Нарисуй меня

— Я так и знал, поэтому и захватил кое-что. Времени у нас много… — Он замолчал и стал что-то вынимать из рюкзака. — Первые наброски можно сделать прямо здесь.

Как из рук фокусника, перед глазами появляются небольшой походный мольберт, листы бумаги и карандаши…

— Макс! Как? Ты с собой привез, да? Знал, что мы сюда придем?

Генварский довольно улыбается произведенным эффектом, а я больше не медлю и дрожащими от нетерпения пальцами делаю первые штрихи…

Я не знаю, сколько времени прошло, о нем просто невозможно думать, когда перед тобой первозданная красота. Максим уже сделал много фотографий, очень хочу на них посмотреть, но не сейчас. Сейчас хочу коснуться удивительной по красоте горной гряды. Море или горы? До приезда сюда однозначно сказала бы, что море. А вот сейчас…

Время от времени замечаю, как к нам подходят люди, смотрят мне через плечо, что-то комментируют, подбадривают, я оборачиваюсь и вижу восхищенный взгляд Максима. Его зеленые глаза. Цвета горного леса.

— У тебя уже замерзли руки. — Он греет мои ладони в своих, а потом подносит холодные пальцы к своим губам. — Тебе надо согреться. Идем.

Ресторан «Высота» — все очень красиво и изысканно внутри, но снаружи…

— Знаешь, — тихо говорю Максиму, пока мы ждем наш кофе, — как бы ни был велик человеческий гений, природа — непревзойденный создатель. И никакое воображение художника не сможет сравниться с тем, что она придумала.

— Не только художника, Марин, архитектора тоже. И раз тебе так понравились горы, то летом можем посмотреть Пиренеи или Альпы. Или и то и другое. Все, что ты захочешь.

Молча киваю, словно мне каждый день делают такие предложения. На самом деле просто смущаюсь жутко и краснею. Вряд ли Максим решит, что из-за горячего кофе. Но как же приятно, что он уже думает о лете! У меня в голове на лето только выздоровление По и поступление в училище. А Генварский уже учитывает меня в своих планах.

Живописные каскады в парке водопадов успокаивают, заставляют замереть. Не зря я так хотела вчера сюда попасть. Они не давят, как горы, от их величия не замирает дух, хочется очень медленно бродить, взявшись за руки, и негромко разговаривать. О каких-то пустяках, которые здесь обретают неожиданный смысл, иногда просто молчать, нажав на запись видео на телефоне. И еще несколько раз вслух благодарить опытного Генварского, который еще в гостинице потребовал переобуться в кроссовки.

Мне кажется, можно бесконечно гулять по извилистым горным тропам, и не надоест. Даже не особо устанешь, разве что ощутишь избыток ощущений. Присядешь передохнуть, закроешь глаза на несколько мгновений, а потом снова смотреть, наблюдать, замечать. Ощущения усиливаются до предела, когда твоей руки касается ладонь любимого мужчины. Вот так и идти вперед. Рука об руку.

Мы возвращаемся в отель уже вечером — день остался лежать в горах. Я не жалею, что не попала сегодня на море, будет время завтра. И еще я точно знаю, что обязательно сюда вернусь. С Максимом.

— Потрясающий день! — выдыхаю с мечтательной улыбкой. — Знаешь, я никогда не считала себя фанаткой природы, то есть, конечно, люблю гулять, обожаю писать пейзажи, но сама от себя не ожидала, что так влюблюсь в горы. А ты? Ты ведь видел и другие. Можешь сравнить.

— Не буду. Но я запомню летнюю «Розу Хутор», скорее, потому, что здесь мы были вместе. Первый раз.

Оставшуюся дорогу едем молча. Впечатлений масса, но я не могу не думать о том, что завтра, в воскресенье, нам нужно возвращаться домой. Что дни в Сочи пролетели непозволительно быстро, даже сказка так быстро не заканчивается, как наш отдых. Но до завтра у нас еще целая ночь впереди!

— Я не очень хочу ужинать в городе, — набравшись смелости, признаюсь я, когда мы останавливаемся около отеля. — Если не против, мы можем поужинать у меня в номере на веранде или у тебя.

— У меня, — Максим реагирует мгновенно. — У меня.

