Война номер четыре

— Так точно! — проявил вдруг выучку Полидоро и нырнул под туи. Орсо постоял ещё немного, прислушиваясь, и полез следом.

Пятый и шестой отряды прошли перевал без происшествий, но до сбора всей партизанской армии оставалось ещё полсуток: быстрее через контрабандистские «норки» просочиться никак нельзя. Орсо отдал приказ всем отдыхать; те, кто уже успел отоспаться, занялись рыбалкой в речке, сбегавшей по урочищу. Рыба тут была так себе, несерьёзная: мелкая плотва, окуньки, пескарики, только одному рыбаку повезло вытянуть молодого линя. Откуда этот любитель стоячей воды попал в бурливую горную речушку — бес его знает, но день был для него неудачный и окончился в солдатском котле. Всюду на тщательно замаскированных кострах варили рыбный бульон, приправляя чем придётся — диким чесноком, кислицей, черноголовником, только бы отбить не в меру сильный запах. Удачливая Форина откопала где-то на склоне урочища заросли бедренца, корень тут же был поделен на мельчайшие частички (чтобы всем хватило) и брошен в котлы. Мелкая рыбёшка разваривалась в кашу, и в обычное время эту мешанину костей и чешуи выбросили бы собакам, но изголодавшиеся бойцы подъедали всё и, обжигаясь, отплёвываясь косточками, второпях запивая роскошный обед водой из ключа, благодарили Творца за спасение от голодной смерти. После такой трапезы уже и сражаться было веселее!

Командиру поднесли настоящую солдатскую миску, захваченную как трофей в лагере для пленных; в миске плавали две относительно целых плотвички и кусочек чеснока, а вот ложки не нашлось — приборы где-то потерялись в дороге, не пережив похода. Орсо поблагодарил и тут же поделился с Родольфо — пировать таким царским кушаньем в одиночку было бы некрасиво. Треппи сперва отнекивался, пытался убедить, что не голоден, но в конце концов сдался, и вдвоём молодые люди расправились с обедом в пять минут.

— Вина бы, — мечтательно произнёс Родольфо, растянулся на траве под просохшим от росы кустом таволги и грустно добавил:

— Айсизцы в вине понимают как институтка в морских баталиях; вот захватим мы, допустим, обоз, а там вместо вина — вот это вот, что они изволят глушить…

— Я бы и от такого не отказался, — заметил Орсо. — Я вообще не любитель спиртного, но не запить рыбу белым… — и оба рассмеялись и над своим далеко не забавным положением.

Родольфо помолчал и обратился к вопросу, видимо, занимавшему его давно и прочно:

— Можно спросить командира, что он собирается делать дальше?

— Зависит от результатов разведки в Лонтане. Зиналы знают количество и расположение айсизцев только очень приблизительно, а их в разведку по разным причинам посылать нет смысла. Придётся выяснять своими силами, что у нас здесь творится.

— Ну, а потом? — Родольфо, опираясь на локоть, повернулся к Орсо; на рукаве остался зелёный отпечаток сочной травы.

— А потом спланируем набег на какой-нибудь не очень большой отряд, захватим оружие и снаряжение, а потом… сам догадаешься, я думаю.

— Нас быстро найдут и окружат, — грустно заметил Треппи. — Их тут двадцать четыре тысячи, если верить зиналам.

— Их всего двадцать четыре тысячи, в целом по области, — поправил Орсо. — И часть этих тысяч должна безвылазно сидеть в Каррело, иначе блокада тут же будет снята. В том-то и план, чтобы… — он огляделся убедиться, что поблизости нет лишних ушей, — чтобы зажать часть корпуса между нами и частями андзольской регулярной армии на юге.

— Это я понял, — досадливо отмахнулся Треппи, — я ведь тоже не телёнок, представляю себе войну хотя бы по книжкам. Но ты чего-то недоговариваешь… Я понимаю — могут быть причины, особенно после такого невероятного предательства, но…

— Родольфо, послушай, — Орсо придвинулся поближе к товарищу и снова оглянулся, не торчит ли поблизости кто лишний. — У меня есть более конкретный план, но я не говорю о нём не из секретности. Просто… я не уверен, что он сработает, и не хочу смотреться смешным. Ты сын офицера, а я-то человек партикулярный, всё сочиняю на ходу в меру своего разумения. Понимаешь, — Орсо помолчал, подбирая слова, — эх, ладно, скажу как есть! И даже не стану просить не смеяться над мной, наивным…

— Брось! — Родольфо рывком сел, схватил Орсо за плечи и хорошенько встряхнул. — Как я могу смеяться над тобой и за что! В жизни мне бы в голову не пришло… Ты охотился на предателей, одного даже убил, а другого заманил в ловушку, ты опытный боец с гадами такого размера, что на весь континент хватает…

— Выше бери, — тихо подсказал Орсо.

