может повредить разговор с Брунгильдой? Надо сказать, что беловолосая Таня сегодня заплелась по-походному, в одну косу, кончик которой мотался где-то в районе наиболее выступающих точек нижней части спины.

Она прохаживалась вместе с Юлькой туда-сюда неподалёку, вещая что-то вполголоса, и при развороте коса раскачивалась как маятник… Мешая сосредоточиться…

— Машка, ты в норме? — голос Сетмауэра прозвучал обеспокоенно.

— Да, Кирюш, а что?

Когда не напрягаюсь, выходит очень похоже, видно, прав душевный доктор Марк, надо расслабляться почаще.

— Да просто… Нет, ничего.

Машка говорила про него — надёжный. Может, наладить с ним более близкие отношения?

— Кир, привет!

Новый голос я услышала одновременно с хлопком, и, развернувшись, успела увидеть руку на плече Сетмауэра. Рука слегка приподнялась, а я запрокинула голову — Машино тело было очень среднего роста, если точнее, сто шестьдесят четыре сантиметра, а вновь прибывший был высок… И не один.

— Привет, Паша, — сказали мы с Кириллом одновременно. — Привет, Миша, привет, Аркаша.

— Машка! — обрадовались парни и стали меня тискать.

Все. По очереди. Ей-ё, на месте Маши давно бы пошла на тхи-тао, чтобы при случае красиво уронить бывших одноклассничков. Лицом в пол. Терпеть не могу такие вот обнимашки.

Паша, которому Маша едва доставала до плеча, теребил особенно бесцеремонно, поглядывая при этом в сторону Максимовой. Смешно.

— Паша, ты меня сломаешь, — пришлось тихо пискнуть, пока не придушил. — Таня всё равно не смотрит.

— Да я просто рад тебя видеть, — он выпрямил руки, не выпуская меня из захвата. — Ты отлично выглядишь!

— Машка, супер! — подтвердил Милёшин. — Такая красивая…

— Как корова сивая, — добавил Серов с язвительной гримасой. — Не перебарщивайте, ребята. Это ж просто Машка. Петрова, смотри у меня, начнёшь гордиться, быстро сдам Тане на перевоспитание!

— Серый, придержи язык, — жёстко сказал Сетмауэр, опередив мою резкую отповедь.

Но я всё же сказала — пусть негромко и в сильно откорректированном виде:

— Да… Вот и первые последствия спермотоксикоза… Что, Аркаш, подружку так и не нашёл?

Судя по смешкам парней и гордо задравшему курносый нос Серову было ясно — попала в точку.

— Смотрю, секретарша ректора язвить научилась? — угрожающе начал он.

За что можно так не любить Машку? Она же просто ангел, если со школы общается с этими… неадекватами! Ах, вот в чём дело… Эмоциональная память выдала несколько робких попыток ухаживания и бессчётное количество громких ссор по поводу… Какой-то странный повод. Серов возражал против перевода Маши в обычный класс из специального, биологического. Ему-то что за печаль?

— А ещё чему ты там научилась?! — продолжал наступать на нас с телом смешной веснушчатый парень. — Ну, скажи, чему?!

Неплохой, в принципе, парень. Я бы могла и отбрить его, и свести всё к шутке, и даже… но как поступала в таких случаях Маша? Сетмауэр и так уже дважды спрашивал, всё ли в порядке. Я похлопала ресницами, пытаясь выдавить хоть немного влаги.

— Аркадий, оставь Машу в покое, — ледяным тоном сказала Таня, на миг отрываясь от беседы с Юлькой.

Кирилл демонстративно начал закатывать рукава, а Паша с Мишей с двух сторон встали рядом с другом, пытаясь ему что-то втолковать.

— И что здесь происходит? — раздался новый голос — мужской, приятного тембра, в котором живой интерес мешался с насмешкой.

Тут у моего тела разом ослабли ноги, в кровь попал сумасшедший адреналиновый коктейль, щекам стало жарко… Ей-ё, да Машка влюблена! Моя психоматрица пыталась наладить нормальное дыхание и удержать её тело в вертикальном положении, и это, скажу вам, было сложнее, чем молча выслушивать упрёки Герасименко.

Вот попала, так попала… В борьбе с неконтролируемым выбросом гормонов я фиксировала происходящее лишь краем уха.

— Всё нормально, Илья Петрович, — послышался голос Пашки, — мы с Машей одноклассники, просто не виделись давно.

— Да? А мне показалось, что они с Серовым — два бойцовых петуха, — насмешливо продолжил Двинятин. — Только что глаза друг другу не выклевали.

— Это очень давний антагонизм, — произнесла Таня, возвращаясь к группе. — Они вот так пикируются с пятого класса. Здравствуйте, Илья.

— Здравствуйте, товарищи студенты, — ответил Двинятин.

Тело Маши продолжало реагировать на его голос внезапной слабостью. Ей-ё, вернусь — выдам ей по первое число за то, что не предупредила!!!

Юлька подбежала ко мне и схватила за руку, а потом посмотрела на Двинятина и сказала с томным придыханием:

— Здравствуйте, Илья. Позвольте вмешаться, всё-таки, Маша — моя подруга. К птицам никакого отношения не имею, а вот кошек — люблю. И любого тут за Машу в кровь расцарапаю.

— Юленька, надеюсь, ваши коготки не пострадают, — по-прежнему насмешливо отозвался Двинятин. — Мария, впредь прошу вас не пререкаться с моими студентами. Татьяна, доведите до группы, что все личные взаимоотношения следует оставить тут, на Земле. За конфликты буду списывать баллы, это понятно?

Последние слова он буквально рявкнул, и мне, наконец, удалось справиться с воздействием его голоса. Тело Маши вновь подчинилось моей психоматрице, и, от облегчения ослабив контроль, я услышала Юлькино уважительное:

— О-о!

— Да, — пробормотала я вполголоса, — слова не мальчика…

И опять заработала удивленный взгляд Сетмауэра. Пожалуй, пока мне лучше помалкивать.

Тем более, что народ начал массово прибывать, а я теперь, к счастью, имела возможность не только слушать, но и смотреть. На стоянку один за другим опустились несколько каров. И вот уже к нам налегке приближались Тхао, Ингвар и Солнце, следом шла миловидная Тулайкова, которую небрежно обнимал за талию Комаровски, за ними — независимая Анастази с двумя сумками. На некотором отдалении от неё шёл Дегри с огромным рюкзаком, и, последними — Лайза и застенчивый Сунибхо. У них тоже не было багажа.

— Все в сборе? — спросил Двинятин. — Тогда к терминалу.

На сей раз я справилась с реакцией тела гораздо быстрее, и оптимистично подумала, что дальше будет проще. Как бы не так!

Увидев меня, Лена взвизгнула и кинулась целоваться.

— Машка! Мы уже больше года не виделись! Как ты?!

Я, боясь опять попасть впросак, тоже попыталась вызвать на Машином лице радостную улыбку.

— Всё хорошо, Лен, вот, еду с вами — папу навестить.

— Это ты молодец, что едешь с нами, — сказал Солнце и полез целоваться вслед за Ленкой.

Надо сказать, что целовался стервец умело. Получая опосредованные сигналы от Машиного тела, моя психоматрица выдавала сигналы эйфории, а потом… Взрывом накрыло осмысление, когда он разорвал поцелуй и прошептал:

— Машка, я соскучился.

Я вывернулась из его рук и наткнулась на недоумевающий взгляд Юльки и ехидный — Двинятина, который спросил:

— Что, тоже одноклассник?

— Что значит — тоже? — возмутился Солнце.