Злобный

— Это несправедливо, что ты получаешь все удовольствие.

Он выпрямляется и расстегивает джинсы, стягивая их вместе с боксерами. Его эрекция высвобождается. Голый, он заползает на кровать рядом со мной и ложится на спину.

— Сядь мне на лицо, маленькая мазохистка”.

Я без колебаний подчиняюсь, и мурашки бегут по моей коже, как лесной пожар, от прохладного дыхания, которое он дует на мою плоть.

— А теперь нагнись и отсоси у меня, — приказывает он.

Я практически вся вибрирую, от возбуждения. Я беру его член в руку и глажу его один раз, прежде чем захватить головку губами. Когда я беру его в рот, он обхватывает руками мои бедра и прижимает меня к своим губам. Я задыхаюсь, стараясь не поцарапать его зубами.

Когда я сосу его, он лижет меня в исступлении. В какой-то момент он шлепает меня по заднице, и я бросаюсь вперед, мои ноги сжимаются вокруг его головы. Я издаю долгий, низкий стон, и он дергается подо мной, просовывая себя все глубже в мой рот. Я слегка давлюсь, но затем расслабляю горло, чтобы позволить ему войти глубже.

Мы лежим так несколько минут, пока я не прижимаюсь к его лицу, а он не засовывает мне в рот. Мой оргазм начинает нарастать, и мне приходится оторвать от члена губы, иначе я определенно укушу его.

Он крепче прижимает меня к себе, и я неудержимо извиваюсь, пока не кончаю с громким криком.

Когда я падаю вперед, он откатывает меня от себя и садится. Его лицо сияет от моих соков.

— Ты же не думаешь, что мы еще не закончили, не так ли?

Он встает на колени и двигается за мной. Схватив меня за ноги, он переворачивает меня на живот. Я так расслабилась после своего первого оргазма, что стала податливой, как кукла.

Он может двигать и располагать меня так, как ему заблагорассудится. Как только я оказываюсь на животе, он хватает меня за бедра и поднимает мою задницу в воздух. Он встает позади меня и берет свой член в руку, чтобы потереть головку вверх и вниз по моим складкам, дразня меня.

— Сэйнт, пожалуйста, — выдыхаю я.

Как я уже настолько готова к большему? Этот последний оргазм разрушил меня, но вот я здесь, жажду, чтобы он наполнил меня снова.

Боже, я такая продажная.

— Правильно, — бормочет он, массируя мою ягодицу рукой. — Умоляй меня об этом. Скажи мне, как сильно ты этого хочешь.

Я не хочу умолять, но я знаю, что он не даст мне того, в чем я отчаянно нуждаюсь, если я не дам ему то, что он требует.

— Я хочу этого, — говорю я, выгибая спину в приглашении.

— Пожалуйста. — Он смеётся, и это на столько злой смех, что он заставляет меня дрожать. — Это моя маленькая мазохистка, — рычит он, снова шлепая меня. — Никто больше не увидит тебя в таком состоянии, ты понимаешь?

Я качаю головой, уткнувшись в матрас.

— Больше никто. Только ты.

Это правда. Я не могу представить, чтобы вела себя так с кем-то еще. Сэйнт имеет надо мной эту странную власть. Он превращает меня всего лишь в сучку отчаянно нуждающуюся в освобождении. Я знаю, что буду ненавидеть себя позже, после того, как он уйдет. Я буду сожалеть об этой ночи и не позволю ему делать со мной все, что он захочет.

Но сейчас мне все равно. Это все проблемы будущего Мэллори. Настоящая Мэллори мокрая, хочет и жаждет, чтобы он трахал ее до тех пор, пока у нее не застучат зубы.

— Никто.

Он снова шлепает меня. И еще раз. И еще раз.

— Только не гребаный Лиам. Только не гребаный Портер. Никто!

Мои пальцы вцепляются в простыни, и я всхлипываю каждый раз, когда его ладонь опускается на мою задницу. Он наказывает меня, и мне это нравится. Мне нравится чувствовать тепло, исходящее от моей кожи после его резких пощечин. Он начинает массировать мою больную плоть между каждым ударом, и боль превращается в самое странное удовольствие, которое я когда-либо испытывала.

