Нарисуй меня

- Максим… где он? Вы знаете? Вы кто?

Он не отвечает, поворачивается к другому мужчине, который говорит по мобильному.

- Дай телефон!

Через пару секунд трубка у меня.

- Алло?

Я снова разучилась дышать.

- Марина! – «выдохнул» из динамика самый родной и любимый голос. – Марина!

Глава 66

Неделю спустя

— Саша, я все помню. И то, что ты спас мою задницу, я никогда не забуду. — Макс закатывает глаза и уходит в свой кабинет, но перед тем, как он захлопывает дверь, я слышу его раздраженное: — Да не суетись ты, не претендует она на компанию, подпишет тебе…

Алекс Грин. Дьявол-альбинос, которого я думала написать с хвостом, копытами и рогами. Больше точно не хочу. То, что они с Максом вместе пережили, не сделало их мягче друг к другу, вот и сейчас через закрытую дверь я слышу, как Генварский кричит в трубку. Кажется, даже не совсем цензурно.

А для меня Грин — всегда желанный гость, человек, которому я обязана до конца жизни. И что бы ни произошло потом, я всегда буду благодарна Алексу за то, что не отошел в сторону, а сам полез в самое пекло. Если бы не он и не пара туристов, которые сняли коттедж в этой глуши и заблудились, а потом вернулись и просигналили... Если бы Макс не услышал и не вышел из этого проклятого дома…

Уже неделя прошла, а все эти «если бы» не выходят из головы.

Этот дом Андрей Навроцкий продал много лет назад какой-то семье, которая давно жила за границей. Дом стоял бесхозный, и Дугин знал об этом. Он вообще все продумал. Абсолютно все — от появления моей сестры, так сильно похожей на первую любовь Максима, что тот просто не смог бы пройти мимо, до взрывного устройства, которое должно было оборвать жизнь Генварского.

От одной только мысли меня снова передергивает. Запах горячего кофе сейчас успокаивает, вдыхаю в себя аромат и прикрываю глаза.

Внезапное появление Ксении, ее разговор со мной заставили Дугина срочно менять планы — он решил в тот же день устранить Макса. Взрывное устройство уже было спрятано в доме, его надо было лишь срочно активировать. И Анна Штерн успела это сделать до приезда Максима. Ей нужно было просто нажать кнопку на пульте…

Лада и Андрияш. Я их видела только один раз, когда на следующий день они давали показания в полиции. Симпатичная такая пара, сразу видно — со своей совершенно непохожей на других историей. Никогда их не забуду!

Если бы Анна успела… Она видела, что к дому подъехала незнакомая машина, распсиховалась и нажала кнопку.

А потом сбежала на машине, пока Лада и Андрияш пытались привести Макса в чувство. И сбежала бы, если бы Грин с его подоспевшей охраной не тормознул ее на дороге.

Дугин не соврал: он и правда направил двух человек на помощь Анне.

— Серьезные ребята, наемники. — Макс рассказал мне о них лишь через три дня. — Они опоздали, приехали уже после взрыва, увидели охрану Сашки и тут же развернулись. Но на камеры на трассе они попали. Знаешь, на кого раньше работали?

Макс в упор посмотрел на меня, но тогда я еще не знала.

— На кого?

— На дядю твоей сестры, Марина. Ты знаешь, что год или два назад он попал в очень неприятную историю?

— Нет. — По телу пробежал колкий холод.

— Он в тюрьме, Марина, за убийства. Ты знала об этом?

— Нет…

Он больше ничего не сказал, хотя я ждала, да и до сих пор жду, что он потребует от меня перестать видеться с По. Но он молчит. Пока.

Полина… Владимир Петрович в тот же день забрал ее из больницы, нанял для дочери сиделку и никому не позволяет с ней общаться без его присутствия. Даже мне. Особенно мне. Наверное, это и правильно. Потому что я не знаю, не представляю, что я могу сделать, если мы останемся с ней наедине.

В голове не укладывается, что она могла на такое пойти. Согласиться. Пелена спала или родственные чувства уступили место разуму, но я совершенно уверена, и мне не нужны ничьи признания: По осознанно вошла в роль наживки, прекрасно зная, чем это должно было закончиться для Максима.

