Свой мир

Поняв, какую глупость только что сделала, Сьюзен добавила к своей реплике:

— Вот только Вы не учли, что с художественной точки зрения ярко фиолетовые оборки на моем платье являются явной противоположностью желтым шторам и обивки кресел.

Слегка затушевавшись, Грегори стал пристально всматриваться в интерьер, пытаясь найти оправдание своего промаха.

— Между прочим, противоположные краски очень гармонируют, к тому же Ваше фиолетовое платье будет явно выделяться на фоне желто-бирюзового интерьера.

— Простите, но внимание должно приковывать мое красивое лицо, великолепная фигура и прелестная молодость, а не наряд, сшитый, кстати, на заказ у очень известной лондонской портнихи.

— Я не могу понять, Вам не нравится комната, Ваш наряд или же моя работа, на которую, кстати, никто еще не жаловался.

— Мне, конечно, приятно попасть в руки к профессионалу, однако высшей степенью доказательства этого является умение самосовершенствоваться. Пройдемте со мной, я Вам покажу комнату, выполненную в пастельных тонах, собственно говоря, как и мое платье.

Обнаружив явное недоумение и удивление на лице художника, Сьюзен с гордо поднятой головой встала с кресла и направилась в собственную спальню на втором этаже. Мистеру Свирту ничего не оставалось, как пойти следом, неся с собой часть принадлежностей для написания картины.

— И все равно с художественной точки зрения картина при моем выборе получилась бы изумительная, однако, несмотря на мои профессиональные советы, слово заказчика — это закон, — постановил Мистер Свирт. — А закону, как известно, надо подчиняться, хотя я повторюсь, что с художественной точки зрения мой выбор был не хуже.

Сьюзен, решив промолчать, не стала слишком сильно давить на мужское эго. А Мистер Свирт, порадовавшись собственной сообразительности, улыбнулся и приступил к своему непосредственному делу — написанию портрета. Но работал он, на удивление, недолго, сделав только несколько набросков на холст касательно расположения Сьюзен, сидящей в кресле и окруженной ее памятными вещами.

— Мисс Вартиган, Вы не слишком устали? Может быть, хотите отвлечься?

— Простите, но я же села буквально десять минут назад.

— И шея не затекла? Все-таки вы все время прямо сидите и смотрите в одну точку, может, хотите прилечь?! Вот, кстати, всегда уважал таких девушек как Вы, которые не льстят мне незаслуженно и не впадают в ступор от моей внешности.

— Простите, Мистер Свирт, но я не нахожу Вас таким привлекательным, каким находите себя Вы, в моей жизни были и более эффектные мужчины. Конечно, не сочтите меня грубой.

— О нет, все в порядке, просто дело в том, что я привык верить мнению большинства. А если абсолютно все девушки считают меня более, чем привлекательным, значит, так оно и есть.

— Когда-то абсолютное большинство считало, что Земля плоская, подумайте об этом. Не сочтите за грубость, но Вы будете рисовать сегодня мой портрет или так и будем болтать попусту?

— Да, конечно, извините, — обиженно сказал Грегори и, не замечая за собой, посмотрел в зеркало, висящее неподалеку на стене, отчего Сьюзен улыбнулась, встала с кресла и подошла к художнику.

— Мистер Свирт, — сказала Сьюзен на этот раз нежно, будто утешая. — Вы не обижайтесь на мою прямоту, но Ваша внешность действительно мне не кажется выдающейся. Это не значит, что Вы мне не нравитесь. Это значит, что я вижу в Вас то, что Вы сами в себе не видите. В Вас есть что-то особенное, что-то спрятанное под этой маской загордившегося человека, то, что, возможно, было искалечено несбывшимися надеждами или несчастной любовью. И это что-то, возможно, Ваша душа.

— Вы меня не знаете, совсем не знаете, так что примите, пожалуйста, нужную позу и мы продолжим работать. Хотя нет, на сегодня хватит, мне хотелось бы попить чая, если не возражаете.

— Конечно. Как вам будет угодно, — мягко ответила Сьюзен, после чего вновь приняла более удобное положение.

— Вы очень красивы, и писать Ваш портрет для меня — это большая честь. Но что значил этот Ваш приступ милосердия и понимания?

— Хотела загладить свою вину за грубость, — спокойно ответила Сьюзен. — Я не должна была Вас критиковать, Вы профессионал. Кроме того, я действительно восхищаюсь творческими натурами и очень их люблю.