Ревнивый, злой Сэйнт сводит меня с ума. Когда он перестает шлепать меня, он встает в ряд с моим входом и без предупреждения заходит внутрь. Я вскрикиваю, и он начинает двигаться. Потянувшись вниз по моей спине, он задирает мою майку и подтягивает меня так, что моя спина прижимается к его груди. Он обнажает мои груди и сжимает их ладонями, пощипывая мои соски, когда он входит в меня снова и снова.

Я вскидываю руки вверх и вниз, чтобы запустить пальцы в его волосы и потянуть его вниз, когда я поднимаю подбородок. Прижимаясь губами к его губам, я уговариваю его поцеловать, просовывая язык ему в рот. Мы обнимаем друг друга, и я крепко прижимаюсь к нему, когда он сжимает мою грудь обеими руками и толкает бедрами.

Прервав наш поцелуй, он утыкается лицом мне в плечо, нежно покусывая меня.

— Я единственный, — бормочет он. — Ты принадлежишь мне, Мэллори. Только я. Я собираюсь выебать из твоей памяти Портера, так что единственный человек, о котором ты когда-либо думаешь, - это я. Поняла?

Я хочу сказать ему, что уже перестала так думать о Портере. Это уже только он. Он поглощает мой разум днем и ночью.

Хотя я не могу этого признать. Ни сейчас, ни когда-либо. Это даст ему слишком большую власть надо мной, а у него и так уже много власти. Поэтому я молчу, плотно сжимая губы.

Ему это не нравится. Ни капельки. Он скользит одной рукой вверх по моему торсу и снова обхватывает пальцами мое горло.

— Ответь мне, Мэллори, — говорит он мне на ухо, сжимая пальцы так, что я задыхаюсь. — С этого момента ты будешь думать только обо мне, поняла?

Я издаю низкий стон, когда его другая рука находит мой клитор и начинает сильно потирать его.

— Я буду думать только о тебе.

Я сейчас так близко, что скажу почти все, что угодно, лишь бы он позволил мне кончить.

— Это моя хорошая, послушная девочка.

Он снова толкает меня вперед, и я ловлю себя на руках. Схватив меня за бедра, он начинает вонзаться в меня с жестокой скоростью, и я кончаю.

Я зарываюсь лицом в матрас и кричу, кончая еще сильнее, чем в первый раз. Сэйнт наклоняется надо мной, вдавливая меня в кровать, когда он вонзает в меня свой член, в погоне за собственным освобождением. Его рев звучит у меня в ушах, когда он входит в меня. Мне даже в голову не приходит, насколько мы глупы и легкомысленны, потому что единственное, о чем я могу думать, это как это удивительно.

Когда все кончено и мы оба истощены, он отодвигается от меня, чтобы рухнуть рядом со мной. Мы молчим, переводя дыхание, и медленно туман похоти и гнева, который окутал мой мозг, начинает отступать, и на его место приходит отвращение.

Что я наделала ?

Я сажусь, прижимая простыню к груди, от стыда у меня горят щеки. Сэйнт растянулся поперек кровати, закинув руки за голову, и с довольной ухмылкой на лице смотрит на меня.

— В чем проблема, Мэллори? — спрашивает он злобным и дразнящим тоном. — Ты не похожа на девушку, которую только что хорошо трахнули, а я точно знаю, что это так.

Высокомерный придурок. Это ни хрена для него не значило, не так ли? Он все еще играет в свои гребаные дурацкие игры, а я продолжаю попадаться на его уловки и мягкие слова.

— Убирайся, — огрызаюсь я.

Он выгибает бровь, но не делает ни малейшего движения, чтобы уйти.

— Ты уверена, что это то, чего ты хочешь? — растягивает он, наклоняясь, чтобы с намеком погладить свой все еще полутвердый член. — Разве ты не предпочла бы, чтобы я остался и трахал тебя всю ночь?

Я отрываю взгляд от его члена и встречаюсь с ним взглядом.

— Нет, я хочу, чтобы ты ушел, — настаиваю я.

Поплотнее обернув простыню вокруг туловища, я с трудом выбираюсь из кровати.

— Я такая идиотка. Я не должна была позволять этому случиться снова.

— Скорее всего, это правда, — соглашается он с жестоким смешком. К счастью, однако, он садится и двигается, чтобы встать с кровати.

— Я так сильно тебя ненавижу, — шиплю я. — Клянусь Богом, я никогда больше не совершу этой ошибки.

Натягивая штаны, он качает головой и смотрит на меня так, словно считает меня очаровательной.