Я не смогу ей этого никогда простить. Как бы она ни любила Дугина. Уверена, дело в нем. Но мы еще поговорим с ней. Обязательно!

Львов уволился. Даже не так — просто не пришел на работу на следующий день. Пропал. Все вещи его остались в съемной квартире, включая документы и деньги.

Как в воду канул. Но полиция вряд ли будет его разыскивать из-за дела Дугина — то, что он все сливал Денису, еще надо доказать. Но кто будет этим заниматься?

По мне, так никогда бы больше его не видеть, не слышать. Человек-хамелеон. А ведь сначала он мне нравился.

— Не скучала без меня? — Максим снова рядом, обнимает и усаживает к себе на колени. — А я скучал.

— Чего хотел Грин? — Утыкаюсь носом в его плечо.

Какое же это счастье — просто сидеть рядом, чувствовать его, вдыхать родной запах, слушать дыхание, целовать зеленые глаза...

Самая большая роскошь в жизни, которая только возможна. Я смотрю на него и не могу наглядеться. Никогда не смогу. Сколько бы времени мы ни были вместе, сколько бы портретов его я ни написала.

— Чего хотел Грин? — переспрашивает Макс, ухмыляясь. — Алекс в своем репертуаре — хочет выжать максимум. Просит стать его консультантом, давит на то, что я ему теперь обязан.

— А ты?

— Нет, Марина. Это лето мы проведем вместе, как и хотели, когда узнали о диагнозе. Никакой работы. Никаких второстепенных деталей в жизни.

С диагнозом разразился скандал. Громкий и очень дорогой. Макс не церемонится с клиникой, а нанятые им юристы готовят судебный иск. С очень большим количеством нулей.

— Согласна! Никаких!

Дугин с Анной арестованы, адвокаты не смогли добиться их освобождения под залог, оба сейчас в СИЗО. Следствие только началось, но уже столько улик, что шансов скоро выйти на свободу у них нет.

Красивая мелодия мобильного Генварского заставляет посмотреть на вспыхнувший экран телефона.

— Это твой папа, Макс!

Операция Галины Ивановны прошла успешно, но сын с отцом созваниваются каждый день, обсуждают, что и как. Его родители ничего не знают и, надеюсь, нескоро узнают.

Люблю его квартиру, так быстро ставшую моей. Жаль с ней расставаться. Мы просто перенесли даты вылета из-за того, что произошло, но не отказались от путешествия этим летом. Макс столько всего хочет мне показать! Я уже дни считаю, честно.

Но сначала нам нужно сделать еще кое-что очень важное.

Нам нужно попрощаться с Ксенией Навроцкой.

Ксения.

С ней все хорошо, Денис ввел тогда ей быстродействующее снотворное, не наркотик, как я сначала боялась. Генварский потом целый час просидел рядом с ней в больнице. Разговаривал. Я не знаю, о чем. Не хочу догадываться, гадать. Это их история, не моя. Я так долго и совсем по-детски ревновала его к ней, когда думала, что Ксения мертва, а сейчас, вспоминая, как он сидел с ней рядом в больничной палате, чувствую только огромную благодарность к этой женщине. За то, что была в его жизни, и за то, что так вовремя появилась в ней снова. Но сегодня она уезжает. Говорит, что больше не вернется, что это навсегда.

Ксения оказалась с сюрпризом. Да еще каким. Она дважды побывала замужем, а сейчас живет гражданским браком с разведенным греком. Очень симпатичным, показывала фото. Биполярное расстройство невозможно вылечить, нет такой волшебной таблетки, но с этим можно и нужно учиться жить. И она учится. Работает в крупном реабилитационном центре — помогает таким же, как она, людям жить так полноценно, насколько это возможно.

«Она многого добилась, прошла через огромную боль, Макс, ей нужно было это сделать без тебя… И если ты читаешь это письмо, значит, произошло что-то неординарное». Хорошо помню эту строчку из письма, которое Андрей Навроцкий оставил для Максима. Неклюдов сам приехал к Генварскому на следующий день после покушения. Часа два разговаривали у него в кабинете, а потом Макс поехал к Ксении.

— Ты готова? Поехали, а то опоздаем.