Рокфеллеры

Отец и сын тщательно готовились к этой встрече и чуть не переборщили. Утром 25 февраля к рабочему столу Рокфеллера-младшего подошёл Генри Роджерс и спросил, не желает ли тот поехать вместе с ним к мистеру Моргану. Откладывать визит было бы просто неприлично, и Джон с Роджерсом отправились к магнату после обеда. Теперь уже Морган играл на своей территории: когда посетители вошли в его кабинет, он продолжил разговор со своим партнёром Чарлзом Стилом и только после его ухода «заметил» гостей. Роджерс представил ему Рокфеллера-младшего. «Ну?! — рявкнул Морган, переходя сразу к делу. — Какая ваша цена?» Неожиданно для всех (возможно, и для самого себя) Джон ответил так, как это сделал бы его отец: «Мистер Морган, полагаю, здесь какая-то ошибка. Я пришёл сюда не продавать. Насколько я понял, это вы хотите купить. Назовите вашу цену». А уж Джон Д. волен согласиться или отказаться. Даже Генри Роджерс был ошарашен; когда Морган ненадолго вышел из кабинета, он посоветовал Джону сбавить тон, но тот стоял на своём. В итоге пришли к компромиссу: взаимоприемлемую цену определит Генри Клей Фрик. Перед уходом Джон осведомился, сможет ли его отец получить долю в стальном синдикате. Ай-ай-ай, что ж так поздно спросили, там уже всё разобрали... Морган уже приберёг доли для Уильяма Рокфеллера и Джеймса Стилмана на общую сумму в пять миллионов долларов и теперь должен был внутренне ликовать, что уел-таки Рокфеллера-старшего.

Вернувшись в контору, Джон немедленно написал родителям в Покантико, подробно пересказав весь разговор. Джон Д. прочитал это письмо жене, перемежая чтение восклицаниями: «Великий Цезарь, Джон молодчина!» (Он никогда не поминал имя Господа всуе). «Ты в самом деле мастерски провёл переговоры, — тотчас написала сыну Сетти, — и был так спокоен и ненавязчив на словах и в поведении. Владение собой приносит победу в сражении, поскольку означает владение другими».

Для выполнения посреднической функции Фрику пришлось отправиться в Покантико. Дождавшись, когда стемнеет, он нанял экипаж, велел вознице ждать его у ворот, а сам быстро переговорил с Рокфеллером, не заходя в дом. Случись тут журналисты, подумал Джон Д., ночное перешёптывание двух бизнесменов, прячущихся в кустах, наутро непременно стало бы газетной сенсацией. «Как мой сын уже сказал мистеру Моргану, я не горю желанием продать свою собственность. Но как вы догадываетесь, я никогда не встану на пути стоящего предприятия. Однако я резко возражаю против того, чтобы возможный покупатель назначил цену, взяв её с потолка». Фрик признался, что сумма, названная судьёй Гэри, на пять миллионов долларов ниже реальной стоимости месторождения. «Тогда я доверяю вам представлять мои интересы», — коротко ответил Рокфеллер. Вся встреча продлилась не больше четверти часа. 28 февраля Гейтс и Джон-младший засели на Бродвее, 26, разрабатывать совместную стратегию вместе с Фриком, а потом развили бурную деятельность. Гейтс заказал новые карты Месаби-Рейндж с указанием мест возможного залегания железной руды, и оказалось, что там есть шанс открыть новые шахты, то есть Рокфеллер контролирует далеко не всё. Непримиримую позицию пришлось слегка смягчить, но в результате переговоров Рокфеллер всё равно остался в крупном выигрыше. «ЮС стил» стала первой корпорацией с капиталом в миллиард долларов и превзошла «Стандард ойл» по размеру. Акции горнодобывающей компании, купленные в 1893 году по десять долларов за штуку, теперь продавались по 160 долларов наличными. Рокфеллеры получили за них 80 миллионов, причём половину суммы — акциями «ЮС стил», плюс ещё восемь с половиной миллионов за 56 сухогрузов. Теперь Джон Д. стал вторым самым богатым человеком в Америке с состоянием более 200 миллионов долларов. Первым был Эндрю Карнеги, получивший 300 миллионов ценными бумагами от продажи «Карнеги стил».

Гейтс решил, что имеет право на долю от этой сделки. Когда он явился сообщить Рокфеллеру о прибыли в 55 миллионов, тот спокойно сказал: «Спасибо, мистер Гейтс, спасибо!» Гейтс посмотрел на него в упор: «Спасибо — это мало, мистер Рокфеллер». Он получил свою долю, но никогда не называл точной суммы.

Став одним из крупнейших акционеров «ЮС стил», Джон Д. потребовал два места в совете директоров — для себя и для сына. Одновременно Джон-младший принял предложение Стилмана; отец с неохотой купил десять тысяч акций банка... Но через год Джон вышел из правления «Нэшнл сити банка», потому что кое-какие из использовавшихся там приёмов показались ему сомнительными. А Рокфеллера удручали чересчур большие дивиденды, выплачиваемые «ЮС стил», хотя он же их и получал. Он не присутствовал ни на одном заседании совета директоров, поручая сыну быть своим представителем, а в 1904 году и вовсе вышел оттуда. Зато Джон-младший приобрёл умного и опытного советчика, практически друга, в лице Генри Фрика.

