Гибель мира

Эта речь, произнесенная убедительно, громким, спокойным и мрачным голосом, повергла всю аудиторию в прежнее отчаянное состояние, из которого она только-только была выведена счастливой находчивостью предыдущего оратора. Уверенность в близкой гибели снова ясно читалась на всех лицах. Сильный гул и говор наполнял зал; всякий сообщал соседу свои соображения вообще оптимистические, но мало искренние: никому не хотелось показаться трусом.

Теперь поднялся председатель астрономического общества и направился к трибуне. Все разговоры тотчас же прекратились. Вот некоторые существенные места его речи:

– Милостивые государыни, милостивые государи! После того, что мы сейчас слышали, ни у кого не может оставаться ни малейшего сомнения относительно неминуемости столкновения кометы с землей и всех опасностей такой встречи. Итак, нам остается ожидать в субботу…

– В пятницу, – прервал его кто-то из членов Института.

– …в субботу, – продолжал оратор не останавливаясь, – нам остается ожидать необыкновенного события, события абсолютно неизвестного и совершенно нового в истории человечества. Я говорю – в субботу, хотя все газеты предсказали эту встречу на пятницу, потому что в действительности событие это произойдет только 14 июля. В прошлую ночь мы, то есть мой уважаемый товарищ и я, занимались сравнением сообщаемых наблюдений и обнаружили ошибку в телефонографической передаче.

Это утверждение подействовало облегчающим образом на настроение аудитории, подобно лучу света, сверкнувшему среди ночного мрака. Отсрочка на день, это слишком много для приговоренного к смерти. В головах начинала уже бродить смутная мысль о том, что даст Бог – беда, может быть, еще и минует. Как будто всякому хотелось забыть, что этот, чисто космографический оборот дела, касался исключительно лишь числа, не имея никакого отношения к самой встрече. Впечатления толпы зависят часто от совершенно неуловимых и ничтожных причин. А потом… это было уже не роковое 13 число, не пятница.

– Комета, – продолжал оратор, – идя вперед, пересечет эклиптику в нисходящем узле 14 июля через 18 минут 23 секунды после полуночи, как раз в момент прохождения Земли через эту точку. Притяжение Земли ускорит столкновение всего только на тридцать секунд. Нельзя не согласиться, что событие это должно быть чрезвычайным, но, тем не менее, я не думаю, что оно будет до такой степени трагическим, как его нам описывают, что оно в самом деле повлечет за собой отравление крови или причинит всеобщее задушение. Мне кажется, что это столкновение прежде всего послужит причиной великолепной небесной иллюминации, потому что проникновение этих твердых и газовых масс в нашу атмосферу не может обойтись без того, чтобы их движение не преобразовалось в теплоту; поэтому величественный пожар в верхних слоях атмосферы без сомнения, будет первым следствием произошедшей встречи… Количество образовавшейся при этом теплоты, вероятно, будет очень значительно. Всякая падающая звезда, как бы мала она ни была, пролетая со своей кометной скоростью через нашу атмосферу, даже на очень большой высоте от Земли, тотчас же нагревается до такой степени, что воспламеняется и совершенно сгорает… Явление, подобное ожидаемому, в малом виде мы наблюдаем при падении болидов на наших нивах. Эти небесные камни оказываются оплавленными и остеклованными на всей их поверхности, как будто они покрыты несколькими слоями лака. Но падение их совершилось так быстро, что за это время их внутренность не успела еще нагреться; и если расколоть такой камень, то внутри он страшно холоден. Значит, при его движении нагревался главным образом только воздух… Те твердые, более или менее значительные по размерам массы, которые, по-видимому, различают наши телескопы в кометном ядре, должны испытать при прохождении через нашу атмосферу такое сопротивление, что разве лишь в исключительных случаях они могли бы дойти до поверхности Земли целыми, а не разлетевшимися вдребезги. Сжатие воздуха впереди болида, пустота, образующаяся позади его, наружное нагревание и накаливание этого движущегося тела, сильный шум, производимый порывами воздуха, стремящегося заполнить образующуюся пустоту, грозовые раскаты, взрывы, распадение на мелкие части, выпадение металлических веществ… Если они достаточно плотны, чтобы побороть сопротивление воздуха или растворение их в атмосфере в виде пыли – вот какие явления наблюдаются в таких случаях. Болид, состоящий из серы, фосфора, даже из олова или цинка, воспламенился бы и обратился бы в пар задолго раньше того, чем спустился бы в нижние слои атмосферы… Что касается падающих звезд, то если их в комете, как это кажется, целая туча, несметный рой, они не могут произвести ничего кроме самых разнообразных явлений небесной иллюминации… Поэтому, если нам предстоит какая-либо опасность, так она заключается, по моему мнению, вовсе не в проникновении в нашу атмосферу газовой массы окиси углерода, какова бы она ни была, а в значительном повышении температуры, которое неизбежно произойдет вследствие преобразования движения в теплоту. В таком случае спасения можно бы было, пожалуй, искать в бегстве на другое полушарие Земли, противоположное тому, которое подвергнется непосредственному удару кометы. Воздух ведь очень плохой проводник тепла…