— Рад, что между нами наконец-то растаял лед, — широко улыбнувшись, сказал Грегори. — Однако мне кажется, что Вы немного лукавите.

— И в чем же? — с усмешкой спросила Сьюзен.

— Я Вам понравился, но Вы просто-напросто не знаете, с какого бока ко мне подойти, — без тени сомнений ответил Грегори.

— Как Вы в двери-то проходите с таким раздутым самомнением? — искренне удивившись такой наглости, спросила Сьюзен.

— Не знаю. Но зато я знаю, что у Вас явно нет ни мужа, ни жениха с таким-то характером, — рассмеявшись, констатировал Грегори.

— Зато у Вас наверняка есть либо муж, либо жених, раз Вы говорите со мной не как мужчина, — резко вскочив с кресла, выпалила Сьюзен, после чего направилась к двери. Однако буквально в считанные секунды Грегори подхватил ее на руки и бросил на кровать.

— Вы что делаете? Совсем из ума выжили?

— Я просто хочу, чтобы Вы успокоились! — сев рядом, сказал Мистер Свирт. — По собственному опыту знаю, что в лежачем положении женщина ведет себя намного более сговорчиво.

— Да я Вас уволю! — крикнула Сьюзен и попыталась встать с кровати. Однако Грегори быстро без зазрения совести перехватил ее руки и, сведя их вместе над головой девушки, прижал к подушке.

— Я же попросил успокоиться, а не брыкаться, как мустанг, — с улыбкой произнес Мистер Свирт.

— Все, я успокоилась, — тяжело дыша, сказала Сьюзен. — Отпустите меня!

— Когда такая красивая девушка о чем-то просит, то я не могу ей отказать, — мягко ответил Грегори, еще сильнее сжимая ладони. — Но плату возьму также, как и со всех остальных. Лишь поцелуй. Может, это Вас усмирит?! Может, так Вы поймете, Леди, что такое быть во власти настоящего мужчины?!

— Нет, — твердо сказала Сьюзен. — Я не буду Вас целовать! Нужно терпеть заточение в собственной спальне? Потерплю! Вечно Вы меня здесь все равно не удержите!

Услышав отказ, который не особенно повлиял на уже принятое художником решение, Грегори быстро наклонился и поцеловал Сьюзен. Он был настойчив, безжалостен и страстен, отчего той пришлось ответить взаимностью и расслабиться. Однако потом, ослабив на секунду хватку, получил от нее пощечину. После этого Мистер Свирт повторил свои действия с еще большим азартом.

— Мисс Вартиган, Вы очень красивая девушка, — сказал он, после того, как отпустил. — У нас, возможно, что-то могло бы получиться, только мне очень жаль, что я, увы, не в Вашем вкусе. Жду Вас внизу, надеюсь, что ваша сестра тоже присоединится к нашему чаепитию.

После этих слов Грегори встал с кровати и молча вышел из комнаты, оставив Сьюзен в одиночестве и полном непонимании.

А в это время Миссис Вартиган гостила у своей лучшей подруги Молли Неклерсон, с которой частенько обсуждала местные сплетни за чашечкой какого-нибудь дорогого и изысканного чая. Иногда к ним присоединялись и другие их подруги, чтобы пожаловаться на свою несчастную жизнь, позавидовать чьей-то красоте либо «промыть кости» всем остальным женщинам, которые их чем-то не устроили. Вот и сейчас пять замужних дам устроили посиделки в доме семейства Неклерсон, смеясь, веселясь, в общем, обсуждая свою и чужую жизнь. И вдруг Молли обратилась к Миссис Вартиган, с интересом смотря на ее реакцию:

— Эллис, кстати, а помните я Вам посоветовала того художника, как там его звали-то… Мистера Свирта, чтобы Вы с мужем поправили свое семейное положение. Он и мой портрет писал, я тебе говорила!

— Да, помню. Я воспользовалась твоим советом, вот только мне не было понятно, каким образом он может поправить мою семейную жизнь…

Тут одна из подруг вдруг улыбнулась и, будто вспомнив нечто приятное, сказала:

— Ой, Вы про Грегори ведете речь? Да, у меня он тоже побывал! Только теперь, когда я нахожусь в одной постели с мужем, об этом Свирте и думаю! Впечатление этот молодой человек умеет производить во всех смыслах этого слова! Жаль, конечно, что слишком большое количество портретов одного художника вызовет подозрения моего благоверного мужа. Была бы моя воля, так все стены в доме картинами с моим изображением были бы увешаны: и в профиль, и в анфас, и в еще чем-нибудь.