— Тем более. Перестань меня подозревать в глупостях, прошу! Я понимаю, что мне, наверно, нельзя доверить всё…

— Я бы тебе доверил всё, что знаю, если бы знал что-то ценное, — уверил Орсо; ему стало стыдно. В самом деле, Ада бы так себя не вела! Она видит людей насквозь и уж если кого-то считает за друга, то не держит от него секретов и не боится показаться смешной.

— Если у тебя есть план, давай его обсудим и доработаем, тогда не в пример больше шансов, что он сработает! Хватит всё тащить на себе, ты ж не ишак. Озадачивай других, пусть тоже мыслят!

— Что ж, начнём с тебя, — усмехнулся Орсо. — Смешно — так смешно, вместе повеселимся, а потом, глядишь, придумаем, как улучшить дело. Я хочу поднять восстание в Кобальской области, а потом и во всей Андзоле. А потом…

— В Айсизи? Я угадал? — от удивления Родольфо заговорил шёпотом.

— Да. Пусть те, кто дал людям в руки оружие и послал на бессмысленную смерть, испробуют на себе, что будет, когда эти штыки упрутся им в пузо! Вот чего я хочу. Можешь смеяться.

Родольфо молча пожал ему руку и смеяться отнюдь не стал. Наоборот, задумался о чём-то и с минуту молчал, а потом бесшабашно махнул рукой:

— А, всё равно! Ты прав — дольше это тянуться не может. Аристократом хорошо быть, когда твои две сотни подданных без тебя жить не могут, а сейчас…

— Мы не пропадём. Мы ведь не только аристократы, у нас кое-что и в голове имеется, — утешил Орсо. — Сейчас в самом деле уже не те времена, когда можно усидеть на одной родовой спеси, а что будет после — мы пока не знаем. Может, и нам найдётся место…

— Найдётся, — беспечно отмахнулся Родольфо, — вот возьму и женюсь на горожаночке! И кто мне что поперёк скажет…

Орсо мысленно перевёл дух: пока товарищ увидел лишь самый краешек горы будущих сложностей, которые поджидают впереди, когда «всё случится». Из объяснений Ады он понял, что в случае успеха его нынешних замыслов ничего не «случится», а только «начнётся», что события не закончатся прекращением войны и превращением Андзолы в республику (это и так очевидно, тут вариантов нет). Придётся ещё долгие и долгие годы перепахивать мир, пока можно будет сказать, получилось хоть что-то из задуманного или нет. Ада упоминала, что на трёх мирах это удалось, там не только победили звёздного врага в одной войне, но и закрепили победу. Здесь начинается четвёртая война, и конец её где-то в тумане будущего.

Разведчики вернулись только перед закатом, когда в Буко де Тассо уже спустились восьмой и девятый отряды. Остался один, его ждали к ночи, а вместе с ним — тех зиналов, что собрались идти с «господином» Орсо. Боднар как глава общины благословил молодёжь на подвиг, и Орсо уже придумал, что им поручит.

Разведчики разнюхали всё подробно, на взгляд командира, местами даже излишне подробно. В городке Поллена стоит тринадцатая бригада корпуса генерала Рохаса, бригадира зовут Техеро, по свойству натуры он… (далее шло простодушное определение умственных качеств бригадира, которым кобальские крестьяне зря не разбрасываются). Обобрал дочиста все окрестные деревни, сжёг все до одного кабаки (зачем? Да бес его знает, он же…!), а городские трактиры обязал кормить его молодцов бесплатно, и за три дня в Поллене кончилась еда. Теперь сами айсизцы живут только подвозом продовольствия через Каррело, а провинция начинает голодать. Кое-кто сбежал от такого счастья в горы, но там по весне тоже голодно, да и некуда идти. Говорят (причём не только крестьяне, но и сами айсизцы), что генералу Рохасу в столице выдали приказ за малейшее неповиновение жечь деревни и выгонять людей в чистое поле, а если попробуют бунтовать — перебить всех до одного. Но генерал сказал, что этот приказ выродился в башке какого-то … (ещё одно определение), он, генерал, выполнять эту дичь не будет и подчинённым не даст. Однако некоторым, вроде Техеро, эта мысль очень даже пришлась по нраву, и его бравые кавалеристы разоряют окрестности в своё удовольствие. Особенно достаётся тем домам, из которых мужчины ушли в королевскую армию. Здесь, в Лонтане и Вичине, никто не квартирует, но в замке барона Джустино стоит второй артиллерийский полк той же бригады, и пушкари никого не грабят, ведут себя вежливо и даже, как рассказывают, кого-то повесили за мародёрство. А может, только собирались. Сам барон с домочадцами при приближении айсизцев сбежал неведомо куда, и крестьянам наплевать, где его носит.