Звездочёт

  - Вы знаете, уважаемая Логика, - дождавшись пока та успокоится, сказал звездочёт. - А я не перестану... Зачем мне, нам всем ваше вмешательство? Как жили - так и будем. А вы больше не приходите, не надо.

  - Психи. Колдуны и психи! Почему ты сопротивляешься, старик? Ты против логики?!

  - Отнюдь! - громко и торжественно заявил звездочёт, от голоса которого Альба едва не упал, по совершенно спокойной реке вдруг пробежала рябь, а песок под гусеницей зашевелился как живой. - Я сам ей иногда балуюсь, но живу по-своему. Как и все мы здесь! Нам просто не нужна чужая Железная Логика. За ней скоро последует Мёртвая Тишина, а там и Вечный Покой на подходе. Нет уж!

  С каждым его словом волны нарастали, песок проваливался под железной тушей, а когда он закончил никакой гусеницы уже не было - в дымящуюся, источавшую жар воронку с рёвом и шипением хлынула вода, подняв огромное облако пара. Альба как зачарованный смотрел на всё, так и не сказав ни слова. Он отыграется позже, вечером, когда они всей компанией будут провожать солнце, сидя на шпиле ратуши подобно грозди больших некрасивых птиц. И Валиора засмеётся, не поверив, но подаренные звездочётом ботинки важно произнесут в закатной тишине:

  - Всё так и было!

  А пока Крамер шёл обратно на площадь, чтобы успокоить горожан и бургомистра: опасность миновала. Пора было взять несколько пирожков с лепестками фиалки у Томаса и бокал лимонада тётушки Бромелии, сесть у фонтана и с аппетитом позавтракать, размышляя: почему именно кот? Почему в берете? Важен ли мольберт или в следующий раз всё будет совсем-совсем иначе.

  Конечно, он, Крамер, мог бы наколдовать по дороге и пирожки, и напиток сам, лишив своих старых друзей удовольствия угостить его, но к чему? Это было бы... нелогично.