Теперь, в свою очередь, встал непременный секретарь академии наук. Этот достойный преемник Фонтенеля и Араго при своих глубоких научных познаниях обладал талантами блестящего писателя и искусного оратора, достигавшего часто необыкновенного красноречия и изящества изложения.

– К той теории, которую вы только-что выслушали, – начал он, – мне не остается ничего прибавить и разве лишь приложить ее к какой-либо из известных уже комет. В эти последние дни очень часто вспоминали комету 1811 года. Отлично, представим же себе, что комета подобных размеров несется как раз нам навстречу на нашем круговом пути вокруг солнца. Земной шар легко проникнет в кометную туманность и, без сомнения, не испытает никакого заметного сопротивления. Допустим даже, что сопротивление это будет чрезвычайно мало, и пренебрегая плотностью кометного ядра, мы увидим, что на прохождение через эту кометную голову в миллион семьсот тысяч верст в поперечнике Земля употребила бы 25 тысяч секунд, то есть 417 минут, или 6 часов 57 минут, значит, почти семь часов… и это при скорости в сто двадцать раз быстрее пушечного ядра! Все это время Земля продолжала бы вращаться – оси в своем суточном движении. Встреча последовала бы около шести часов утра для самого переднего меридиана… Подобное погружение в кометный океан, как бы ни был он неощутим в эфире, не могло бы обойтись без того, чтобы не повлечь за собой непосредственно и неизбежно, в силу тех термодинамических соображений, о которых нам сейчас напоминали, столь значительного повышения температуры, что, вероятно, вся наша атмосфера будет охвачена огнем! Мне кажется, что в этом частном случае опасность была бы одной из величайших… А между тем для обитателей Марса или еще лучше – Венеры – это послужило бы великолепным зрелищем. Да, это было бы поистине дивное небесное зрелище для наших соседей, напоминающее одно из тех, какие и нам удается иногда наблюдать на небе, но еще более величественное и чудное…

Твердые части разлетятся вдребезги

…Кислород воздуха окажется как нельзя более кстати, чтобы поддержать этот пожар. Но существует еще другой газ, о котором физики часто совсем не думают по той простой причине, что они никогда его не находят при исследовании воздуха; этот газ – водород. Куда девался весь водород, исходивший из земной почвы в продолжение многих миллионов лет доисторического времени? Так как плотность этого газа в шестнадцать раз менее, чем плотность воздуха, то вся его масса должна подняться вверх, где, без сомнения, она образует вокруг нашей воздушной оболочки еще другую, водородную, очень разреженную атмосферу. На основании закона диффузии или взаимного проникновения газов, большая часть этого водорода должна войти в тесную связь с воздухом, но верхние разреженные слои атмосферы не могут все-таки содержать его в большом количестве. Здесь-то, на высоте около сотни верст, и зажигаются обыкновенно падающие звезды и северное сияние. Заметим по этому поводу, что даже и в том слое воздуха, который прежде всех подвергнется удару углеродистой кометы, будет все-таки достаточно кислорода, чтобы послужить пищей для этого небесного пожара… Таким образом, кончина мира наступит вследствие атмосферного пожара. Все семь часов или в продолжении еще большего времени, так как сопротивление кометы нельзя считать совершенно ничтожным, будет постоянно происходить обращение движения в теплоту. Водород и кислород, соединяясь с углеродом кометы, будут гореть. Температура воздуха поднимется до нескольких сотен градусов; рощи, сады, леса, всякие растения, человеческие жилища, здания, города и деревни – все это быстро будет сожжено; моря, озера, реки будут доведены до кипения; люди и животные, подвергшись этому смертоносному дыханию кометы, задохнутся и погибнут еще прежде, чем будут сожжены, так как их легкие принуждены будут дышать раскаленным воздухом… Почти тотчас же все трупы будут обращены в уголь и пепел, так что среди этого необъятного небесного пожара лишь один несгораемый апокалиптический ангел мог бы слышать раздирающие звуки «последней» трубы, эту древнюю погребальную песнь, раздающуюся с неба подобно похоронному звону: