В ожидании рассвета

— Какой… какой… ха-ха-ха! Подвиг… ах-ха-ха-ха! Он совершил? — выдавила она.

— Поймал копьё, — тихо сказал Мирт, уже страшась того, что сейчас услышит.

— Копьё? Тьма! Поймал копьё… ха… ох, я больше не могу… ха-ха-ха!.. ох… мне аж живот зарезало… копьё… три чёрта меня слови! Копьё… У-ух.

— Да что такое?! — не выдержал тридан.

— Ну да, копьё, — успокоилась тюремщица. — Ловил копья всего отряда, весь поход! А-ха-ха-ха!

И её опять согнуло пополам.

— Что вы хотите сказать…

— У нас в отряде его называли Шемиар Шлюха! Чёрт, ну ты точно его сын, я вспомнила! Фли ещё говорил, что увезёт тебя с собой и отдаст в школу, чтобы не дай Тьма, ты не вырос таким, как твой отец…

Мирт выбежал вон из кабинета под очередной приступ смеха, чудом не врезавшись в размытый дверной косяк.

На улице тридан обхватил руками сферный столб и сполз на землю. Ему хотелось только одной вещи — умереть.

Часть III

САМЫЙ ТЁМНЫЙ ЧАС

111. Экспериментаторы

Урачищий шкаф раскрылся, выпуская подопытного наружу. Фарлайт упал на пол без сил.

— Ай, красавец, красавец! — восторгнулся Гардакар своей работе. — Жаль, не получился тройной хвост, как у Ламаша… Надо было тебе ещё рога с копытами приделать, как у чертей! Ладно, и так сойдёт… Но постой, что же это?

Гардакар поднял его одной левой рукой. Пасть на запястье угрожающе щёлкнула перед лицом нового демона. Судья повернул его лицо на свет, исходящий от висящей под потолком сферы.

— Что у тебя такой затравленный взгляд? Демон должен устрашать, а не бояться!

Судья швырнул Фарлайта на пол, размахнулся скоро вынутым из сундука хлыстом и ударил. Тот вздрогнул и почувствовал облегчение. Теперь ситуация разворачивалась так, как он и ожидал, а то гостеприимство демона заставляло его постоянно предполагать подвох и нервничать.

Гардакар снова опустил кровожадно вьющийся хлыст.

— Чувствуешь настоящую ярость? Не держи гнев!

Фарлайт молчал.

— Получи тогда ещё! И ещё! Просыпается злоба? Вялый колдун… Какой из тебя избранник Тьмы, а, дерьмо человечье?

— А ну повтор-ри! — прорычала жертва, не выдержав.

— От человека и то больше пользы! Н-на!

Гардакар бил всё быстрее и больнее, пока Фарлайт не пересилил разбитость пережёванного и переваренного тело. Он прыгнул на обидчика, размахнувшись когтистой лапой. Глупо было полагаться, что Судья пропустил бы удар.

— Вот, теперь вижу, что ты не тряпка-человек, а демон!

Правитель Центральной области отбежал к окну. Его хлыст настиг цель на расстоянии. Фарлайт опять бросился на судью, перемахнув комнату одним прыжком, Гардакар увернулся, и его подопытный вывалился из башни.

— Сроку тебе, набраться опыта — неделя! — крикнул судья.

Бледный силуэт внизу неуклюже трепыхал крыльями, борясь с падением. Кто-то летящий врезался в него и оттолкнул от себя прямо в воздушный поток. Силуэт, поймав ветер, двинулся к окраинному кварталу и, не сумев долго держать себя в полёте, грузно опустился на крышу одного из домов, неаккуратно задержался на ней и соскользнул вниз.

Убедившись, что с его будущим соперником всё в порядке, судья закрыл окно.

Жители окраин Цваргхада вели себя на улицах так же, как и лаитормцы — бегали по делам, суетились, но в глазах лаитормцев не было столько обречённости и затаившегося ужаса. Люди время от времени останавливались и настороженно озирались, готовые ожидать любой опасности.

«А ведь точно рассчитал, что здесь человечий квартал», — подумал Фарлайт, прижимаясь к стене дома. Он был наг и не хотел, чтобы кто-то наткнулся на него в таком виде. Но, чем больше он присматривался, тем больше расслаблялся — то и дело на улицах встречались демоны без одежды; хотя в основном тряпками брезговали те, кто был мохнат от природы.

