Война номер четыре

— Добрый вечер, моя госпожа. Простите, что явился таким нелепым образом…

— Вы от него? — Девушка сурово нахмурилась, поджав губы. — Если да, то передайте, что…

— Я не почтовый голубь, сударыня, и представляю здесь самого себя, — твёрдо сказал Орсо. Надо сразу брать дело в свои руки — не хватало ещё выслушивать женские капризы, стоя в полночь под дождём на стене чужого дома! — Вы позволите мне сказать хоть слово, или я зря трачу своё время, пытаясь вам помочь?

— Вы?! Помочь?! — В голосе обитательницы комнаты было примерно поровну удивления и возмущения, но победило всё же любопытство. — Кто вы такой и что вам до меня?

— Моя имя Орсо, пока этого достаточно, — ночной гость ухватился рукой за подоконник, чтобы Сильвии не пришло в голову резко опустить раму. — Стоя здесь на фоне освещённого окна, я представляю собой неплохую мишень, а предлагать пустить меня внутрь не стану — вы наверняка против. Поэтому буду краток: я считаю, что ваш обидчик — да, эта история мне известна, — друг моего врага. Объединим усилия?

— З-зачем? — Сильвия немного отступила перед таким напором, но окно не закрыла. — Чего вы хотите?

— Помочь вам и себе, я же сказал. Здесь, по-видимому, недостаёт решительных мужчин, готовых сделать что-нибудь для защиты достоинства девушки. Скажите, кто этот гад, и, если вы невинно пострадали, я его уничтожу.

— Уничто-ожите?.. — теперь девушка, видно, наконец задумалась над смыслом того, что ей говорили. — Я… верю, вы можете… никто ещё не влезал ночью ко мне в окно…

— Я не влез, — усмехнулся Орсо, — стою снаружи. Кто он?

— И я должна поверить вам — неизвестно кому? Доверить моё несчастье?..

— Не должны, — Орсо легко пожал плечами. — Если это всё, позвольте пожелать вам доброй ночи… — Он сделал вид, что готов прыгнуть прямо вниз, в темноту палисадника. Расчёт был верен: Сильвия порывисто протянула к нему руку:

— Не уходите!.. Я… это просто слишком неожиданно…

— Увы, — Орсо снова чуть придвинулся к девушке, — в наше время помощь со стороны — всегда неожиданность… Кто он?

— Брат… брат Родджио, — произнесла Сильвия, видимо, прежде, чем успела подумать. Зажала себе рот ладошкой, глаза её округлились. — О нет! Я… я подвергла вас опасности! Он убьёт вас!

— Пожалуйста, успокойтесь, сударыня, об этом вам сейчас не нужно волноваться. Что произошло?

— Зачем вам это? — Опять насторожилась, ну надо же, какая скромница! — Зачем копаться в том, что…

— Затем, что я немного знаю этого господина и ему подобных, и у них всегда есть конкретная цель. Они ничего не делают просто так — значит, и соблазнить вас его заставили некие вполне практические соображения.

— Вы, — Сильвия покачнулась, прижала ладонь ко лбу, — вы говорите… о моих чувствах! Вы так беспощадно…

— Он вас пощадил? — жёстко парировал Орсо. — Он думал о ваших чувствах? Сударыня, он думал о своей стратегии — полагаю, вы это теперь поняли не хуже меня. Что он сделал, говорите смело — это останется между нами, клянусь.

— Он… просил меня… просматривать документы отца, — медленно начала девушка; в свете, падавшем из окна, выражения её лица было не рассмотреть, но голос выдавал крайнее смущение. — Говорил, что отцу это не повредит. А потом он… попросил забрать одно письмо… заграничное… и принести ему… не насовсем! Он хотел просто снять копию!.. А я не смогла его достать, и тогда он… он…

Орсо слушал её лепет, и всё внутри него каменело, наливалось ледяной тяжестью и болью. Чего-то в этом роде следовало, конечно, ожидать, но вот так внезапно!.. Он изо всех сил вцепился в карниз заледеневшей рукой — от откровений Сильвии закружилась голова, и он запросто мог сорваться вниз. А ещё очень, очень хотелось дотянуться до неё с размаху ударить. Изо всех сил. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного: гнев, отвращение и огромная, безнадёжная усталость… И впервые за его недолгую жизнь тяжко заныло сердце.