Все переживания последних лет привели к тому, что Джон Д. начал стремительно терять волосы. Это было не обычное возрастное облысение, а полная утрата волосяного покрова. В марте у него стали выпадать усы, а к августу на теле не осталось ни единого волоска. Ещё недавно видный мужчина вдруг превратился в старика — ссутулившегося, с мешками под глазами. Голова теперь казалась чересчур большой и шишковатой, губы — слишком тонкими, кожа — сухой, похожей на пергамент. Таким Джон Д. отправился на ужин, устроенный Морганом, и сел рядом с новым президентом «ЮС стал» Чарлзом Швабом. «Я вижу, вы не узнаёте меня, Чарли, — сказал он, перехватив удивлённый взгляд соседа. — Я — мистер Рокфеллер».

Он никогда не сдавался без боя — пробовал бороться и с этой напастью. Доктор Биггар велел ему принимать фосфор шесть дней в неделю и серу на седьмой — не помогло. Чёрная шёлковая шапочка, которой он покрывал свой голый череп, делала его, по мнению одного французского журналиста, похожим на монаха из испанской инквизиции. Зато теперь Джон Д. и рано постаревшая Сетти снова выглядели ровесниками и идеальной парой.

А вот семидесятилетний Генри Флаглер сохранил мужскую привлекательность, но оказался в сложном положении — меж двух женщин. В 1899 году суд признал Иду Алису невменяемой, и Генри основал трастовый фонд, передав ему два миллиона долларов в акциях «Стандард ойл», чтобы тот выдавал деньги на её содержание в психиатрической лечебнице. Но развестись с ней он не мог, поскольку по законам штата Нью-Йорк единственным поводом для развода была супружеская измена. Между тем Флаглер снова полюбил — Мэри Лили Кенан, с которой познакомился в 1891 году у общих друзей в Ньюпорте; она была моложе его на 38 лет. Мэри не хотела жить с ним «просто так», но соглашалась ждать. Закон — что дышло; Флаглер привык добиваться желаемого и ещё летом 1900 года объявил о скорой свадьбе. Он стал резидентом Флориды, надавил на местных законодателей, и 9 апреля 1901 года в действие вступил «закон о разводе Флаглера» (конечно, это неофициальное название), по которому неизлечимое помешательство одного из супругов признавалось достаточной причиной для развода. Через десять дней после расторжения брака с Идой Алисой Флаглер женился на Мэри Лили; ему тогда было 72, ей — 34. Свадьба была пышная: для украшения своего особняка «Уайтхолл» Флаглер нанял фирму «Каррер и Гастингс», заказал свадебный торт в виде дворца в стиле бозар, забронировал вагон в поезде, чтобы привезти друзей из Нью-Йорка. Но его сын Гарри Харкнесс-Флаглер не удостоил празднество своим появлением — они не общались со времён предыдущей женитьбы Генри; сам Гарри женился в 1894 году в отсутствие отца, который в тот момент открывал новый отель («Роял Пойнсиана») в Палм-Бич. Джон Д. Рокфеллер тоже не приехал; дружба с Флаглером осталась в прошлом, а любвеобильность под старость лет — всё-таки скандал.

К тому же 23 апреля Рокфеллеры играли свадьбу Перси, недавно окончившего Йельский университет, с Изабель Стилман. Младший сын Уильяма Рокфеллера входил в советы директоров компании «Анаконда», металлургической корпорации «Бетлехем», «Кубинской компании», «Чилийской медной компании», «Объединённой газовой компании», «Железорудной компании Месаби», а теперь ещё и «Нэшнл сити банка» и Нью-Йоркской компании Эдисона. Несмотря на это, оперившимся птенцам никак не удавалось выпростаться из-под отеческого крыла: Джеймс Стилман и Уильям Рокфеллер соперничали за то, кто будет помыкать поженившимися детьми. Стилман подарил дочерям дома в Нью-Йорке; Рокфеллер поделил между ними участок земли в Гринвиче и построил там ещё более внушительные особняки. Отцы наперебой покупали детям произведения искусства, гобелены, мебель, спорили даже о том, как назвать внуков. Старший, родившийся 8 августа 1896 года, получил имя Уильям Эвери Рокфеллер III; второй, появившийся на свет 1 мая 1899 года, — Годфри Стилман Рокфеллер. 8 июня 1902 года, когда Элси разрешится от бремени третьим сыном, её отец ворвётся в комнату роженицы и потребует назвать внука в его честь — Джеймс Стилман Рокфеллер. 23 июня Изабель родит первенца, девочку, и Стилман наречёт её тоже Изабель — в честь своей сестры, умершей молодой.