Ньогль

  - А может это всё - сюжет? - сказал он сам себе вслух. - Может, ноосфера мне подсовывает набросок гениальной книги, за которую я получу премию Дарвина, автомобиль "Лада Дубина" и путёвку в Геленджик, дворец посмотреть, а? Надо только с жанром разобраться. Лёгкий постап? Нет-нет... Никаких жертв и разрушений не было, метро ездит, на сталкеров ни девушки, ни уж тем более Глафира не тянут. Тогда попаданцы? Предположим, я очутился в параллельном мире, где всё - ньогль.

  От произнесённого вслух пакостного слова стало Карандашову легче. Он мог теперь плести из ничего сюжетные линии, представлять как наяву героев: главным будет мальчик со сковородкой, чем он хуже девочки с китайской зажигалкой?

  - Здесь, наверное, всё похоже, но отличается от нашего мира, - продолжал говорить с лифтом писатель. - Чуть-чуть сдвинуто по фазе, а так - нормально. Союз развалился в девяносто четвёртом, к тому времени Ельцин уже спился. Верховным властителем стал... А, чёрт, что меня опять в политику понесло?! О людях надо писать, о людях! Глафиру я сделаю колдуньей с говорящей собакой, трудового мигранта - хоббитом, всё равно похож, а девушек из метро - лесбиянками.

  От последней мысли Карандашов нервно хохотнул и откинулся на стенку кабины, больно ударившись затылком. Потёр шишку, нащупав её на лысине, пригладил бороду. Была, конечно,борода, а как же! Какой писатель в России без бороды: ни заметности, ни умного выражения лица без неё. Да и приятно старит, намекая на мудрость и познания в тайнах вселенной.

  - Да-да, лесбиянками! Это будет первый в стране ЛГБТ-роман о попаданцах, я его в серию "Наши вон там" тисну, к Отцу. Надо только записать где-нибудь...

  Карандашов засуетился, нервно набирая пальцем наброски в телефоне, но потом как-то обмяк - возможно, от нехватки воздуха в лифте, сперва уронил телефон, а потом и сам сполз набок.

  Спасатели достали его через час, немедля передав подъехавшей "скорой".

  - В бреду, - сообщил старший наряда МЧС врачам. - Лопочет про какой-то "ньогль", зрачки расширены, на свет не реагирует.

  - Сорок второй уже сегодня, - понуро сказал в ответ доктор. - Какая-то эпидемия, похоже, все одно и то же болтают. Ну ничего, отвезём в ковидятник, там как раз места есть. Психбольницы-то забиты.

  Карандашов неразборчиво прошептал:

  - Лесбиянки!

  И на этом затих.

  Немногим более, чем через месяц столица опустела. Редкие прохожие в масках для подводного плавания, официально и под страхом депортации из страны, введённых властями против ньогля, лениво грабили магазины. Некоторые теряли сознание прямо там, среди соевой ветчины и китайских презервативов 8XL, иным удавалось вытащить добычу на улицу и отключиться на свежем воздухе. Деловитые работники пенсионного фонда - остальные госслужбы скосило в первых рядах, а этих ничего не брало - собирали павших и отвозили на стадион, складывая рядами. В мэрии до сих пор работали генераторы QR-кодов, роботы отсылали их на давно притихшие телефоны горожан. Один выход на улицу в неделю, между тремя и полчетвертого ночи для прогулки аквариумных рыбок и отправления естественных надобностей в палисаднике.

  За большую и малую нужду дома штрафовали, но собираемость средств оставалась крайне низкой в силу ряда причин. Ньогль есть ньогль, понимать надо!