Нарисуй меня

Никаких обвинений По не предъявили, улик против нее не было, а Дугин ее не сдал. Анне Штерн, которая на деле оказалась Анной Озерниковой, досталось больше всего, ведь она, а не Денис взрывала дом, ее поймали с поличным. Дугин тоже в тюрьме, но он отделался меньшим сроком — Ксению он накачал снотворным, а тот шприц, который пытался вручить мне, так и остался неиспользованным. Несколько месяцев суда, в какой-то момент я даже стала опасаться, что он вообще выйдет сухим из воды. Но нет, он получил вполне реальный срок, правда, через год выйдет на свободу. Анна — еще через два.

— Они больше не навредят нам, Марин. — Макс, кажется, устал меня успокаивать, хотя и не подает вида. Но я знаю, что он следит за судьбой этой парочки.

— Марина, у нас еще полчаса, но уже все готово, — в нашу троицу вклинивается Лика. — Давай еще раз вместе пройдемся, а то я нервничаю немного.

Косится на Фридмана, но уже не так испуганно. Вежливо, но настороженно улыбается Грину. Лика оказалась единственной девчонкой, с кем у меня сохранились отношения со времен моей работы в модельном агентстве. И когда год назад, сразу после моего окончания училища, Макс сказал, что мне нужен помощник, который возьмет на себя административную и организационную работу, я сразу позвонила Лике. Пока не жалею.

Учеба только первый курс шла тяжеловато: из-за массы дисциплин, которые напрямую не имеют отношения к живописи, но которые почему-то все равно надо учить. В какой-то момент вообще хотела забрать документы — чтобы стать художником, необязательно иметь диплом. Иногда он даже мешает, но Макс, как всегда, помог. Я рада, что он намного меня старше, хотя с каждым годом разница становится все менее ощутимой.

Макс!

— Покажи нам первым, Лика! Давай! — Грин в своем амплуа — везде должен быть на шаг впереди других.

— Конечно! Пройдемте, пожалуйста!

Первая выставка в главной картинной галерее нашего города.

Двадцать восемь картин.

Двадцать восемь совершенно разных прожитых мною жизней.

С одним-единственным мужчиной.

Пока так. Но скоро все изменится.

— Держи. — Макс передает мне бокал, наполненный маленькими шипящими пузырьками. — Бери, бери, это особенное шампанское.

Смотрю в любимые зеленые глаза, в них вся моя жизнь, которую он однажды так круто изменил. И свою тоже.

Макс не вернулся в архитектуру, хотя предложения совместно поработать поступают с завидной периодичностью до сих пор. История с Дугиным и Анной его изменила, еще какое-то время он консультировал Грина, пару раз убедил его не ввязываться в сомнительные проекты, а потом просто закрыл за собой дверь. И больше ее не открывал. Сразу же после свадьбы мы купили дом с огромной мансардой. А ту, в родительском доме, Максим продал. Закрыл и эту дверь.

И открыл другую.

— Мне нравится твоя галерея, Максим. — Взгляд задерживается на стайке журналистов, поедающих десерт. — Выставляться здесь — большая честь для любого художника. Как думаешь, они напишут завтра, что моя выставка мне досталась по блату?

— Тебе это важно? — Макс снисходительно ухмыляется, а мне хочется его чем-то стукнуть. Гормоны, наверное, хулиганят. — Экспертная оценка у тебя есть, но ты сама прекрасно знаешь свои плюсы и минусы. А как владелец галереи я хочу сказать, что ты перспективный клиент, Марина Генварская. Для первой выставки отличный результат.

Легкий поцелуй в губы, который говорит больше слов.

Улыбаюсь в ответ, но вижу, как он хмурится.

— Расстроена, что нет сестры? Или что Ксения не смогла приехать?

Молча пожимаю плечами. Даже не знаю, кого больше хотела бы видеть сейчас рядом. Как родного человека — конечно же, По, а вот как профессионала…

Ксения давно не рисует, но когда мы виделись с ней в прошлом году и она посмотрела мои работы… Даже Макс не видит так глубоко, как она. Иногда мне ее не хватает.

— Все в порядке. Знаешь, твой перспективный клиент очень устал и хочет сбежать с собственной персональной выставки. Хозяин галереи очень расстроится?

— Нисколько!

Макс ласково погладил мой пока совсем еще маленький живот.

Конец