Когда Орсо поднял голову и смог посмотреть на собеседницу, света оказалось достаточно, чтобы она отшатнулась в ужасе. Ощущая, что каждое слово весит будто камень со дна холодной реки, Орсо медленно произнёс:

— Вы должны сознаться во всём отцу.

— Нет, он меня убьёт!.. Я не могу!.. — Сильвия, содрогаясь, прижала ладони к щекам, потом новая мысль поразила её:

— Вы… расскажете ему?! Вы… ему…

— Я поклялся, что это останется между нами, — говорить было по-прежнему тяжело, но теперь Орсо поддерживала мысль, что надо спешить, очень, очень спешить. Только закончить с этой девкой — и скорее… — Поэтому полковнику всё расскажете вы.

— Я не могу… — Сильвия в приступе слабости присела на подоконник.

— Сможете, — тысяча бесов, как жутко звучит его голос! И как трудно не схватить эту светловолосую башку за косу и не разбить её о стену!.. Орсо почувствовал, как правая рука сжалась в кармане на холодной рукояти пистолета, и это его немного отрезвило. — Вы, возможно, осознаёте, что совершили государственную измену. Ваши шашни будут оплачены тысячами жизней, потому что война уже неизбежна. И ваш брат отправится в армию — так решил полковник.

— Откуда вы знаете?! Он вам сказал?!

— У меня свои источники. Завтра отец объявит Родольфо свою волю и, думаю, через пару дней он уедет. А вы помогли вооружить тех, кто будет желать ему смерти. Единственная надежда для вас не сесть в тюрьму за измену — это довериться отцу и уповать на его милосердие. И молиться Творцу, если вы на это способны. Доброй ночи.

И, не задумавшись о том, что под ногами — шесть футов высоты, Орсо разжал руку на карнизе и спрыгнул в ночь. Темнота приняла его неожиданно мягко — не на каменную отмостку, а на влажную землю. Не страшнее падения с коня… Не оборачиваясь, он зашагал напрямик через палисадник на улицу. Окно за спиной по-прежнему ярко светилось — Сильвия так и стояла, примороженная его гневом, не в силах опустить раму. Но больше думать об этой дряни Орсо было совершенно ни к чему.

Часть 22, где едва не происходит человекоубийство

Адрес весёлых собраний весёлого брата Родджио он знал от Родольфо Треппи — удивительно полезная семья, просто прелесть, не была бы ещё так мерзка эта Сильвия… Да бесы с ней, с Сильвией, впереди серьёзное дело, возможно, битва и уж во всяком случае трудная работа.

Увеселения в городе запрещены, кабаки закрываются рано, но добрые граждане и не думают унывать: все ходят друг к другу в гости. Окна особняков горят, как в новогодние праздники, подъезжают и отъезжают экипажи, только звуки музыки не разносятся на полквартала — это всё же немного слишком, надо же знать приличия.

А вот и дом достойного брата… минутку, да он ли это? Ни огонька в окнах, ни одной кареты у ворот, темно, тихо, безлюдно… И фонари перед воротами не горят. Орсо замедлил шаг и в тусклом свете окон на противоположной стороне улицы присмотрелся к дорожке от ворот к крыльцу нужного дома. Дождь — как удачно! Как чётко видны следы по меньшей мере трёх пар ног, прошедших внутрь совсем недавно. Что ж, начав вечер с заглядывания в чужие окна, негоже стесняться забраться в дом врага. Отойдя за угол, в совершенно тёмный переулок, Орсо взобрался на кованую ограду, спрыгнул внутрь двора и, прижавшись к стене, чтобы не заметили из окон, осторожно двинулся к чёрному крыльцу.

Под окнами идти удобно — вода стекает с отмостки, а шаги почти не слышны. Если очень надо, можно подтянуться на руках, ухватившись за подоконник, и заглянуть в окно первого этажа… Может, уже пора заглянуть?.. Э, нет, только не сюда! Внутри разговаривают… интересно, будет ли слышно?

Слышно было неплохо: говорящие не таились, хотя и не шумели сверх меры. Красивый поставленный тенор (о Творец, да ведь это разбойник из «Верности и смерти»!), играя весёлыми интонациями, вещал:

— …двадцати тысяч. Этого вполне достаточно для начала, а дальше само пойдёт. — Ещё и рассмеялся, довольный своей шуткой.

— В Саттинском округе сорок тысяч пехоты, — влез другой голос? не чарующий, обычный, даже несколько прокуренный. — Разумеется, это полный состав…