Глава 42

Контрастный душ прекрасно тонизирует после долгой горной прогулки. Мыльная пена смывает усталость, насыщая кожу чистотой и придавая ей нежный запах. Большой банный халат добавляет уюта, хочется с разбега плюхнуться на огромную двуспальную кровать, поваляться на ней от души, потом пощелкать каналы пультом, потянуться к бару, вытащить бутылку воды, покрытую микроскопическими пузырьками.

Раньше хотелось, когда По рассказывала о том, как она отдыхала вот в таких крутых отелях. Сейчас мне хочется совсем другого.

Мощный фен легко и быстро сушит волосы, на столешнице своего часа ждет косметика, а на кровати уже лежит вечернее платье.

Ужин. В его номере. Через полчаса.

Максим сказал, чтобы я ни о чем не волновалась, он сам обо всем позаботится, мне нужно только прийти. Лишь уточнил, есть ли у меня аллергия на морепродукты. Аллергии нет, а вот нервяк есть. Риша, успокойся и не накручивай себя! Все будет замечательно! Сейчас мы как никогда близки друг к другу — после того, что он мне рассказал прошлой ночью и не может быть по-другому. А сегодняшняя наша поездка в горы — самое романтичное свидание, какое у меня когда-либо было.

Волосы ложатся в послушные локоны, кручусь перед зеркалом и нравлюсь сама себе. Это придает женскую уверенность, мне она сейчас просто необходима. Легкий акцент на глаза с помощью теней — совершенно не хочется делать вечерний макияж по всем правилам. Минимум косметики — хочу, чтобы он видел меня такой, какая я есть. А я красивая, он сам мне очень часто это говорит.

Темно-синее, почти черное ажурное платье. И конечно, шпильки. Как же здорово, когда мужчина высокий: можно не только не стеснятся своего роста, но еще и порадовать себя высоким каблуком. Забиваю голову вот такими пустыми, совершенно ничего не значащими мыслями с одной лишь целью — перестать нервничать. И несмотря на то, что меня внутренне колотит, я точно знаю, что сегодняшний вечер только наш. Не будет срочных звонков от Дугина, веселый разведенный Серый не постучится в номер, не будет цунами или землетрясения, нам никто не помешает. Даже призрак Ксении — я его просто не пущу в нашу жизнь. Не сегодня. Никогда.

Я не вижу Генварского, когда захожу в его номер, зато на большой открытой веранде два официанта расставляют тарелки. Смотрю на красиво расставленные большие толстые белые свечи — их уже зажгли, и они своим светом создают совершенно особую атмосферу. Подхожу ближе, чтобы полюбоваться. Удивительно, но цветочный запах южной ночи совершенно не смешивается с ароматом горячих блюд.

— Добрый вечер! — Мне вежливо кивают и продолжают делать свое дело.

А я понимаю, что нервозность никуда не ушла, отвернувшись, смотрю на джакузи, вода в котором сейчас светится волшебным изумрудным цветом. Его цветом. Цветом Генварского. Так я и не искупалась! Хотя, может, еще будет шанс?

— Я опоздал? — Слышу за спиной знакомый низкий голос, от которого в душе сразу же зарождается ураган.

Его губы беззастенчиво исследуют мою шею, руки сжимают бедра, я испуганно оборачиваюсь: здесь же официанты! Но никого нет, кроме нас двоих. Только мы. Я и он.

— Так я опоздал? — переспрашивает Максим. — Разговаривал с Дэном, когда привезли еду, вот и переместился в холл. Ну так как, давно ждешь?

— Нет. — Тянусь к его губам, потому что говорить, обсуждать его работу я точно не хочу. — Я скучала. Правда.

Довольная ухмылка на лице и жадный взгляд, который обдает жаром. Все-таки зимняя фамилия — точно не про Генварского.

— Поужинаем?

Пахнет вкусно, и это явно морепродукты. А еще какой-то не менее изысканный салат в авокадо.

— Марина? — Макс протягивает высокий бокал с золотистой жидкостью. — За тебя.

Волнующий звон хрусталя, в полумраке ночной веранды Генварский кажется еще более загадочным, хотя мне кажется, что все тайны, наконец, остались в прошлом.

— Ты красивый. К тебе тянет, — неожиданно для самой себя признаюсь Максу. Может, это шипучие сладкие пузырьки ударили в голову?