Война номер четыре

Ада говорила: правители не верят, что армия, которую они вооружили, способна повернуть оружие против них самих. Это единственное, во что они не могут поверить до конца, пока штык не упрётся им в горло. Значит, это единственный шанс и здесь, в Андзоле, и — да! — в Айсизи. Повернуть штыки в правильную сторону должны обе армии.

Вестовой, пригибаясь под низко стелющимися ветвями ольхи, пробрался к Орсо, по дороге всё же стряхнул себе за шиворот ливень росы с листьев и тихо взвыл. Орсо встал, ожидая доклада.

— Третий пост слышит на дороге свару, — доложил Полидоро, склонный к некоторым стилистическим парадоксам в речи. То ли от неграмотности, то ли нарочно, Орсо пока так и не разобрался.

— Точнее? — за такие доклады впредь надо бы взыскивать… да что возьмёшь с этого городского жулика!

— Айсизцы ругаются, а чего, почему — непонятно. Много их там, наверно, сотня.

— Откуда известно, что сотня?

— А там один командовал: «Сотня, стой!»

Началось в деревне утро, ругнулся про себя партизанский командир. Сотнями в республиканской армии считают лёгкую конницу и улан. Отчего-то прижилось это устарелое название, хотя в нынешнем кавалерийском эскадроне любого рода бойцов не сто. Вылететь из урочища да сразу на конный отряд — прямо ничего лучше не придумаешь…

— Они ещё там?

— Были там, когда я уходил, — пожал плечами Полидоро и почесал ногу о ногу.

— Веди! — Орсо отряхнул с волос накапавшую с ольхи росу (течёт холодное за шиворот, бррр), проверил, что пистолет никуда за ночь не делся, и полез под ветвями следом за вестовым к третьему посту. Вестовой явственно удивился — для чего командиру понадобилось самолично часовых проверять? Но на своё счастье, удивление удержал при себе, иначе Орсо, пожалуй, всё же дал бы по уху субординации ради.

Часть 28, где действуют тайно и говорят откровенно

— …И где таких дерзких делают? Которые старших по званию учат… — голос был барственный, привыкший командовать, но слегка осипший на сыром утреннем холодке.

— Учить вас, гражданин капитан, мне ни к чему, но приказы положено выполнять, они у нас с вами одинаковые, — парировал молодой голос, низкий и звучный. И в самом деле дерзкий.

Свара действительно была что надо, из придорожной канавы всё слышно на славу! Манеры у айсизского офицерства изысканны дальше некуда: орут благим матом друг на друга посреди дороги и солдат не стесняются. Совсем дисциплина позабыта? Что ж, это Орсо на руку, путь чешут языками, а мы послушаем.

— Нет, ну ты посмотри, какая наглая сопля! Дай-ка, Хуан, я ему разок… — взвыл первый спорщик.

— Сто-ять! — рявкнул третий, настоящая полковая труба. — Покуда мы на задании, я вам, гражданин, не Хуан, а командир. Но и вы, мой мальчик, что-то зарываетесь, не рано ли?

— Выполнить приказ генерала? — уточнил молодой.

— Пшёл отсюда вон, зелень! Потом поговорим… — снова вступил осипший.

— Потом — это, простите, когда? Когда вас повесят за мародёрство? Так вам будет уже не до меня, гражда…

— Так, всё, с меня хватит, я тебя, сопляк, сейчас пополам разрежу! Нарублю, как вырезку на жаркое!

— Сто-ять, я кому сказал! — снова вмешался капитан. — Саблю в ножны, Абель, иначе и правда может случиться неприятность. Сотня, рысью марш! А вы, молодой человек, раз такой правильный, задумались бы, что сам генерал тоже нарушает приказ. Или вы не знали?

— Что-то слышал… — обманчиво невинно отвечал молодой, — но над нами командир генерал, а не шкуры из Главного штаба. Что он сказал — то для нас и приказ. Впрочем, меня предупреждали о нравах уланских офицеров…

— А тебя, зелень, не предупреждали, что такое девять шагов, а? Считать умеешь?! — капитана наконец взяло за живое.

— Мне прислать к вам моих друзей? Скажите только слово, я с радостью…

Видимо, к счастью для «зелени» уланы с топотом и звоном умчались по дороге. Орсо дождался окончания этого дурацкого диалога, маскируясь вместе с Полидоро под развесистыми ветвями туи в овраге, ниже уровня отсыпки дороги. Дорога-то хорошая, сделана на совесть, а по ней теперь суда-сюда айсизцы мечутся… Ну ничего, их радость уже на пороге, как говорят священники!