В новой ипостаси тело Фарлайта оказалось ещё лысей, чем раньше. Для лучшей обтекаемости при полёте, что ли?

В конце улицы виднелось одинокое здание, обособившееся от остальных игольчатым забором — помеха для людей, но не для крылатых демонов. За забором ворочала огромными шестерёнками машина, непонятно, зачем нужная. Шарниры вращались, ленты двигались, но куда они подавали энергию? Внутри тоже есть какая-то машина? Или продолжение этой конструкции? Тогда почему часть механизма вынесена наружу? «Для охлаждения», — решил Фарлайт. Труба, которой завершалось здание, пыхнула тёмно-серым клубком дыма.

— Отпустите меня! Дайте обратиться в суд! — послышался визг. Два тат-хтара волочили по земле вырывающегося человека. Пленник извернулся и укусил одного из сопровождающих за лапу. Тот не обратил внимания, будто на него село насекомое. — Я буду жаловаться! Меня приговорили предвзято!

По мере того, как паучьи демоны вместе с пленником приближались к дому с механизмом, люди всё более расступались перед ними. На их лицах читались жалость, ужас и облегчение, что на месте осуждённого — не они.

Ворота забора распахнулись перед тат-хтарами — нет, они не пользовались магией, двери отворил изнутри невысокий дагат. Человек обернулся на улицу, где на него с замиранием сердца смотрели десятки людей и крикнул:

— Чтоб ваших матерей так и эдак! Рабы!

— Хорош, — рыкнул тат-хтар и ударил человека по лицу. Голова пленника безвольно опустилась, и ворота закрылись. Сквозь решётки было видно, как человека внесли в здание.

«Как вяло люди борются за свободу, — усмехнулся про себя Фарлайт. — Но что в том здании? Тюрьма? Зачем тогда механизм и труба? Это что-то вроде крематория для осуждённых на смерть людей? Сжигают пленников нагретой энергией?»

Какой-нибудь Мирт ужаснулся бы этой мысли, Фарлайт же остался равнодушен.

«Но мне надо подкрепиться… Я не могу даже встать на ноги…»

Он пополз к ближайшей двери и постучал.

«Если в ближайшие двадцать минут не утолю жажду, растворюсь в пространстве… Представляю, как потом Гардакар будет пытаться меня найти, год, два, а всё безуспешно», — думал Фарлайт, стуча в очередную, шестую дверь. Хозяева предыдущих домов, увидев, что на пороге стоит голый демон, мгновенно притворялись предметами обстановки.

Демон толкнул дверь, и та распахнулась, обнажив пустую комнату. Утомление новой волной растеклось по телу, и он присел на пол.

С улицы, пыхтя и ворча, ввалился краснощёкий пожилой мужчина. Приметив в углу измождённое крылатое существо, он бросил мешок и подбежал к гостю.

— Шамаль? Агаль?

— Что?..

— Аннриг! — человек скрылся в глубине дома.

«Язык демонов», — подумал Фарлайт. — «А тот человек, которого тащили на казнь, видимо, был не местный, вот и кричал на общем. Не удивительно, что зеваки так глупо пялились на него — они ничего не понимали».

Краснощёкий вернулся и подал демону кувшин с тёплой водой. Фарлайт жадно опустошил его и, ни на что не надеясь, спросил человека на тзин-цо:

— Ты понимаешь меня?

Тот хлопал глазами.

— Ты понимаешь меня? — переспросил Фарлайт на древнем.

— Понимаешь, понимаешь! — радостно повторил человек. — Ходить за мной.

В доме была всего одна комната. В дальнем углу подле горы тряпок копошился ребёнок. Другой дальний угол был загромождён ящиками и тюками. Ещё один угол служил кухней, там стоял большой ящик, заляпанный следами от соуса. То был стол, а два ящика поменьше — стулья. На один из таких стульев Фарлайт был усажен суетливым хозяином.

— Где учился этому языку? — спросил демон.

— Маленький быть, бродить около школа, там слушать и учить, — ответил хозяин и, присел на второй «стул», перехватил эстафету разговора. — Сейчас в дом заходить, видеть демон-крылья. Думать помогать важный гость. Знатный фраок…

— Как твоё имя?

— Церт… второй имя… не знать, как сказать… Собирать старый, делать новый!

Человек подбежал к мешкам, вытащил из одного кинжал и вернулся.