Когда стих топот уланских лошадей, тот же молодой голос, что спорил с кавалеристами, скомандовал:

— Рота, кру-гом! Марш!

— Куда мы, Хайме? — удивился другой голос, судя по всему, такой же «зелени».

— Надо проверить, что эти весельчаки учинили в деревне. Если есть хоть один труп — я этому Абелю совсем не завидую…

— Ты о себе думай, рыцарь в дырявых штанах, — буркнул второй, но не обидно. — Спросят с тебя, куда мотался полдня…

— А мы за сеном поехали, нет? Мы хорошие, сена привезём, ни у кого вопросов не будет. А вот если мы, зная о выходках этого шакала, не посмотрим, что в деревне, тут может всякая ерунда получиться, а нам здесь, в этих деревеньках, стоять и стоять…

Раздался скрип телег — небольшой обоз ехал на север, а бравые уланы понеслись на юг. С телегами — это фуражиры, понял Орсо. А командир у них в самом деле края не видит! Вряд ли он в звании выше лейтенантского, а рычит на капитана, как шавка на верблюда. Совсем мозгов нет… Впрочем, в республике такое может быть в порядке вещей, это в Андзоле капитан — уже без пяти минут личное дворянство, а бригадир — потомственное, и не моги на него даже поглядеть косо, враз окажешься старшим помощником младшего писаря в таких идиллических местах, куда и почта не каждый год доедет.

Орсо начал медленно подниматься с четверенек, чтобы выглянуть на дорогу.

— Куда вы, командир? — беззвучно спросил над ухом Полидоро.

— Хочу посмотреть на этих смельчаков. Что за войска, куда идут… да и разговоры про деревню мне не понравились. Что они там устроили?!

— Давайте я, командир, а? Опасно же.

— Жди тут, — строго приказал Орсо и осторожно, отводя от лица грязные мокрые лапы туи, высунулся над кромкой придорожного кювета.

Две телеги, запряжённые смирными обозными лошадками, мягко катились по отличной анздольской дороге, сопровождаемые тремся солдатами в красно-бурой республиканской пехотной форме. Остальные шагали впереди, свежие, бодрые, ещё не уставшие от пыли и жары; верхом были только двое — видимо, офицеры, впереди колонны. Орсо быстро пересчитал шеренги солдат: полсотни — это даже не рота… Смелый народ! Совсем не боятся местных жителей? Любопытно, почему.

Орсо размышлял. Дерзкий офицер командовал «кругом», значит, за сеном они изначально ехали на юг. Ближайшая отсюда деревня к югу — Вичина, она немаленькая — триста дворов, так говорил Боднар. Лонтана — как раз к северу, она поменьше, и оттуда ехали уланы. Кой бес они там могли делать? В конную разведку улан не посылают — для этого у Рохаса есть отдельные силы — лёгкая кавалерия. Да и что тут разведывать? Айсизцы считают, что Кобальская область захвачена и надёжно отрезана; по сути, чтобы блокировать Кобалью с суши, достаточно удерживать долину реки Сим в месте слияния с Поэной. Серьёзных крепостей там нет, захватываешь городок Каррело — и всё, Кобалья твоя…

В былые времена там, на узком клине в устье Сима кипели нешуточные битвы, когда олигархическая республика Кобалья бешено отстаивала свою независимость от воинственного тогда Девмена. Политическая карта была в те времена иной, верховья Поэны принадлежали Девмену, а не Айсизи, а сама Айсизи только ещё рождалась в постоянных междоусобьях и взаимной резне мелких князей и графов. Неужели кто-то хотел бы вернуть те времена?..

Орсо остановился в тени молодого тополя и ещё раз прислушался: фуражирский отряд никуда не свернул, тащился себе потихоньку на север; отставшие от него не появились, и вообще с юга было тихо. Орсо махнул рукой, подзывая Полидоро:

— Приказ для роты Саккони: пусть отправит разведчиков двумя группами в Лонтану. Задача — понять, что там натворили уланы, кто командует ими, а кто — фуражирами, какого полка эта рота и где стоит сам полк. Пусть назовутся крестьянами из Вичины или из Куэрчи, это большие деревни. Огнестрельного оружия не брать, только ножи, здесь у крестьян это обычное дело. Вернуться до заката сюда же, в урочище. Всё ясно?